Мессир Вилфрид, некромант, владетель земель Иллуръярви
Мне нравится моя работа.
Нравится наблюдать, как слабая и уязвимая плоть неспешно превращается в практически совершенный конструкт. Как один за другим замыкаются манаконтуры, пробуждая моё творение к жизни. Как бесформенный ком некромассы постепенно преобразуется в величественное и могущественное поганище.
Пожалуй, через пару суток я наконец-то завершу своё новое творение. Правда, уже сейчас можно с уверенностью сказать: это успех. Не «прорыв», увы, тут нет ничего кардинально нового, но «успех». Серия тестов показала, что новая модель требует для активации на 2,8% меньше маны и при этом обладает на 3,1% лучшими физическими характеристиками. Правда, на её создание идёт на 2,3% больше плоти, но тут уже ничего не поделаешь. Как правило, оптимизировать все параметры не удаётся, чем-то приходится жертвовать. Пейзане – ресурс воспроизводимый.
Чувствую, как где-то внутри поднимается старое, давным-давно привычное сожаление. Вроде корявой заплаты на любимом фартуке. Вроде отвалившейся обложки рабочего фолианта. Вроде деформированного черепа моего первого костяного дракона. Когда уже давным-давно смирился с недостатком, и исправить ничего нельзя, и переживать бесполезно, а он всё равно зудит где-то глубоко внутри, периодически вырываясь на волю.
Ну почему люди воспроизводятся настолько медленно? Проводить жертвоприношения младенцев чаще всего невыгодно, максимум маны можно получить от детей в возрасте семи-восьми лет. В детородный возраст женщины входят к двенадцати-тринадцати годам. А для использования в конструктах вообще лучше подходят шестнадцати-семнадцатилетние! Чтобы создать одно-единственное поганище, приходится растить, кормить, защищать кучу народу на протяжении многих лет!
А одно-единственное поганище – это вообще ни о чём. Чтобы добиться успеха, подобного моему последнему образцу, приходится проводить десятки экспериментов!
И ведь это у всех так. Даже наши заклятые соперники-метаморфы, уж на что хороши в обращении с живой плотью, а всё равно не могут ускорить взросление людей. Вернее, могут – но тогда получаются уже монстры, а не люди. Поневоле позавидуешь големщикам, им такое количество пейзан просто не нужно!
Вздыхаю и возвращаюсь к работе. Новый образец поганища определённо выйдет удачным, но для его завершения необходимо хорошенько поработать!
Увы, как раз с этим возникли проблемы: даже рабочие звуки не смогли заглушить отчётливый цокот каблучков. Ангелина? Что она здесь делает, я же обратил внимание всех мастеров на важность эксперимента?
– Мессир, только что пришло сообщение из Некрополиса. Циркулярно, сверхсрочно. Через полчаса – теперь уже через двадцать пять минут – организуют совещание всех некромантов ранга «мессир» и выше.
Чтоб их орки всех побрали с их сверхсрочностью…
Быстро оглядываю Ангелину. Некромант в третьем перерождении, до того была обычной пейзанкой, в этой жизни ей уже за сорок. Свой ранг «мастера» носит по праву, с рутинной работой справляется отлично, но завершение эксперимента я ей не доверю. Жестом отсылаю оставшихся пейзанок обратно в бараки – включить их тела в состав поганища явно не успеваю – и обращаюсь к подчинённой:
– Помоги зафиксировать результат, позже закончу.
За десять минут мы быстро довели конструкт до ближайшей промежуточной точки. Текущей жертве не повезло, в состав поганища она уже не войдёт – впрочем, у Ангелины свой проект по модернизации зомби. Кивком разрешив ей воспользоваться отработанным материалом, покидаю личную мастерскую и начинаю подниматься к своим покоям. Но всего полчаса на сбор, неслыханная срочность, просто на грани наглости! Хорошо, я смог прервать свой эксперимент, а другие мессиры? Может, так и заявиться на совещание, в рабочей кожаной одежде, заляпанной кровью и потрохами?
Не, всё же не стоит. Если бы это был вызов от какого-нибудь излишне наглого «коллеги», можно было бы допустить подобный жест неуважения. Но – циркулярное сообщение из Некрополиса с пометкой «сверхсрочно»? В этой жизни я такого вообще не припомню!
Но всё-таки, что случилось? Стоило только об этом задуматься, как в голову сразу же полез самый худший вариант: черта Мортис пала, и началось полноценное вторжение демонов.
Нет… Нет. Тогда сообщение было бы не только «циркулярным», а ещё и «всеобщим». Да и сама черта, судя по последним данным, не потеряла ни грана эффективности. Хотя, возможно, когда-нибудь черта Мортис и вправду падёт, ведь мы до сих пор не можем понять магии богов. Да, она простояла уже почти четыре века, мы уверились в её неприступности – но так ли это? Черта запирает демонов в их вулканических пустошах, не позволяя им выпускать в остальной мир армию выше определённого размера.
Может быть, демоны решились именно на такое, ограниченное вторжение? Невольно хмыкаю. Неплохо бы. Угроза всеобщего врага объединила бы всех. Метаморфы забыли бы наш маленький пограничный спор насчёт долины Иссы, мы бы, в свою очередь, организовали бы големщикам поставки необходимых материалов. Даже эльфы вышли бы из своих лесов. Люди отложили бы в сторону свои розни, а после победы над вторжением попытались бы заключить новые договоры.
Наверное, именно поэтому демоны нас и не атакуют. Ждут подходящего момента, пока мы растрачиваем наши силы в междоусобных схватках.
Но тогда по какой причине собирают сверхсрочное совещание? Метаморфы заключили союз с големщиками и пошли на нас войной?
…а вот это вполне возможно…
Хотя и не очень вероятно. Да, отношения с соседями уже долгое время балансируют на грани. Объединившись, они получают некоторые шансы на успех. Вот только отношения самих метаморфов и големщиков не лучше, если не хуже! Да и эльфы возражают против любых войн. В союз с нами они не войдут, но… к жителям Эйр-а-Тьюнэ прислушиваются. Это же эльфы.
Может быть, в наших рядах выявили демонический культ? Это было бы… неприятно. Семьдесят лет назад уже был… инцидент, но тогда процесс удалось задавить на начальных стадиях. Если нас собирают «сверхсрочно», значит, ситуация куда хуже?
Неясно.
Поднявшись в свои покои, быстренько ополаскиваюсь, переодеваюсь и вхожу в Зал Совета. Величественное помещение. Пусть я и видел его множество раз, и знаком с ним отлично – всё равно величественное. Огромный круглый зал, практически пустой. Потолок – иллюзия звёздного неба. Стены убраны стеклянными витражами, испускающими мягкие потоки света. Разноцветные лучи бросали причудливые отблески на пол, аккуратно вымощенный мелкой плиткой.
Усаживаюсь в кресло, одиноко стоящее у стены, и кладу руку на шар дальносвязи. Его матовая поверхность холодит ладонь, а в тёмных глубинах, казалось, медленно вращаются водовороты и мерцают огоньки багрового пламени.
Кажется, я успел вовремя, совещание ещё не началось. Пытаюсь отвлечься от бесплодных размышлений о причинах столь срочной встречи. И это, как ни странно, получается.
Как странно вспоминать, что когда-то я не имел ничего общего с некромантами! Давным-давно, пять жизней назад, я был типичным стихийщиком. Вроде… да не, точно, с аспектом молнии. События столь давней жизни практически выветрились из памяти, но смерть засела крепко. Триста восемьдесят шесть лет назад, самый разгар Демонической войны.
Хотел бы я сказать, что погиб во время Битвы Последней Надежды, что видел неспешный шаг Мортис, убивающей сотни тысяч демонов… мечты. Погиб я в одной из тех мелких стычек, о которых не остаётся никаких следов в истории. Наш отряд устроил засаду, демоны устроили засаду на засаду… в общем-то, всё. Мне повезло погибнуть, а не попасть им в лапы, иначе меня здесь бы не было. В ходе своих ритуалов демоны убивают не только тела, но и сами души, прерывая великую цепь перерождений, идущую из глубин веков. Поэтому в плен к ним старались не попадать – что удавалось не всегда. Мне повезло.
В ходе Демонической войны владения стихийщиков оказались захвачены и уничтожены. После победы эту школу магии решили не возрождать. Знания переродившихся стихийщиков обогатили другие школы и помогли их развитию. Мне повезло – я переродился некромантом. Хотя как – «повезло»? Наверное, переродись я големщиком или метаморфом – тоже считал бы, что мне повезло, и не мыслил бы никакой иной жизни.
В своей четвёртой жизни я осваивал захватывающее и увлекательное искусство некромантии, под конец поднявшись до подмастерья. Погиб в возрасте семидесяти лет во время Второй Демонической войны. Пусть второе вторжение демонов было не концом света, а обычной войнушкой, которую удалось выиграть без вмешательства богов, но без потерь не обошлось. Что же, по крайней мере, я застал начало одного из генеральных сражений!
Больше демоны атаковать не пытались. Вот уже три века не было никаких крупных сражений – если не считать обычной «малой войны» на границе да периодически возникающих культов. Они полностью выдохлись – или просто усыпляют бдительность? Боюсь, всё же второе.
В третьей жизни я переродилась женщиной. Эта жизнь прошла тихо и спокойно, в постоянном познании и саморазвитии. Удалось успешно завершить несколько важных исследовательских проектов и практически заслужить ранг мессира. Я умерла от старости в возрасте ста тридцати лет.
В позапрошлой жизни мне не повезло. То, что я родилась девочкой, обычное дело, вот только моё детство пришлось на Кризис оркоидов. Я попала в их лапы… в общем, умирать было слегка неприятно.
Сам Кризис существенно повлиял на политические расклады. Метаморфы знатно облажались с изобретением нового биологического оружия. Не, понятно, все маги изобретают оружие против демонов (ну и против друг друга, чего греха таить). Успех кружит голову, испытано на себе. Но в тот раз биологическое оружие вышло слишком уж «успешным». Нет, оно прекрасно умело размножаться – как автономно, спорами, так и используя пейзанок, да и воевало великолепно. Один маааленький недостаток – оркоиды совершенно не подчинялись своим хозяевам!
Первоначально метаморфы пытались это скрывать, но скальпель всё-таки вылез из кожи. Потом с оркоидами попытались договориться. Да, они оказались дикой и воинственной расой, да, им для размножения требовались пейзанки – ну так что с того? Этот факт предвещал успешную торговлю, ведь разводить своих пейзан оркоиды даже не пытались. Учитывая, что при гипотетическом вторжении демонов нам потребуется каждая крупица сил – союз с оркоидами казался крайне выгодным.
Первоначально нам даже удалось заключить мир. Да, оркоиды постоянно пакостили и по мелочи нарушали подписанный договор, но до поры до времени на это не обращали внимания. Побуйствуют – поумнеют. Но когда от лап оркоидов погибло аж целых три эльфийки, стало понятно: с ними нельзя договориться. Их можно только уничтожать.
Хоть Кризис не шёл в сравнение даже со Второй Демонической войной, напрячься всё равно пришлось. Перестроить многие способы хозяйствования, по-другому подойти к охране территории. Но в итоге приспособились. Сильнее всего кризис ударил по самим метаморфам, нам даже под шумок удалось отжать плодороднейшую долину Иссы. Некромантам тоже пришлось несладко, но всё же полегче. Големщики вообще отделались небольшой модернизацией охранных систем. На их землях проживает очень мало пейзан, и у оркоидов просто не было базы для роста.
После Кризиса некроманты решили расширить ареал занимаемых территорий. Меня, уже получившую ранг мессира, отправили в земли Иллуръярви. Создавать новые поселения, осваивать леса, держать под контролем популяцию оркоидов. И – скажу без ложной скромности – с этой задачей удалось справиться. Всего за полвека некогда малонаселённый край, в котором вовсю резвились гоблины, орки и даже парочка огров, стал обжитым и безопасным. Не, с окрестностями Некрополиса или долиной Иссы не сравнить, но всё же. Правда, и умерла я в прошлый раз по-глупому. Пренебрежение правилами техники безопасности, дестабилизация манапотоков при массовом жертвоприношении… в общем, обидно. Чес-слово, даже в руках оркоидов я не чувствовала себя таким ничтожеством.
Правда, с перерождением повезло, причём крупно. Моя душа разделилась на две части, что случается достаточно нечасто. Духовная сестра разделяла все мои воспоминания о прошлых жизнях, в первые годы у нас были одинаковые стремления, одинаковые переживания, одинаковая личность. Правда, со временем между нами стало накапливаться всё больше и больше различий.
Сестра родилась первой, она была старше меня на пару лет. Именно ей выпало заниматься административной работой – организовывать воспроизводство пейзан, расширение поселений, патрулирование территории. Я же пошёл по научной части – расчёты, эксперименты, способы повысить эффективность жертвоприношений. Конечно, при случае мы помогали друг другу – я мог взять на себя какой-нибудь проект, сестрёнка – посидеть в лаборатории. Ну и… досиделась. При проведении инъекций некровируса пейзанам сестрёнка случайно проколола себе кожу. Она так и не смогла объяснить, как допустила такую оплошность. Вроде шестьдесят пять лет – ещё не старость, самый пик опыта и умений. Лечение не помогло. Увы, мы не метаморфы, и не умеем так хорошо работать с живой плотью.
Терять духовную сестру оказалось немного… грустно. Хотя я и знал, что скоро она переродится и вернётся – всё равно грустно.
Она переродилась через четыре года, а ещё через шесть, когда к ней вернулись воспоминания о прошлых жизнях, мы встретились вновь.
Размолвка оказалась знатной.
Я, дескать, спустил в отработку все её планы. Я, дескать, совершенно не умею думать о будущем. Я, дескать, полностью забросил развитие территории.
Отчасти она даже права. Ну перестало меня интересовать «строительство домиков», перестало! Да, Иллуръярви ещё осваивать и осваивать – но как можно выделять ресурсы на освоение, когда перед нами стоит столько амбициозных задач?! На мои эксперименты шёл весь прирост пейзан со всего региона, поганища оказались очень требовательными по части некромассы.
В результате сестра, повзрослев, отправилась в Некрополис. Не захотела смотреть, «как этот болван губит дело всей моей жизни». Мы с ней даже иногда общаемся, сегодня она наверняка на Совете будет. Помирились уже, хотя она порой и докапывается, что я бы мог уже костяных драконов изготавливать. Ну да, мог бы, затратив ещё несколько десятилетий на обустройство Иллуръярви. А так у меня уже есть новый вид поганища, который крайне высоко оценили в Некрополисе, во всех владениях некромантов его внедряют. И это при том, что я ещё не исчерпал до конца потенциал улучшений!
И сейчас замедлять темп исследований нельзя. Всё же я уже не мальчик, девяносто восемь исполнилось. Ещё пара десятилетий… в лучшем случае лет пятьдесят – и пора на перерождение. Временные смотрители над Иллуръярви уже назначены. Вот в следующей жизни можно будет отдохнуть от экспериментов и заняться развитием территории.
Шар дальносвязи становится ещё холоднее и начинает высасывать ману. О, совещание начинается.
По всему периметру зала возникают полупрозрачные, но всё равно отчётливо видимые изображения кресел с сидящими в них мессирами. Некоторые, кстати, тоже не успели переодеться после лабораторий. Я знаю, что моё изображение также появляется в аналогичных Залах Совета. Звуки тоже передаются вполне отчётливо.
Единственный признак статуса архимага Людвиги – лишь чуть более высокое и роскошное кресло. Хотя она сама по себе личность легендарная, достаточно сказать, что её выбирали на пост архимага за столетия до Демонической войны! Нет, она не занимает пост архимага непрерывно – Людвига же тоже человек, и ей тоже время от времени требуется перерождаться. Но «большую часть времени» – это точно.
– Коллеги, прошу простить за столь срочное совещание, – голос архимага звучит громко и уверенно. Нет, ей лишь слегка за семьдесят, но если учесть весь её опыт… По-другому, кроме как «старицей», её даже в мыслях не назовёшь, – три часа назад пришло экстренное сообщение из Эйр-а-Тьюнэ.
Эльфы? У них-то что случилось?
– Сегодня, в середине дня Талаганд обнаружил тело своей дочери, Гвеннед. Эльфы не описывают подробности её смерти, ясно лишь, что девочку принесли в жертву. Ей было сто восемь лет.
Не понял.
Ну то есть совершенно не понял. Это как это?
Эльфы не приносят своих сородичей в жертву. Если уж на то пошло, они вообще не практикуют жертвоприношений.
Последняя насильственная смерть эльфов была во время Кризиса оркоидов, тогда погибло трое. Во время Второй Демонической войны – четверо. В Первой Демонической войне погиб тысяча тридцать один эльф, но тогда на нас надвигался самый настоящий конец света. Если бы не вмешательство Мортис на исходе Битвы Последней Надежды, людей и эльфов истребили бы подчистую.
Но – жертвоприношение эльфийки? Это просто не укладывалось ни в какие рамки.
Люди перерождаются после смерти. После любой смерти. А вот эльфы… Они живут в среднем где-то по две тысячи лет, и для перерождения им нужен очень долгий и очень сложный ритуал. Который абсолютно невозможен в случае насильственной смерти. Любая насильственная смерть эльфа – непоправима.
Оглядываюсь по сторонам. Большинство мессиров в растерянности. Некоторые, проживающие в Некрополисе, напряжённо хмурятся, они явно знают что-то ещё.
Людвига, дождавшись окончания перешёптываний, продолжила:
– Что ещё хуже, Арнольта, наша посол в Эйр-а-Тьюнэ, этим утром отправилась медитировать у Поющих водопадов. К сожалению, сегодня никто не посещал это уединённое место, и никто не может подтвердить, была ли Арнольта там на самом деле. Если судить по времени, она вполне могла успеть совершить жертвоприношение Гвеннед. Уточняю сразу – послы метаморфов и големщиков в тот момент находились на публике и никак не могли совершить это… кощунство.
Скверно. Очень, очень скверно.
Напрягаю память. Вроде бы я встречалась с Арнольтой три жизни назад… Да, точно, встречалась. Тогда она не показалась мне сумасшедшей… хотя люди со временем могут и меняться.
Да, но никто не назначил бы сумасшедшую послом в Эйр-а-Тьюнэ!
Со всех сторон посыпались всевозможные вопросы, но в основном они сводились к двум основным моментам: «А что эльфы?» и «А что Арнольта?».
Людвига приподнимает руку, и гул голосов постепенно стихает.
– Арнольта настаивает на своей полной и категорической невиновности. Она тут же выразила готовность пойти на любой допрос. Эльфы же… – архимаг пожевала губами, – они не обвиняют нас прямо, заявляя, что «доказательств недостаточно». Пытать Арнольту они отказались. Но вместе с тем, они заявили, что на некоторое время, до окончания расследования, они не желают видеть послов Некрополиса в Эйр-а-Тьюнэ.
Это война.
Это абсолютно точно война, метаморфы и големщики просто не смогут упустить столь роскошного повода. И никому не интересно, что в худшем случае это действия одного безумца-одиночки. Ну а как же, «некроманты убивают эльфов»! В прошлый раз мы именно под такими предлогом отобрали у метаморфов долину Иссы, да и големщики тогда внакладе не остались. В этот раз всё может закончиться куда хуже. Нет, даже в самом крайнем случае полностью нас не уничтожат – некроманты нужны на случай вторжения демонов – но обкорнать могут изрядно.
Если, конечно, им удастся победить – а это ещё пальцем по кости писано. Поборемся.
Оглядываюсь. Кажется, почти все пришли к тем же выводам. Со стороны какого-то незнакомого мессира раздаётся вопрос:
– А это не может быть провокацией послов метаморфов или големщиков?
– Маловероятно, – Людвига скептически помотала головой. – Никакие конструкты в Эйр-а-Тьюнэ не допускаются. Разумеется, они могли бы создать конструкта тайком, но… маловероятно. Разве что кто-то из них состоит в демоническом культе. Надеюсь, рано или поздно эльфы найдут виновных, но война к тому моменту будет в разгаре. Арнольта сейчас направляется в Некрополис. Мы проясним вопрос с её виновностью, подключим лучших специалистов. Правда, чтобы сломать её личность, может потребоваться суток десять.
Да уж, не повезло Арнольте.
– Сейчас предлагаю сделать перерыв на три часа, – продолжила Людвига, – начните срочные мобилизационные мероприятия в своих владениях. Потом мы выслушаем ваши предложения, а завтра начнём обсуждать планы более конкретно и в более узком кругу. Все согласны?
После решения ещё пары мелких вопросов совещание закончилось, и я убрал руку с шара дальновидения.
Неприятная ситуация. Очень. Но воевать придётся, не уступать же метаморфам с големщиками наши лучшие земли? Правда, я вряд ли смогу помочь с военным планированием, стратег из меня… никакой. Ну зато войск в Иллуръярви немало, куча поганищ, даже трёх костяных драконов собрал. Возможно, стоит пустить под нож некоторые поселения, но это с Некрополисом надо посоветоваться. Разумеется, все эти силы отправятся в действующую армию, ну и я вместе с ними. Перерождения не боюсь – и так неплохо пожил.
Хм, а не опасно ли настолько ослаблять защиту Иллуръярви? Да не, вряд ли. Мои земли находятся на севере, в самом что ни на есть глубоком тылу. Конечно, если големщики соберут крупные силы для рейда, сначала проведут их на север, а потом на запад… Но – смысл? Это даже хорошо, если они пойдут на такую глупость, мы эти рейдовые силы поймаем в ловушку и перемелем.
Что ещё может случиться? Вторжение оркоидов из-за Юскчорра? В последний раз я отправлял разведчиков за северный хребет три года назад, они не обнаружили в тундре никого сильнее гоблинов. Сомневаюсь, что ситуация изменилась: чтобы вырастить сильных тварей, оркоидам нужны пейзанки, а людей в тундре нет. Правда, всё равно нужно не забыть отправить разведчиков – на всякий случай.
Но если не случится ничего экстраординарного, Иллуръярви грядущая война не затронет.
http://erolate.com/book/3122/73500
Готово:
Использование:
