Мы были пятью обычными парнями, которые не специализировались на самоанализе или самокопании, пока однажды не засиделись после окончания занятий на неделю, просто скучая. Учиться в местном общественном колледже и жить дома означало несколько вещей. Мы должны были получать хорошие оценки, никто из нас не работал регулярно, и наши родители платили за все, а это означало, что мы все время были на мели и не развлекались. Ни у кого из нас не было секса или близости с кем-то, и мы все винили в этом тот факт, что жили с "квартирантами". Мы обращались мыслями к нескольким преподшам, которых мы считали "ебабельными", когда я смог переступить черту.
— Моя мама достаточно сексуальна, чтобы её трахнуть, — сказал я в тишине, которая последовала за последним комментарием о прекрасной заднице мисс Аркум.
Последовало долгое молчание. Я ожидал, что кто-нибудь вскрикнет, вызвавшись трахнуть её. То, что последовало за этим, удивило меня.
— Моя мама определенно более чем сексуальна, чтобы можно было выебать её, — сказал Брент.
— Моя мама абсолютно сексуальна, чтобы ебаться напропалую, — подхватил Сэмми.
— Моя мама определенно достаточно горяча, чтобы трахаться, — сказал Крис.
— Моя мама достаточно горяча, чтобы ебаться, — тихо сказал Лэндон. — И я уверен, что она трахается со стариком.
Это молчание было долгим и задумчивым, не то, в чем я и мои приятели были особенно искусны или привыкли испытывать. Было странно, странно просто сидеть и думать о наших пяти матерях и о том, насколько они были ебабельны. И тут меня осенило, настолько очевидно, что у меня чуть дыхание не перехватило, что никто из нас не заметил этого раньше.
— У нас у всех матери — милфы, — сказал я.
— Мы должны трахнуть их, — сказал Лэндон, как будто он говорил не о своей собственной маме.
• • •
Этому разговору предшествовала довольно глубокая сессия споров о наших родителях, особенно о наших матерях. Лэндон был лидером, то есть парнем, который всегда выдвигал идеи, с которыми остальные из нас соглашались. Остальные всегда спорили и чувствовали себя соперниками, но Лэндон был самым богатым из нас, самым красивым, самым популярным и имел самые высокие ожидания от жизни.
Будучи уверенным в том, что жизнь готова подарить ему нечто замечательное, он не спешил ввязываться в этот процесс. Для него это было само собой разумеющимся, так зачем же торопиться? Его любимая поговорка гласила: не ты владеешь вещами, то вещи владеют тобой. Он был прав. Если у тебя есть машина, ты должен заботиться о ней, иначе это наведет людей на мысль, что ты ленивый неряха, неумелый или просто никчемный.
Все, чем вы владели, отнимало у вас время. Мы долго обсуждали целесообразность заводить подруг и то, как они требуют времени, внимания и денег. У Лэндона был самый большой опыт, но все остальные были группой парней и сетовали на хлопоты, связанные с заполучением киски и на то, как мы вставляем в нее свой хуй, а в итоге остаемся без яиц.
Какое-то время это всегда казалось справедливой сделкой. Но в конце концов, все мы с этим соглашались, это становилось скучным и даже болезненным, и мы прекращали эти разговоры. Несколько девушек трахались с нами всеми (по одиночке), а потом уходили от нас пританцовывая, в поисках другого увлечения. Все это оставляло нас и возбужденными, и циничными. Но предложение Лэндона было встречено молчанием, и мы все сидели неподвижно, думая о той или иной из наших мам и о том, как бы мы хотели её трахнуть.
• • •
Больше всего из друзей мне нравился Сэмми. Он был чернокожим парнем, или афроамериканцем, если вы хотите быть политкорректным, если это все ещё правильно. Я не мог за ним ни в чём угнаться, но Сэмми это не волновало. Мы были друзьями. Но его мать была черной и красивой.
Ей было лет сорок, с большой грудью, которую она любила демонстрировать, но с такой узкой талией, из-за которой и её грудь, и её идеальная задница казались огромными. Я уверен, что когда мы собирались у нее дома и она знала, что мы придем, чтобы поиграть в покер, посмотреть футбол, турнир или что-то ещё, она выбирала что-нибудь сногсшибательное, чтобы посмотреть, у кого у нас задервенеет в штанах, когда она войдет в комнату и кто будет вынужден натянуть подушку или куртку на колени. У меня, конечно, на неё сразу образовывался стояк.
У неё были большие губы и великолепная улыбка, и она всегда была рада нас видеть, когда мы приходили подчистить их холодильник. Если подумать, все наши матери были рады нас видеть.
— Я серьезно. Мою маму трахает какой-то парень из бассейна. Её точно можно поиметь.
— Лэндон, похоже, ты на нее злишься, — сказал Брент, самый умный из всех нас.
Лэндон фыркнул, по-настоящему фыркнул, как свинья. — Я так зол на нее. Она ругалась на моего старика за то, что он трахает эту сучку или ту сучку, и я всегда был на её стороне, злился на него, даже не зная точно, трахает ли он свою личную помощницу, секретаршу или какую-нибудь пизду в офисе, которую мама решила невзлюбить. А потом я застаю её с раздвинытыми и поднятыми вверх ногами, отдающейся какому-то чуваку, который пришел почистить наш бассейн!
— Правда? Ты видел, как твою маму ебут? — спросил Крис.
Он был блондином, и девушки считали его симпатичным, но он был застенчив, пассивен и легко поддавался манипуляциям. Лэндон трахал нескольких девушек только для того, чтобы спустить их на землю после того, как они задурили голову Крису. Он влюблялся, а девчонка смеялась над ним за его спиной, в то время как сама отсасывала баскетбольной команде или что-то в этом роде и при этом получала дорогие подарки и хорошие ужины от Криса. Лэндон ненавидел это. Лэндон был прямолинейным человеком, хотя и знал все углы. У него было точное чувство того, что следует и чего не следует делать. Очевидно, в последнее время его мать трахалась на стороне.
Лэндон посмотрел на Криса, но Крис не отвел глаз. Наконец, Лэндон кивнул. — Она трахалась с латиносом, стриженным как бодибилдер. Она кричала, как баньши, что кончает, пока он долбил её пизду на кухонном столе.
— Держу пари, это заставляет тебя думать об этом, когда ты на нем обедаешь, — сказал Сэмми, посмеиваясь. Лэндон посмотрел на него, но слегка улыбнулся.
— Я тоже видел, как моя мама трахалась с кем-то, один раз, — сказал Крис. Он огляделся вокруг, как бы ожидая, что кто-то ещё заговорит. Я был удивлен, что никто не требовал подробностей, но мы находились на весьма деликатной территории, и, думаю, мы все это знали. — Она трахалась с моим дядей, — сказал Крис и посмотрел на свои колени. Затем он поднял глаза на Лэндона. — У тебя встал, когда ты увидел, как её ебут? — спросил у него Крис. Затем он сказал, как бы между прочим, может быть, чтобы дать Лэндону понять, что он не ждет, когда тот набросится на него, покажет пальцем и засмеется. — У меня — да. Черт, да я кончил в штаны.
И я мог понять, почему. Мама Криса была тако-ой горячей, но мы уже выяснили, что они все такие. Но теперь мы перешли Рубикон, обсуждая, как они сексуальны и с кем они трахаются, что уже превзошли все свои фантазии, в которых мы представляли себе этих женщин, которых мы все знали и любили, голыми или одетыми в любимые наряды наших фантазий. Мы прошли всё это и перешли к мечтам о том, как они лежат на спине и требуют ещё хуя. Миссис Уиллс была блестящей штучкой с отличными сиськами. Если подумать, у всех пяти мам были отличные сиськи. Я помню это. Я люблю, нет, я обожаю сиськи!
— Да. Я кончил, как жеребец за миллион долларов, — сказал Лэндон. Он огляделся вокруг. — Кто-нибудь ещё видел, как их мама трахается с кем-то?
— Подожди, — сказал я. — Крис, ты сказал твой дядя? Какой дядя? У твоего отца есть брат?
Долгое время Крис даже не поднимал глаз. Я некоторое время "грыз" глазами пальцы ног, ожидая и желая хоть раз в жизни вовремя промолчать, но это мне никогда не удавалось. Мою ногу надо прочно и глубоко засунуть в мой большой рот. Когда нам нужно было пойти и поговорить с кем-то, с кем мы не хотели говорить, независимо от причины, я всегда шел первым.
Они посылали меня, подталкивая пойти познакомиться с новой красоткой или взять у нее номер телефона и быть отшитым у всех на глазах. Обычно меня как раз отшивали. Или пойти поговорить с новой учительницей или профессором с прекрасной попкой под каким-нибудь надуманным предлогом, чтобы заставить её повернуться ко мне, чтобы они могли изучить размер и конкретную степень прелестности её задницы.
Или поговорить с полицией и заверить их, что ни у кого из нас нет машины или даже доступа к ней, и это было не пиво, что мы выливали в кусты в парке. У меня всегда был "открыт рот", и девочки это знали. Им нравилось заставлять меня молчать, поэтому всякий раз, когда я снимал с них трусики, они всегда пытались сесть мне попой на лицо, чтобы заткнуть меня. Мне пришлось научиться "есть" киску, иначе я бы задохнулся.
— Мой папа — единственный ребенок, — сказал Крис наконец.
— Ни хрена себе! Ты хочешь сказать, что твоя мать трахалась со своим братом?
— Братьями. Я застал её трахающейся с обоими, не один раз, и не только с одним за раз. Это что-то вроде обыденной процедуры, — сказал Крис.
— А она знает о тебе? Она видела, как ты её заставал за этим? — напряженно спросил Брент.
Крис кивнул. Он ухмыльнулся. — И у меня есть фото.
Брент щелкнул пальцами. — Это две.
— Что значит "две"? — спросил Лэндон.
— Две наши матери, которых мы точно можем трахнуть.
— Что значит "мы", Брент? — спросил Лэндон.
— Эй, ты сам предложил. Я просто думаю о том, как мы это сделаем. Если мы не трахнем их всех, мы не сможем трахнуть ни одну из них. Ты будешь счастлив, зная, что я трахнул твою маму? Только, если трахнешь мою! Мы составляем список мам, которых можно трахнуть, и трахаем их. Но сначала мы должны знать, что каждая из наших мам будет трахаться. Тогда мы сможем начать работать над тем, как их выебать. Но это либо всё, либо ничего. Все должны участвовать, или мы останемся со школьницами, которые ничего не знают о хуях.
http://erolate.com/book/2021/56123