3. Забавы.
Янь Цю сразу узнал голос Цинь Му.
Это был обычный мужской тип голоса, говорящий немного медленно и лениво, а когда он произносил “Цю”, конечный звук слегка повышался, словно поддразнивая.
Янь Цю повернул голову: как и ожидалось.
У пришедшего были широкие плечи, узкая талия и высокий рост; пара лисьих глаз на белом лице, и очки без оправы на переносице, скрывающие его пристальный взгляд.
На нём одет кашемировый свитер, а закатанные рукава обнажали часть рук с голубоватыми венами.
Увидев этого человека, Янь Цю мгновенно развернулся, и собирался уйти, но его остановили.
“Настолько сильно не хочешь меня видеть, что сбегаешь?” - спросил Цинь Му, поправляя очки, скрывая за ними выражение глаз.
Янь Цю сделал шаг назад, чтобы увеличить расстояние между ними, но всё равно мог чувствовать привычный тонкий аромат ландыша с базиликом.
Этот аромат был похож на яд, политый сладким сиропом, и хоть он знал, что сироп ядовит, но на мгновение, ему нестерпимо захотелось попробовать его.
Поэтому он хотел бежать от Цинь Му.
Тонкие белые пальцы сжались, а ногти впились в ладонь. Эта боль вернула ему часть сознания, и помогла успокоиться.
“Нет, просто нужно кое-что сделать”.
“Я видел, как ты только что вышел из гостинной”, – Цинь Му без всякого снисхождения разоблачил его неуклюжую ложь.
Закончив эту фразу его голос понизился, а тон, казалось, стал немного потерянным: “Ты удалил мои контакты, внёс меня в чёрный список, и избегаешь встреч. Почему?”
Даже не поднимая головы, Янь Цю мог представить его выражение лица в этот момент.
Тонкие ресницы опущены, и он смотрит на него сверху вниз нежным взглядом, с легкими нотками грусти. Случись такая ситуация раньше, Янь Цю сразу бы почувствовал себя виноватым и извинился. Но теперь, слушая его, он легко мог различить в его голосе небрежное притворство.
Чувства любви и ненависти, с которыми Янь Цю сталкивался в первые 20 лет жизни, были простыми и ясными: любовь есть любовь, ненависть есть ненависть. Поэтому, даже теперь он всё ещё не понял: почему Цинь Му, испытывая к нему неприязнь и даже отвращение, продолжал притворяться ласковым?
“Сяо Цю…”, – вздохнул Цинь Му, словно собирался продолжить укорять его в капризности и чёрствости.
Однако Янь Цю не смог сдержаться, и стоило тому открыть рот, он перебил его.
“Разве это не хорошо?” – изо всех сил Янь Цю старался сохранить спокойный тон.
“Что?” – Цинь Му выглядел озадаченным.
“Тебе больше не нужно смотреть на моё отвратительно лицо и подавлять тошноту когда утешаешь меня. Разве это не хорошо?”
Цинь Му на секунду растерялся от этих слов, но уже в следующую отреагировал и улыбнулся, но эта улыбка была очень лёгкой.
“Так ты уже знал”.
Янь Цю наблюдал как нежность и радушие исчезают с его лица словно дымка, и в глазах появляется выражение, которое он видел бесчисленное количество раз с тех пор как вернулся в семью Фу.
Он видел это столько раз, что казалось уже онемел, и не может чувствовать боль, но в действительности - всё ещё ужасно больно.
Фу Шуанчи был очень популярен среди богатого второго поколения в городе А, и когда Янь Цю вернулся, все боялись, что он затаил обиду и станет обижать Фу Шуанчи.
Поэтому все они были очень недружелюбны к Янь Цю, тайно и открыто доставляя ему неприятности, намеренно изводя и выставляя дураком.
Цинь Му был единственным кто хорошо к нему относился.
Когда эти люди заходили слишком далеко, он хмурился и осаждал их; протягивал носовой платок, когда Янь Цю плакал в одиночестве; смешил, когда ему было грустно; дарил подарки на праздники, и заботился о нём.
Эти внимательность и мягкость, которых Янь Цю не ощущал уже много лет.
Янь Цю осознавал, что был человеком, которому не хватало любви. Поэтому почувствовав малейшее проявление теплоты, он тут же стремился отплатить за неё.
Мало людей были добры к нему, так что он дорожит каждым.
Он подобен утопающему, схватившемуся за тонкую веточку. Он знает, что это бесполезно, и рано или поздно он утонет, но всё равно продолжал крепко её держать.
Как-то раз Цинь Му пригласил его на свой день рождения, и Янь Цю, на скопленные деньги, купил ему кольцо в подарок.
Выходя, он столкнулся с Фу Шуанчи.
Фу Шуанчи выхватил подарочную коробку из его рук, а разглядев приготовленный подарок, он облокотился на стул, и посмотрел на Янь Цю снисходительным взглядом.
“Кольцо? По-видимому ты и правда соблазнился. Брат Цю такой талантливый”.
Янь Цю проигнорировал его, и хотел выйти, но был остановлен словами:
“Ты уверен, что хочешь пойти и опозориться?”
“Что ты имеешь в виду?” – остановившись, спросил Янь Цю.
"На самом деле, я хочу ещё немного посмотреть этот спектакль, но ничего не могу с собой поделать, это так смешно хахаха…”
“Что, чёрт возьми, ты несёшь?” – Янь Цю увидел его безудержный смех, и у него появилось плохое предчувствие. И конечно же, в следующий миг он услышал:
“Ты правда думаешь, что нравишься ему? – говоря, Фу Шуанчи подошёл ближе, и оглядел его с головы до ног, – второй брат, ты сильно переоцениваешь себя”.
Со смешком, Фу Шуанчи достал свой мобильный телефон, и включил запись.
Это была только аудиозапись, но Янь Цю узнал голос Цинь Му.
Голос, который всегда говорил ласково и с улыбкой, в этот момент звучал резко и злобно.
“Просто вызывающий отвращение деревенщина”
“Он даже не поднимает глаз, когда разговаривает с людьми, и я терпеть не могу смотреть на его лицо”
“Людям, выросшим в подобных местах… наверное достаточно кинуть кость, и они до конца жизни будут тебя благодарить”
"Сяо Чи, через месяц он будет полность послушен мне”
***
Той ночью Янь Цю не вышел из дверей особняка Фу.
Вернувшись в свою комнату, он смотрел на купленное кольцо.
На самом деле он купил парные кольца. И после покупки потратил неделю, делая гравировку их инициалов на внутренней стороне кольца.
Его инициалом была – Q, а у Цинь Му – Y.
В то время ему только недавно сняли швы с правой руки, и он чувствовал острую боль всякий раз, когда прикладывал силу. Но представляя, как Цинь Му одевает это кольцо, он был очень счастлив.
Он похож на белку, проводящую одинокие зимние дни собирая случайные кусочки счастья, и заполняя свой маленький склад, чтобы пережить бесконечную зиму со спокойной душой.
Однако сегодня он узнал, что вещи, которые он собирал с таким трудом, оказались просто камнями в ореховой скорлупе.
Всё фальшивка.
Открытая травля и издевательства, тайные заговоры и притворство.
Это всё, чтобы доставить удовольствие Фу Шуанчи.
Кто-то окружён яркими огнями, но другие беспокоятся, что ему холодно.
Кто-то ползёт по снегу и льду, но другие снимают с него слои тёплой одежды.
Янь Цю наконец опустил руку и выбросил, так и не подаренное кольцо, в мусор.
Затем он удалил все контактные данные Цинь Му, и заснул, сжимая подвеску, подаренную тётушкой.
***
Янь Цю поднял глаза на Цинь Му.
Когда-то, он считал этого человека своим единственным ярким лучом света, освещающим его тусклую и безрадостную жизнь, но позже обнаружил, что этот свет был всего лишь проекцией, подсветка от которой упала на него случайным образом.
Это не принадлежит тебе, поэтому не желай этого, не проси этого.
Вся ситуация была уже кристально ясной, и Янь Цю чувствовал, что больше нет смысла продолжать разговор.
Но стоило ему развернуться, как его руку схватили.
Янь Цю остановился, и увидел, что Цинь Му улыбается опустив на него глаза, и глядя словно с насмешкой.
Грим заботы уже давно был смыт, и Янь Цю видел знакомое высокомерие в его глазах, но сейчас в них, отчего-то, еще примешивался гнев.
“Какое ты имеешь право говорить, что всё кончено?”
"Я начал эту игру. И даже если она закончится, то я решу как именно”.
Сердце словно тупым ножом режут, боль не сильная, но никак не прекращается.
“Хорошо, – устало произнёс Янь Цю, – каков конец в твоём представлении?”
Цинь Му был остановлен этим вопросом, и долгое время молчал, но его глаза становились всё темнее и темнее.
Пальцы, всё ещё держащие руку Янь Цю, продолжали сжиматься так, что это уже причиняло боль.
Янь Цю почувствовал это, и стряхнул руку Цинь Му.
Он больше не стал утруждать себя ожиданием ответа, развернулся и направился обратно в дом.
Сделав пару шагов, он услышал позади себя намеренно пониженный голос Цинь Му:
“Янь Цю, я тебя, просто так, не отпущу”.
***
Вернувшись в гостиную, Янь Цю увидел, что там пусто.
Слуга рассказал ему, что наступило время обеда, и все отправились в столовую.
Янь Цю быстрыми шагами поспешил туда.
Правило дома Фу заключалось в том, что пока вся семья не соберётся за столом, к трапезе никто не приступает.
С лёгким шумом слуга открыл перед ним двери в столовую. Этот шум был подобен сигналу, услышав который, болтающие и смеющиеся люди мгновенно замолчали, и дружно посмотрели на него.
Янь Цю не любит такое внимание, но он не посмел опустить голову, и встретив их взгляды подошёл к столу и сел.
Он извинился: “Простите, я задержался”.
Мама, казалось, хотела сгладить ситуацию, но первой заговорила бабушка Фу: “Уходит не спросив разрешения, заставляя всю семью ждать себя. Что это за поведение?”
Янь Цю отложил влажное полотенце, которым тщательно вытирал руки.
Встретившись взглядом с бабушкой Фу, он не удивился увидев в нём недовольство и пренебрежение.
Янь Цю слышал, что есть выражение “внуков любят больше, чем детей”, и видел доказательства этому, на примере многих своих сверстников.
Но когда он, в детстве, переехал в дом его неродных родителей, его бабушки и дедушки уже скончались.
Поэтому вернувшись в особняк Фу, и узнав, что кроме родителей и старшего брата у него есть ещё и дедушка с бабушкой, он был так взволнован, что не мог уснуть половину ночи, держа подвеску и рассказывая об этом тётушке.
Он думал, что дедушка и бабушка будут всегда любить его.
Однако, когда отец привёл его в старый дом, красиво одетая седовласая женщина долго рассматривала его, и в конце произнесла: “Он далеко не так хорош”.
В то время Янь Цю был растерян, и не понял: с кем она его сравнивала?
Но позже сообразил – она имела в виду Фу Шуанчи.
Фу Шуанчи воспитывался ею лично с детства.
Он обучался игре на пианино, игре в мяч, чайной церемонии, игре в шахматы и верховой езде.
Фу Шуанчи обладал непоколебимой уверенностью в себе, которую он накопил благодаря вложенным в него средствам.
И это то, что у Янь Ци не было никогда.
Дедушка Фу выглядел дружелюбнее, и махнул ему рукой.
Янь Цю немного замялся, но всё же подошёл, и встал перед ним. Спустя некоторое время широкая и тёплая ладонь опустилась на его макушку, и он услышал старческий, но внушительный голос: “Хорошо вернуться домой, тебе было нелегко много лет”.
Дедушка Фу единственный человек в семье, кто действительно считает Янь Ци родственником. Но аура, которую он накопил, находясь много лет во главе компании, слишком величественна, поэтому Янь Цю трусил подходить ближе к нему.
И в этот раз, именно дедушка Фу, выручил его: “Ладно, давайте есть”.
Услышав это, охотно или нет, но все взяли свои ножи и вилки, и приступили к еде.
В присутствии дедушки Фу, Фу Шуанчи не осмеливался разыгрывать свои трюки, и за время обеда не издал ни звука.
Янь Цю редко удаётся так спокойно поесть.
На обратном пути, в голове Янь Цю продолжал прокручиваться разговор с Цинь Му, произошедший в старом доме.
На самом деле, было не очень сложно разгадать ход мыслей Цинь Му. Люди их уровня с детства росли среди звёзд и лун, и Янь Цю, вероятно, стал первым, кто напрямую полностью отверг его.
И Цинь Му это разозлило.
Янь Цю считал, что тот просто не хотел потерять лицо перед друзьями на какой-нибудь вечеринке, поэтому не мог позволить себе проиграть, и хотел отыграться.
Но, неожиданно, после того дня ничего подозрительного не происходило.
Сердце Янь Цю, которое всё это время находилось в подвешенном состоянии, наконец отпустило.
Он подумал, что Цинь Му, в тот день, кинул эту фразу просто в порыве эмоций.
Но стоило ему только перестать беспокоиться и надумывать
В тот день, проснувшись он обнаружил, что подвеска, которая всегда висела на его шее, исчезла.
Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.
Его статус: перевод редактируется
http://erolate.com/book/3797/99398
Использование:
