Милфы в Списке — 5-я и 6-я. Делится хорошо!
Делю маму, миссис Уиллс и ещё одну даму
В субботу утром я спал до тех пор, пока в доме не стало тихо. Далия и Тоуни вернулись домой около полуночи и разбудили меня, они встали с Джорджией около девяти и ушли к десяти. Около 11 я встал, натянул шорты и футболку и спустился вниз. Проходя через гостиную, я увидел маму, сидящую за кухонным столом и пьющую чашку джо. Она оглянулась и увидела меня. Понимая, что это риск, я подошел к ней и поцеловал её в губы, долгим, затяжным поцелуем в закрытый рот. Её рука ласкала моё лицо, и мой член возбудился.
Я встал, глядя на неё сверху вниз. Её грудь вздымалась под халатом. Я уставился на большой засос на её шее и подумал, заметили ли его мои сестры, две другие сестры. Она на мгновение подняла на меня глаза и спросила: — Ты голоден?
Что за вопрос? Но что-то в её манере поведения насторожило меня. Она была трезвой, а не жизнерадостной; озабоченной, а не страстной.
— Голоден. Что у нас есть? — сказал я, предпочитая самый обыденный ответ, хотя мой член возбуждался.
Мама отставила кофе и встала.
— Я приготовлю тебе что-нибудь. Садись.
Это был приказ, и я повиновался, не желая оспаривать то право, которым она всё ещё обладала. В тот момент я понял, что это повеление было тем, что мы собирались попросить у наших матерей в обмен на то, чтобы стать нашими секс-богинями. Интересный вызов.
Мама приготовила яйца, бекон, тосты и апельсиновый сок. Я ел с удовольствием, стараясь не обращать внимания на мамины взгляды. Я сидел, уже наполовину насытившись. Встретил её взгляд, но ничего не сказал.
— Нам нужно поговорить, — тихо сказала мама.
Я почувствовал желание спросить о вторых мыслях, моем первом страхе. Вместо этого я просто кивнул. Первые слова мамы привели меня в восторг.
— Мы должны подойти к этому с умом, — сказала она.
Я кивнул, и, несмотря на мою первоначальную осторожность, мой хуй затвердел. Я снова хотел её. Потребность бурлила во мне, как гейзер, разбухая и давя на меня. Я сопротивлялся желанию доминировать над ней и взять её на столе — похоже, эта тема для меня стала часто повторяться.
— Я хочу сказать тебе, чтобы ты оставил Джорджию в покое, — она скорчила гримасу. — Я уже пыталась сделать это с ней, и ты видишь, что это ни к чему не привело. Она была так настойчива вчера вечером, и я думала, что ты не вернешься домой до полуночи или около того.
— Что происходит между вами двумя? Я был совершенно удивлен...
Мама прервала меня, подняв руку: — В конце концов, я тебе все расскажу. Достаточно сказать, что я соблазнила всех своих дочерей.
Я был потрясен, снова. Мама трахнула и Тоуни, и Далию? Тоже! Моя голова наполнилась вопросами.
Мама посмотрела на стол.
— Я хотела бы сказать тебе, что мы должны остановиться, отступить. Но я не могу. Боже мой, Сонни, когда ты ебал меня, я кончила так, как никогда не кончала. Я проснулась сегодня рано утром и все, чего я хотела, это пробраться в твою комнату, отсосать твой хуй и всё проглотить! И Джорджия, ей тоже полюбилось, когда ты ебал её. Это было видно. Когда ты ушел, она спросила меня, думаю ли я, что ты сделаешь это с ней снова. Я сказала, что да, надеюсь, что да. Я просто не могу представить, как это можно контролировать, чтобы другие девочки не узнали, что происходит. — Моя мать уставилась на стол. — Поэтому я думаю, что тебе стоит запланировать свой переезд.
Я чувствовал себя так, будто меня ударили ногой в грудь. Я чувствовал себя отвергнутым. Это было хуже, чем когда она настаивала на том, что мы не должны заниматься этим вместе и нам нужно завязывать. Это означало, что она готова заниматься этим со мной, но хочет сделать это намного сложнее. Хуже того, я мог получить её, но только на её условиях. Это не сработает. Я уставился на стол, где её палец рисовал невидимые, бессмысленные картинки. Мой разум оцепенел, но затем вернулось чувство, которое я испытал, когда Лэндон впервые заговорил о наших милфах: всё или ничего.
Моя мать протянула руку через стол и положила её на мою.
— Мне очень жаль, милый! Мы не можем иметь дом с одним хуем и четырьмя кисками. Ты будешь ебать их всех. И мы тебе разрешим. Боже, это было так сексуально — иметь двух моих детей голыми со мной в моей постели. Мне понравилось наблюдать за тобой и Джорджией прошлой ночью. У меня перехватывало дыхание от восторга. И теперь я задыхаюсь... но боюсь. Если ты останешься, ты выебешь Далию и Тоуни.
— Ну, ты же это сделала. Почему бы и мне нельзя? — Я не смог сдержать свой горький ответ. Я поднял голову и увидел направленные на себя печальные глаза матери.
Она кивнула: — Я знаю. Знаю. Я не имею права читать тебе нотации, но что случится, если кто-то узнает? Может, для нас это и нормально, но ты же знаешь, что остальной мир этого не примет. Меня беспокоит то, что я просто не могу сопротивляться тебе! Я не смогу остановить тебя. Вот почему я занималась сексом с ними, но не с тобой. Я знала, что если ты прикоснешься ко мне, я уже не буду заботиться о последствиях.
Я отдернул руку и встал. Я посмотрел вниз на свою мать. Она смотрел на меня.
— Когда девочки вернутся? — сказал я.
Моя мать сглотнула.
— Их не будет весь день. Они планируют пойти на ужин и в кино после дня шопинга. Я дала им денег.
Последнее предложение она произнесла шепотом, её голос затихал, пока последнее слово не стало едва слышным. Это было признание. Она оставила меня в доме для самой себя. Она сказала мне об этом, чтобы я знал ситуацию. Она убрала со стола, прежде чем сесть. Мой хуй был тверд.
— Итак, я ожидаю их где-то после десяти, сегодня вечером, — прошептала мама, её глаза были полны вины и предвкушения.
Я стоял неподвижно, пытаясь думать. Я чувствовал себя ужасно, но этот был результат глубокого замешательства, борющегося со страстью, и ничего больше. Я подошел к раковине и взял стакан воды. Я постоял, разбираясь с тем, что бушевало в моей голове. Если я выебу её сейчас, используя её расположение к моему хую, она утвердит своё положение в качестве той, кто решает, когда мы трахаемся; как это будет происходить, и о ком в этом смысле больше не будет идти речь. Этого никогда не будет. Мой член даже задрожал от этой мысли. Я не мог ебать её и, возможно, потерять любой шанс сделать всё то, всё, что мы все хотели. При этой мысли мой член явно уменьшился. Затем меня осенило: она же милфа! Я собирался дать ей больше хуев, чем она когда-либо имела раньше, и, возможно, вообще когда-либо представляла себе, хотя у меня были причины сомневаться в этом. Я повернулся к ней, допил воду и оперся на раковину.
— Мама, встань, — сказал я. Это был тест, чтобы посмотреть, встанет ли она. Она встала. — Я знаю, ты думаешь, что делаешь то, что должно быть сделано. Ты делала это всю свою жизнь, заботясь о нас. Сними халат.
Моя мать колебалась, затем медленно потянула за поясок и стряхнула халат с плеч. На ней были только трусики, её сиськи были обнажены, высокие и стоячие, гордо выпирающие из груди, соски были твердыми и эрегированными. Она ждала.
— Если ты настаиваешь, чтобы я ушел, это твой дом, и ты можешь это сделать, я полагаю. Но, если ты это сделаешь, знай, что я буду ебать своих сестер, всех их, когда захочу... ЕСЛИ И ТОЛЬКО ЕСЛИ, они сами это захотят. Я буду ебать тебя, ЕСЛИ И ТОЛЬКО ЕСЛИ, ты захочешь, чтобы я ебал тебя. Ты хочешь, чтобы я выебал тебя сейчас?
Мое сердце гулко стучало в моей голове. Мама уставилась на меня, её руки болтались по бокам. Потом она вытерла ладони о бедра, затем перевела их на бока, а потом на груди. Она потерла груди, склонила голову и закрыла глаза. Мать застонала. Она хотела, чтобы это был её ответ.
http://erolate.com/book/2021/56145