Готовый перевод Семя зла 1: Глава 6

Глава 6. Северус

Терренс внимательно просматривал результаты обследования. Собственно, он и предполагал, что они ничего не выявят. Вся надежда, что королева сможет выведать секрет у своего бывшего наставника.

Он отложил свиток с результатами и вздохнул. Эйлин был прекрасным, совершенно здоровым и сильным самцом-доминантом. Он как раз входил в полную силу, как и Абрахас, но был немного младше. Терренс другого и не ожидал. Сейчас охотник общался со своим наследником, у которого тоже не было никаких отклонений, а ведь мальчишка был зачат в ритуальную ночь с обычной жрицей! Больше того, с той, кто совсем не мог зачать. Он так понимал, что это была маленькая, но несостоявшаяся месть Принцев Томарвелл.

В старину были сведения о подобном. Он решил поднять архивы. В таких союзах наследники не получались, всегда рождались или латенты, или сабы. Но другого шанса у Принца на зачатие наследника не было, и он каким-то образом воспользовался единственным контактом. Подобное можно было объяснить только волей богов, что автоматически снимало с них все наказания и возвращало их статусы. Собственно, на этот момент для опальных Принцев это был действительно единственный шанс и возможность подобного. Причем неоспоримый. Хотя свою каверзу Царственная жрица не могла озвучить в полной мере. Терренс жаждал осмотреть мать мальчика. Скорее всего, именно это могло объяснить подобное.

Наследников вообще рождалось мало, и лишь по одному каждое поколение. Слишком сильны и агрессивны они были от природы, потому и не рождались в обычном мире уже давным-давно. Такую их природу легко можно было объяснить – им предстояли ритуальные битвы друг с другом не на жизнь, а на смерть, которую, конечно, постараются не допустить, но ведь всякое бывает.

До совершеннолетия чистокровные, как правило, плохо контролировали зверя, а уж во время гона не у одного крышу рвало. А потом еще предстояли бои с королевой за право на потомство и продолжение рода. Чем яростнее и агрессивнее, тем сильнее получался плод. Сейчас королева вступает в пик силы, поэтому сильны даже сабы, которым предстоит вынашивать. Поэтому велик шанс зачать новую королеву. Зрелости наследники достигали только к пятидесяти-семидесяти годам жизни, но потом они наращивали силу еще столько же, а после уже накапливался только опыт битв. До этого возраста доживали не все. Терренс мог назвать с два десятка родов, где были столь взрослые Пожиратели. Они сейчас процветали в Ангелии. Это были полноценные лорды, которые могли соперничать в силе только друг с другом. Однако обычно они не схлестывались, потому что знали все возможности соперника. Их поединки проходили только перед королевой и для нее, дабы вдохновить на гон и последующую кладку.

Наследники, как правило, из зон не выходили, они были особо опасны лет до тридцати, пока полностью не осваивали контроль над зверем под влиянием своей королевы. Только она могла их сдерживать. А ее, определенно, на всех последнее время не хватало. Поэтому появление юной королевы можно было счесть божественным чудом. Напряжение уже некоторое время отчетливо ощущалось в стране.

Как столь долго без внутренних конфликтов продержалась Астерия вообще непонятно, но там уже все шло к расколу на три части по самым крупным островам: Дана, Трансильва и Норд. Геллерт из последних сил этому сопротивлялся, но редкий Совет лордов сейчас обходился без конфликта. Пока три самых сильных лорда Астерии еще молчали, но если хоть один бросит вызов Гриндевальду, то ему конец.

Обезумевшие Пожиратели просто разорвут его, и остановить их будет некому... А это грозит серьезными беспорядками. Геллерт прекрасно понимал это и поэтому прибыл сюда, пытаясь убедить Ангелию, не имеющую сейчас Царственного жреца, в объединении. Но тут возникает другая проблема, если они объединятся. Это прямо само просится – Гриндевальд будет навязывать Томарвелл свою волю. Этого королева не потерпит, а ее сила не меньше, если не больше, силы Гриндевальда. Битва может получиться невероятно разрушительной, не говоря о том, что втянет в противостояние все роды.

Терренсу даже нехорошо стало, когда он представил перспективу такого развития событий. Он понимал, что Астерия расплачивается за потерю королевы.

Некоторое время, пока подрастала Тома, баланс поддерживала Николь Фламель, но ее отношения с Тома не сложились. Николь понимала, что нужна еще королева, но Тома… она всегда была крайне своевольна и не желала подчиниться старшей королеве. Николь бы уйти спокойно в Астерию, так нет, ее заело. Конфликт перешел в противостояние поколений и только тогда Николь опомнилась. Она не хотела смерти своих собственных детей и решила самоустраниться на время. Не исключено, что подсуетился Титус. Но, тем не менее, битвы королев удалось избежать.

Терренс не сомневался, что Титус знает, где скрывается Николь. Однако королева была уже немолода, ей давно минуло триста лет, и вряд ли она еще могла заниматься воспроизводством. А Томарвелл же только вошла в полную силу. Он надеялся, что Тома сможет помириться со своим бывшим наставником, который знал её с детства. Без сомнений, только Титус мог справиться с характером королевы и по силе вполне мог претендовать на Царственный трон. Не исключено, что это и была воля богов. Ведь даже будучи в опале, он умудрялся контролировать ситуацию и поддерживать связь со всеми родами. И без сомнений, появление Абрахаса, несколько разрядившее ситуацию, его рук дело. Он знал о дружбе Титуса и Брутуса.

Терри закончил изучать свитки с показателями Лилиана в свое время снятыми Полом. Действительно, тот на 90 % должен был стать королевой. Но такого просто не могло быть! Если с Северусом не исключено, что там намудрил сам Титус – ему такое было вполне по возможностям, ведь тот был едва ли не самым могущественным жрецом, да еще и зелья знал как никто другой. Его приблизила и отмечала талант зельевара еще Николь.

То с Лилианом всё совершенно непонятно. Исследования крови ничего не дали, ритуал показал совершенную чистоту от родовых линий, значит, латентность если и была, то не менее пяти поколений, ведь Лилиан рожден женщиной. И больше того, в этой семье есть второй ребенок – девочка! При наследии Бога такого просто не могло быть. Кровь не давала возможности выжить девочкам.

Линия матери исключалась, хорошо, что в Туре следили за поколениями. А вот у отца известно только о четырех поколениях, которые жили уже в Туре. И там были сплошь мальчишки. Хотя опять-таки, родители были осторожны и более двух ребятишек не заводили. А сам Теодор так и вовсе был единственным. А так его род тоже приезжий, из Астерии тянутся их корни. Значит, если кровь была введена, то только лет сто назад, и скорее всего, ушла также, после ритуала. В этом, собственно, был смысл, и в этом состояла загадка.

Жрец прикинул. Ариан! Не может быть! Впрочем, Терри вдруг вспомнил, что можно сравнить показатели силы и физиологии погибшей королевы, они все были в архивах, и если будет совпадений больше чем по семи пунктам из десяти в каждом блоке, то он смело скажет, что мальчик действительно станет королевой, и Терри первый вознесет дары богам за это. Хотя малыш, конечно, слаб физически – с ТомА в его возрасте не сравнить.

- Пол, нам придется ставить имплантаты, буквально на днях. Подготовь оборудование. Как раз достаточный срок для полного приживления.

- Хорошо, Терри, я все сделаю, - улыбнулся Пол мягко. Он всегда таял в присутствии своего партнера.

- У кого Эванс будет проводить лето? Пока не стоит акцентировать его статус, хотя уже сейчас есть риск утечки информации.

- У Поттеров, думаю. Они нейтральны, если не победит Люциус.

- Он будет драться?

- А ты сомневаешься? – ответил вопросом на вопрос Пол.

- Скорее всего, ты прав. Наследники беспокоятся, они ощущают его запах и флер. В школе повышен фон агрессии, мой датчик зашкаливает. Хорошо, что тут сейчас королева, это их несколько обуздает. По крайней мере, снимет лишние вопросы.

- В школе всегда несколько повышен фон. Это нормально. А сейчас выпускные испытания, все спишется на это.

Терренс кивнул, продолжая работать со свитками. Потом замер.

- Как ты думаешь, кто уже понял, ощутив? - вскинул голову Терри.

- Абрахас – точно. Джеральд и Люциус, в силу близости контакта и, скорее всего, подсознательно. Но ты прав, все старшие обеспокоены. Ты же видел по их дуэлям, они едва не воплощаются и красуются, точно павлины. Едва держатся, но при этом не сознают происходящее. Даже старшие охотники взбудоражены, задевают друг друга и старших сабов. Гормоны хлещут через край. Даже восстановились, судя по моим наблюдениям, несколько разбежавшихся пар.

- Я не видел их дуэли, Пол. Я прибыл вечером, сразу, как только получил твое послание. Уже в дороге меня нагнал вызов королевы по тому же поводу. Согласись, редкое единство, просто так не бывает. Это заставило меня поторопиться, но право первого определения за тобой, так что я горжусь, - он коснулся поцелуем щеки Пола. - Но в любом случае, тут лорды, они удержат и обуздают юных.

- На это вся надежда. Но завтра с пищей я уже дал распоряжение ввести нейтрализатор. Выпускники, участвующие в боях, будут принимать пищу отдельно и спустят пар в битвах.

Терри, наконец, завершил обработку данных и потер устало глаза пальцами.

- Совпадение 8 пунктов из 10 в каждом блоке. Это королева линии Арианы.

- Темные силы, да благословятся.

- Пол, вероятнее всего, ты станешь его медикусом.

- Я не наследник, Терри.

- Ты мой саб, Пол. Ты - моя пара. Кому я еще могу доверить будущую королеву, когда меня рядом не будет? В школу призовем дополнительно другого медикуса, сам выберешь кого. На тебе будет только Золотко.

- Золотко?

- Томарвелл так называет его, - улыбнулся Терри.

- Королева ощутила сразу…

- Это нормально. Только малыш слишком слаб физически. Тома был крепким.

- Его тренировали от рождения. И не сравнивай условия, в которых они выросли. Гонты – сильный род. Марволо и ныне вполне в силе, сидит на своих Гиблых Топях, устраивает ритуалы Ктулху и в ус не дует, а для развлечения портит жизнь водникам. Не зря Николь им доверила королеву. Они вложили в нее все, что могли. А Лилиан, конечно, здоров, но не получал надлежащих тренировок и совершенно не готов к своей судьбе.

- А вот это, Пол, уже твоя забота. Зелья, питание, массаж, надлежащие упражнения.

- Да, Терри.

- На мне самые лучшие симбионты для имплантатов – королевские. Завтра же займусь этим, – Терри потянулся всем своим сильным телом. - Но на сегодня ты – мой. Я поговорю с королевой, чтобы она утвердила тебя медикусом Золотка. От Уолдена у жрицы родился вполне себе сильный мальчик. Скорее всего, будет активным, думаю его забрать сразу.

- Это разумно, пусть растет сразу среди охотников.

- Наверняка у королевы скоро будет гон. Ты готов?

Пол вздрогнул, затем улыбнулся.

- Я всегда готов, но я буду неуклюжим, а тут Золотко.

- Ничего, ты просто будешь помогать мне. Да и Уолдену пора осваиваться, как медикусу.

-оОо-

Северус испытывал сразу много странных эмоций. Этой зимой его жизнь полностью изменилась. Раньше он был полунищим обитателем окраины портового города, сыном никчемушного пьяницы и вечно битой, из последних сил бодрящейся матери, пусть красивой и сильной, но загнанной до предела. Он отстаивал свое место в мире кулаками и едким словом. Хотя просветления случались, когда в его жизни появился Лилиан. Соседский мальчик всегда действовал на него умиротворяюще. Когда за ним на день рождения пришли авроры, мать впервые зарыдала в голос и заголосила точно над мертвым, приговаривая, что не отпустит его и не позволит сделать из ее ребенка чудовище. Он тогда едва не сорвался, желая уничтожить все вокруг, лишь бы не слышать этих причитаний.

Прибежавший на шум Лилиан положил ладошку на его руку, ободряюще сжал ее. Глядя в глаза восторженно сияющим взглядом, он прошептал: «Поздравляю». Внутри как-то все сразу успокоилось, мысленно Северус уже отрешился и от нищеты, и от матери, потому что знал, что охотники не возвращаются. Жаль было только Лила терять, но он принадлежал теперь иному миру, хотя где-то в глубине появилась мечта, что он появится весь такой из себя охотник или аврор… нет, именно охотник… суровый и решительный и заберет Лила, объявив его своей парой. Почему бы и нет? Это теперь он понимал, что такое невозможно.

Северус в этот момент мысленно поклялся себе, что станет самым жутким чудищем, если так угодно богам, но никто и никогда больше не отнимет у него то, что принадлежит ему.

Пока они добирались до школы, он успел подраться с аврорами, но те явно к такому были готовы и скрутили его путами силы, точно колбасу. В таком виде он и был доставлен в Хогвартс. По пути ему внушили, что с решениями Бога лучше не спорить.

Однако распределение шляпы было и для него, и еще для многих неожиданно. Она объявила его наследником неких Принцев. Он не вполне понял, что это значит, но буквально на следующий день после того, как он вышел из святилища медикуса, Люциус Малфой объявил о своем патронаже. У медикуса его весьма унизительно и долго обследовали, но подтвердили вердикт шляпы с какими-то еще дополнениями, которые, как он понял, были для него лестны, но непонятны, а тут ещё и это. Люциусу никто возражать не стал. Возможно, это было уже оговорено. Единственно, что ему показалось странным, так это то, что такой сильный адепт как Люциус, а о его силе ему тут же было доложено сокурсниками, до этого момента никого себе в опекаемые не брал, будто выжидал.

В особенности школьной жизни его посвятили близнецы Забини – Карлос и Каролин. Правда, они не были идентичными близнецами, и отличались: и внешне, и характером. Также Каролин не был наследником, в отличие от Карлоса, и учился на Райвенкло. У них обоих патроном был Кингсли Бруствер, представитель малочисленного темнокожего народца, населяющего небольшой южный остров Ангелии. Он был сыном Верховного жреца бога Войны на этом острове. Забини, перебивая друг друга, с готовностью объясняли порядки в монастыре. Сам Северус решил, что без таких, как они, наверное, тут было бы скучно. Близнецы постоянно умудрялись вляпываться во всякие несуразные ситуации, из которых смачно ругаясь, их неизменно вытаскивал патрон. А ругаться он умел красочно, не хуже самого Северуса. А затем чернокожий принимал с видом скучающего царька их ласки несколько переходящие дозволенные правилами рамки.

Вопрос с его статусом наследника ему пояснил сам Люциус, сообщив, что его мать в ритуале понесла от наследника Принцев, за что и была с почетом отпущена из храма. После чего, видно, вышла замуж за того человека, который именовался его отцом потом. Подобное поведение жриц не возбранялось, дети, оставленные в матерях-жрицах, все равно возвращались в школы охотниками, а не они, так их внуки.

Северус терпеливо учил традиции и законы мира, в котором ему теперь предстояло жить. Потом Люциус получил какие-то ритуальные принадлежности от своего отца, и потребовал с него клятву неразглашения, хотя и так было понятно, что Сев будет молчать. В специальном зале Люциус посвятил его. Тогда на его груди появилась первая татуировка силы – Грудолом, как её назвал Люциус. Это был знак всех наследников познавших о себе истину.

Сам Северус с издевкой назвал это изображение «Портретом Ктулху». А потом ему было дозволено увидеть облик зверя Малфоев. Надо сказать, это его впечатлило, и во многом стал понятен смысл «Грудолома». Его же родовой зверь в нем должен будет пробудиться только в 14 лет.

Со временем стало понятно, что наследников в их святилище воспитывали совершенно иначе, чем остальных адептов. Первым, что в них вбивали – это бессознательное безоговорочное подчинение старшему. После первого же бунта, Северуса поместили на «растяжку» в специальной комнате для экзекуций, где властвовал Аргус Филч, довольно жесткий охотник, прекрасно понимающий в таких вещах. После этого наказания у Северуса не болели только уши. Они просто онемели.

Однако Люциус отнес его в купальню и размял все мышцы, попутно растолковывая необходимость подобного, после чего, на первый раз, напоил целебными зельями. Несколько недель его учили подчиняться и постигать науку разницы между наследниками и нежными сабами, которым все это предстояло узнать только после четырнадцатилетия, чтобы подчинить их зверя, если он проснется.

Когда только он освоил достаточно для своего возраста, в школе появился Лилиан. К этому моменту Северус понимал, что означают грязнокровки, и для чего их берут в род. Обычно они были латентами и, впоследствии, если их никто не выбирал для себя, становились аврорами. Те же, кого выбирали патроны-наследники, забирались в рода. В них пробуждали зверя, и потом они вынашивали чистокровных. Но считались достойными такие адепты только после пробуждения зверя. Порой он позже просыпался и у латентов, тогда за них дрались желающие забрать свежую кровь в род.

Битвы между наследниками были в порядке вещей, редкий день они не сцеплялись между собой в жилых помещениях своего святилища, где это было разрешено. Причем сцеплялись не на шутку, только клочья плоти летели, как и лоскуты одежды, но потом появлялись их патроны или, если те были старше, наставники и… все прекращалось. Потому как домы не стеснялись в средствах подчинения. «Умиротворения» - так они это называли. После их воспитательных акций виновники, как правило, отходили несколько дней, лёжа пластом. Умиротворенные до максимальной глубины своих организмов. Впервые им самим давали попробовать власть только на выпускном курсе, когда они уже могли полностью себя контролировать и значит взять ответственность еще за кого-то. Считалось, что это научит заботиться о более слабых, а затем уже и контролировать их. Как правило, к выпуску ни о каких срывах речь уже не шла. Поэтому слизеринское святилище располагалось глубоко в подземельях. Дабы они не были опасны для остальных адептов.

Только в крайнем случае, когда патроны и старшие адепты не могли с драчунами справиться сами, вызывались дежурные жрецы. В общественных местах это тут же пресекалось жрецами-наставниками и служителями-охотниками и назначалось порицание, которое приводил в исполнение либо патрон под руководством мастера Филча, либо сам Филч. Ответственными за все это были деканусы святилищ. Они расправлялись с нарушителями еще жестче. И, собственно, чем выше было положение жреца или охотника, тем резче и безжалостнее он действовал.

Растяжка, которую в первую же неделю пребывания в монастыре довелось испробовать Северусу на собственной шкуре, была ещё цветочками. Проводились наказания в специально оборудованной скрытой комнате – в карцере. Одно это слово заставляло многих адептов бледнеть, но это помещение никогда не пустовало.

Появление Лилиана Северуса обрадовало и расстроило одновременно. Тот был типичным грязнокровкой. Самое большое, что ему светило, как уже понимал Северус, это стать аврором. Но было в его друге что-то… Не зря же его отправили на Гриффиндор – место обучения чистокровных сабов, будущих носящих и пар наследников. Грязнокровки туда не попадали. Он сам не понимал, что в нем цепляло всех вокруг. Возможно то, что всегда успокаивало его даже в минуты самой дикой злобы. Похоже, остальные наследники испытывали схожие ощущения.

А как он нервничал, когда в течение месяца никто не взял над ним шефство! А потом вдруг столько желающих! Даже дуэль была. Не исключено, что если бы претендующий на Лили патрон оказался бы слабее, то дуэли бы продолжились, но Джеральд был не менее силен, чем Люциус. Правда, меньше старался бросаться в глаза. Как потом пояснил Люциус, это у них родовой стиль такой – молча делать то, что выгодно. Все Поттеры были такими – себе на уме. Лорд Поттер, пояснял Люциус, по своей силе мог бы претендовать на титул Царственного жреца, и не исключено, что выиграл бы дуэли. Его полной силы не знал никто. Но он даже не собирался это делать, отшучиваясь от тех, кто пытался его подтолкнуть к такому шагу. Чарльз и Карлус были близнецами… и парой. Богиня осчастливила их кроме наследника Ориона еще тремя чистокровными отпрысками. Чарльз долгое время был фаворитом королевы и возглавлял гон. Потом его сменил Найджелус Блэк.

Все это Люциус ненавязчиво рассказывал ему во время особенно нудных физических упражнений или растяжек. К тому же наследник должен был прекрасно знать науку боли, чтобы контролировать в ней ту границу, которую никогда нельзя переступить с сабом при подчинении его зверя. Сабы были куда нежнее их, а если еще и были носящими, то… К таким к концу года Люциус твердо отнес Джеймса и Лилиана. На них многие поглядывали, но оба принадлежали тихому и спокойному «себе на уме» Джеральду, который только раз показал, что не будет церемониться с посягающими на его сабов. И остальные отступили. Даже Лестранжи не рискнули на тот момент.

Северус как раз накануне поговорил о друге с Люциусом, но тот не мог принимать подобные решения без согласия отца, а отец Люца без своего лорда. Статус Лилиана был сомнителен, потому многие никак и не могли решиться. Вроде и соблазнительно, но не пустышка ли? Ответ пришлось ждать долго. Малфои в Ангелии пока были чужаками, пусть и вознесенными королевой, и им следовало тщательно взвешивать каждое свое решение и слово, учитывать подводные течения страны, узнавать желания и намерения коренных родов, чтобы случайно не выступать против… чтобы не поспешить.

Северус расстроился, когда патронаж над Лилом взял Джеральд. Он все же не сдержался и в какой-то момент напал на соперника. Это было изначально глупо, но учуяв запах Лила на Поттере он просто озверел. Джеральд не мог нанести увечья сорвавшемуся первачку, это бы повредило его имиджу, но в итоге растаскивали их несколько человек, и едва не подались за жрецами.

Северус так заработал очередную растяжку и болевую экзекуцию в довесок. Люциус извинился перед Джеральдом, но тот только покачал головой и заметил, что он, Принц, силен, но его стоит пока подчинить, иначе это может плохо кончиться. Агрессивность ценилась у наследников не меньше, чем умение сдерживаться и контролировать как эмоции, так и ситуацию в целом. Но от первачков пока особого контроля не ждали, это было головной болью патронов. Так что в какой-то мере это даже создало славу Северусу. Люциус его успокоил, когда он уже висел на растяжке, под ударами разрядов электрикуса, что оспорить свое он всегда успеет. Главное, чтобы на подобное было получено согласие сильных мира сего.

Но и, тем не менее, само присутствие Лилиана в школе Северуса странно успокоило, как, впрочем, и всегда. Он даже заниматься стал лучше, и физические упражнения пошли легче, пропало вечное агрессивное внутреннее тление. Точнее оно стало как-то более контролируемым, Северусу стало вполне по силам брать себя в руки даже в весьма напряженных ситуациях. Он невольно вспомнил, как хотел стать чудовищем, и теперь это было в его силах. Но следовало стать самым сильным чудищем среди других. Это зависело уже только от него самого. И Люциус с Джеральдом, как ни странно стали примером.

Известие о встрече с родителем он воспринял спокойно. Куда больше на тот момент его волновало, что Люциус теперь точно будет драться за Лилиана. Без сомнений, после того, как его отметила сама королева, многие захотят оспорить патронаж Джеральда Поттера и его право на владение Лилом. Да и он сам не мог отвести глаз от друга, когда тот прошел с королевой в пиршественный зал. Туда младшим по традиции хода не было, но старшие-то там были! Когда Люциус вернулся с жеребьевки из пиршественного зала, Северус ещё не спал, ждал патрона. Едва тот вошел, как он бросился растирать патрону плечи, но тот сообщил о вызове к медикусу. Северус не понимал, зачем это надо? Люциус только улыбнулся:

- Иди.

- Люциус, что завтра?

- Я дерусь с Кингом, а потом у меня дуэль с Джеральдом. Впрочем, неизвестно. Похоже, Лестранжи тоже хотят оспорить право и наверняка бросят вызов. Тогда и будем думать. Все в руках бога.

- Ага! Ктулху! - хмыкнул Северус. – И еще надо угадать в какой именно руке.

Люциус рассмеялся.

- Иди, тебя ждут.

У медикуса его ожидал отец. Что это именно он, Северус понял с первого взгляда. Что-то внутри это четко определило и замерло в ожидании. Охотник внимательно на него посмотрел.

- Достоин рода.

Присутствующие в святилище медикуса мужчины, одного Северус знал – это был Пол, а второго в мантии Верховного жреца он видел впервые, дружно ухмыльнулись.

- Эйлин, имей совесть! С такими показателями! Наследниками объявляют, имея вдвое меньше силы.

- Но не наследниками Принцев.

- Ну да, да, конечно.

Охотник сдержал самодовольную улыбку и за плечо после осмотра вывел его в специальный, уже знакомый Северусу зал.

- Ну что же, начнем знакомство. Ты должен увидеть родового зверя, Северус. И он должен тебя принять как наследника.

Мальчик только кивнул и сглотнул. Зверь Люциуса произвел на него впечатление, но патрон говорил, что все звери различаются…

О, да! Они весьма… различались. Но он хотел такого!

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: идёт перевод

http://tl.rulate.ru/book/1931/57314