Готовый перевод Deceased Husband Sends Suicide Pact Invitation / Покойный муж прислал приглашение на смерть [❤️]: К. Часть 27

Наконец, Бай Дабо вышел из внутренних покоев и что-то сказал даосу в ритуальном одеянии. Тот кивнул, слегка взмахнул рукой, и несколько даосов, стоявших рядом, заиграли траурную музыку. Церемония началась.

Громкий бой барабанов разорвал прежнюю тишину.

Даос обошёл гроб, бормоча что-то невнятное, слова которого невозможно было разобрать.

Затем из-за гроба вышла женщина, одетая в траурные одежды, и с громким стуком опустилась на колени перед алтарём. Чэн Суннянь с недоумением хотел спросить Вэнь Ин, кто это, как вдруг женщина громко зарыдала, заставив его вздрогнуть.

Вэнь Ин нахмурилась, с явным недовольством, и, наклонившись к Сунняню, прошептала:

— Это нанятая плакальщица.

Её плач был искренним, крики душераздирающими, но она не имела никакого отношения к умершему.

Чэн Суннянь огляделся. Вокруг стояли члены семьи Бай, родственники Е Байцина, но на их лицах не было печали. Они смотрели равнодушно, будто всё происходящее их не касалось.

Казалось, никто здесь не скорбел об уходе Цин-гэ.

Смерть естественна, и все понимают, что нужно смириться с утратой, но разве их равнодушие не было слишком холодным?

Громкие удары барабанов и плач заглушали всё вокруг. Чэн Суннянь смотрел на портрет перед гробом и думал, как всё это шумно, невыносимо шумно.

Шумно, — вдруг ему показалось, что он снова слышит, как Цин-гэ, прислонившись к его плечу, шепчет ему на ухо: — Сяо Нянь, давай уйдём.

*

На зимних каникулах в выпускном классе друзья Е Байцина устроили для него вечеринку по случаю дня рождения, пригласив и Чэн Сунняня.

За праздничным столом все по очереди поднимали тосты за Е Байцина, круг за кругом, и казалось, что они не остановятся, пока не напьются. С трудом закончив ужин, они всё равно не успокоились и отправились в караоке продолжать празднование.

Чэн Суннянь на самом деле не хотел идти, так как он не был близок с этими людьми и не любил петь, но он беспокоился за полупьяного Цин-гэ и потому остался.

Они называли это пением, но на самом деле это была просто ещё одна возможность выпить. После каждой песни выпивали по рюмке. Как единственный несовершеннолетний, Чэн Суннянь избежал участи быть уговоренным выпить, сидя в углу трезвым и спокойным, молча наблюдая за Е Байцином.

Е Байцин напился и чуть не упал, только тогда они наконец оставили его в покое, позволив отдохнуть перед следующим раундом. Он, держась за стол, сел рядом с Суннянем, голова его была тяжёлой, и он слегка наклонился, прислонившись к плечу Сунняня.

Чэн Суннянь сразу напрягся, неловко повернув голову, спросил:

— Цин-гэ, ты в порядке?

Тот молча покачал головой, его волосы слегка касались шеи Сунняня, вызывая лёгкий зуд.

В комнате было душно, воздух пропитан запахом алкоголя, который никак не выветривался. Чэн Сунняню казалось, что он тоже немного опьянел от этого запаха, иначе почему у него горели уши, а сердце билось так быстро?

Под влиянием веселья и алкоголя в комнате царил настоящий хаос, шум был оглушительным.

Именно тогда Е Байцин наклонился к уху Сунняня и тихо пожаловался:

— Шумно. Сяо Нянь, давай уйдём.

Горячее дыхание Цин-гэ заставило красноту на ушах Сунняня мгновенно распространиться по всему лицу.

— Это нехорошо, ведь это твой день рождения…

— Ничего страшного, они просто ищут повод выпить, — он сделал паузу, затем капризно пробормотал: — Пошли, Сяо Нянь.

Не было выбора, Чэн Суннянь солгал, что отведёт Цин-гэ подышать воздухом, и воспользовался возможностью, чтобы уехать на такси.

Такси не могло заехать во двор, поэтому они вышли у ворот, и до дома ещё нужно было пройти некоторое расстояние. Но Цин-гэ был пьян в стельку, и Сунняню, несущему на спине парня ростом под метр восемьдесят, было очень тяжело. Пройдя полпути, он вынужден был остановиться и посадить Цин-гэ на скамейку, чтобы отдохнуть.

Глубокой зимней ночью, вокруг ни души, он сидел рядом с Цин-гэ, его медленное и глубокое дыхание, как тонкие нити, обвивало его шею, заставляя сердце биться как барабан. Этот беспорядочный стук был такой громкий, что он боялся, что Цин-гэ его услышит.

Он опустил глаза, наблюдая за Цин-гэ, который в этот момент что-то пробормотал.

Он не расслышал.

— Цин-гэ, что ты сказал?

Е Байцин молчал мгновение, затем вдруг поднял голову и приблизился, его губы почти касались мочки уха Сунняня, так близко, что низкий голос заставлял уши зудеть.

— Я сказал, — он поднял руку, прикоснулся к лицу Сунняня, мягко повернул его, чтобы их глаза встретились, и с улыбкой произнёс: — Только ты и я, так тихо.

Его взгляд был мутным, тело неустойчивым, очевидно, он был не в себе, и это было к лучшему.

Чэн Суннянь вдруг приблизился, и его лёгкий поцелуй коснулся губ Е Байцина.

*

— Суннянь, — рука Вэнь Ин мелькнула перед его глазами, возвращая его к реальности. — Всё в порядке? Ты выглядишь так, будто не выспался, я вижу, что ты в замешательстве.

Очнувшись, звуки траурных барабанов ворвались в его уши, и он нахмурился, покачав головой:

— Всё в порядке, просто слишком шумно.

— Я тоже так думаю, может, пойдём наверх? — Вэнь Ин потянула за рукав Вэнь Цзюня. — Можно?

— Конечно, — Вэнь Цзюнь пожал плечами, равнодушно ответил: — Всё равно нужно провести ночь в бдении, наверху будет удобнее.

Не теряя времени, они прошли через толпу, обошли алтарь и направились к лестнице.

Подойдя к лестнице, Вэнь Ин вдруг остановилась, хлопнув себя по лбу:

— Кстати, Суннянь, Фан Цин передала тебе кое-что, я принесла, но, когда вернулась в туалет, случайно оставила у тётушки. Я быстро схожу! Вы подождите меня наверху.

Не дожидаясь ответа, она развернулась и побежала.

Вэнь Цзюнь, привыкший к стремительности своей двоюродной сестры, спокойно поднялся наверх.

Чэн Суннянь смотрел на удаляющуюся фигуру Вэнь Ин, размышляя с недоумением. Он мало общался с Фан Цин, самое большее обменялся парой слов. Что она могла передать ему?

Он размышлял, но так и не пришёл к выводу, с полным недоумением поднялся по ступенькам.

Дин-лин, дин-лин.

Когда его нога коснулась деревянной ступеньки, лёгкий ветерок пронёсся над его головой, и ему показалось, что он слышит слабый звон колокольчиков, что мгновенно напомнило ему жуткий сон, который он видел днём, когда сторожил лампу.

Он не осмелился обернуться, ускорил шаги и побежал наверх.

http://tl.rulate.ru/book/5494/186095