Брент прервал мои думы своим возвращением. Я видел, что он был как деревянный.
— Покажи мне свой хуй, — сказал я.
Брент выглядел так, будто я сказал ему, что я гей.
— Какого хуя? — сказал он.
Я пожал плечами: — Если ты собираешься ебать мою мать, я бы хотел увидеть то мясцо, которое ты собираешься использовать. Если мы собираемся сделать этих милф "герметичными", мы таки увидим "оборудование" друг друга. Нам нужно привыкнуть к этому, иначе мы будем нервничать, а если мы будем нервничать, они, вероятно, будут не годны для использования.
Брент, всегда был рационалистом, поэтому ответил на моё "пожатие плечами" и достал свой полуотвердевший член. Он был длиннее моего, как мне показалось, на головку, но в остальном примерно такого же размера, и изогнут, мой был прямой. Он застегнул молнию.
— Ну что? Ты собираешься, ну, знаешь..?
— Ебать её? Ебать твою мать? — спросил я и кивнул. — Напропалую. Ты должен оставаться здесь. Пообщайся с кем-нибудь по SКYРЕ и говори громко, чтобы, если она захочет проверить, то должна знать, что ты занят. — Я остановился и посмотрел ему прямо в глаза. — Тебе лучше научиться говорить про еблю прямо.
Он кивнул, и я вышел из комнаты. Я услышала звук соединения через SКYРЕ, а затем голос, говорящий по-немецки. Брент ответил по-немецки. Я снова почувствовал себя неполноценной. Английский уже был достаточно трудным для меня, а Брент мог обсуждать биологию на немецком! Ебать, я тупой!
Я тихо двинулся по коридору в гостиную. Я почувствовал запах свежей выпечки. А также услышал разговор миссис Россини и на мгновение подумал, что у неё гости и мне не повезло. Но потом она перешла в поле моего зрения и положила трубку телефона, поставив её обратно в беспроводную подставку, чтобы зарядить, а затем исчезла за углом обратно на кухню.
Она не заметила меня. Потом тишина. Я снял туфли и бесшумно прошел через гостиную, спустился по двум ступенькам в утопленную часть и поднялся в столовую, расположенную за гостиной. Я заглянул за угол как раз в тот момент, когда сработал зуммер духовки. Миссис Россини вытащила дымящийся лист шоколадного печенья, положила его на поднос и заменила новым листом.
Она установила таймер на 10 минут. Затем она взяла миску, отнесла её в раковину и начала ополаскивать её для посудомоечной машины. Её загорелые ножки были прекрасно видны под белой теннисной юбкой и были великолепны. Её темно-каштановые волосы контрастировали с её белым нарядом. Я надеялся, что она не собирается на теннис, если да, то у меня есть всего десять минут.
Я быстро двинулся вперед, бесшумно пройдя через кухню. Вентилятор над плитой скрывал моё звуки шагов моего приближение. Я положил руки ей на талию.
Миссис Россини подпрыгнула. — Ой!
— Не двигайтесь, миссис Россини, — прошептал я. — Не издавайте ни звука. — Затем я нежно поцеловал её в шею. Мой член затвердел ещё, когда я прошел по кухне, и теперь, когда я притянул её бедра к себе, мой твердый ствол встретил их.
— О, Сонни. Что ты делаешь?
Я поцеловал основание её шейки.
— А что, по-вашему, я делаю?
Я толкнулся своим членом в её задницу. Она ещё не ответила на приставание, поэтому я не знал, в каком положении нахожусь.
— Что бы это ни было, ты должен остановиться! Брент... Брент..?
Я продолжал целовать её шею, продвигаясь к ушку, нежно дыша в него и слегка облизывая.
— Да? А что насчет Брента?
Я не хотел менять тему. Она должна была ебаться со мной, когда он будет в коридоре. Я начинал вторую фазу соблазнения милф — делёжку.
— А... Брент, он же здесь. В своей комнате. Ты его видел?
Миссис Россини уже немного запыхалась и наклонила голову, пытаясь избежать моего языка.
Тогда я снова поцеловал её в шею. Подняв руку к бретельке белой майки, я потянул её и тугую бретельку бюстгальтера к её плечу, потянул вверх за бретельку, заставляя её грудь двигаться. Другой рукой я обхватил её талию, прижимая её спину к моему телу, и к моему твердому, пульсирующему члену. Её руки обхватили эту руку, но не напрягались, чтобы оттолкнуть её, больше было похоже на то, что она удерживала её на месте.
Миссис Россини была почти такого же роста, как я, а на каблуках — ещё выше. Я поцеловал то место, где были бретельки на её плече, и провел кончиком языка до самого уха.
— Брент разговаривает с каким-то немцем. Он сказал, что задержится, — прошептал я. Я поцеловал мочку её уха, всё ещё без особой реакции. Оставив бретельки на её плече, я потянул за завязку желтого клетчатого фартука. Я опустил обе руки вниз к её голым ножкам и погладил их под её юбкой.
— О, о, ты должен остановиться! Боже, у меня от тебя мурашки по коже!
Едва ли это был твердый отказ!
Я погладил её ноги ещё несколько раз, прижимая её тело к раковине, чтобы она чувствовала мой твердый член. Она наклонилась над раковиной, как я и хотел, прижимаясь ко мне попкой, неловко упираясь руками в заднюю и боковые края раковины. Я усилил надавливание. Когда она наклонилась почти на 45 градусов, я резко переместил руки с её ног на живот, а затем, погладив его на мгновение, обхватил её груди, под фартуком, поверх майки и спортивного лифчика под ней. Миссис Россини немедленно выпрямилась, что ослабило давление на её задницу. Я снова поцеловал её шею и начал глубоко вдыхать, несколько раз, не забывая при выдохе дуть ей на шею или под майку. И держал её за сиськи.
— О, пожалуйста, остановись. Пожалуйста... не... останавливайся, — с придыханием шептала она.
— Миссис Россини, вы чудесно пахнете. Вы идете играть в теннис? — Я должен был это знать, поэтому спросил; я становился прямолинейным до жути.
— О, нет. Миссис Чисом отменила игру. Я собиралась, но не... не... не сейчас. Ой! — Она пискнула, когда я поцеловал её в шею. — Сонни, я так польщена, но ты должен меня отпустить.
В её голосе было немного убежденности, но меньше, чем требовалось, чтобы убедить меня, что я должен подчиниться. Я продолжал массировать её груди, дыша ей в ухо и держа член прижатым к её податливой попке.
— О, о, Сонни, это так приятно! — пробормотала миссис Россини. — Ты не должен этого делать.
— Вы хотите, чтобы я сделал что-нибудь ещё? — спросил я.
— Ты должен, да.
Я переместил свои руки с её грудей обратно вниз к её ножкам, по бокам её ножек. Запустил обе руки под теннисную юбку и нашел трусики. Любопытно, я всегда считал, что эти теннисные наряды состоят из одной детали. Я начал массировать её бедра и ягодицы, продвигаясь пальцами все дальше и дальше, спереди и сзади. Миссис Россини чуть отодвинулась от раковины, чтобы дать моим рукам место. Я почувствовал первые пряди волосиков на лобке.
Звякнул зуммер.
— Сонни, моё печенье!
Я отпустил её, успев опустить одну руку в её промежность, прежде чем отойти. Я отошел к холодильнику и смотрел, как она вынимает лист печенья из духовки, выключает её и кладёт печенье на плиту рядом с другим листом. Не оборачиваясь, она сняла фартук, стянула его через голову и бросила на столешницу. Когда она повернулась, вид у неё был испуганный. Она взяла ложку и отнесла её в раковину.
На мгновение она замерла, затем повернулась и посмотрела на меня, уперев руки в бока, чего-то ожидая. Я подошел ближе, заключил её в свои объятия и поцеловал прежде, чем она что-то сказала. Её руки поднялись вверх, поймали каждое моё плечо и прижались к ним так слабо, что я даже засомневался. Потом они вцепились в мои плечи, потянули меня на себя за каждое плечо, пока наши губы вжимались друг в друга. Мои руки лежали на её талии, слегка касаясь её теннисной юбки, по бедрам.
Миссис Россини отстранилась.
— Мы действительно не должны этого делать. Мы не должны! — прошептала она.
Её глаза, однако, были полны вопросов, и вдруг мне показалось, что она спрашивает меня. До этого момента я ласково опустил руки на её бедра. Пока она смотрела на меня, её взгляд метался туда-сюда от глаз к глазам, затем вниз к моим губам, и когда она смотрела на мои губы, она облизывала свои. Глаза миссис Россини закрылись.
— О боже, Сонни. Ты действительно должен остановиться. Ты не можешь этого делать. Правда. Ты должен остановиться!
http://erolate.com/book/2021/56147