Двигатель обычного автомобиля вращается со скоростью шесть-семь тысяч оборотов в секунду, а двигатель гоночного болида Формулы 1 достигает девятнадцати тысяч оборотов в секунду, что считается пределом, и нет машины, которая вращалась бы быстрее.
Но в эту ночь Ся Е чувствовал себя самой быстрой машиной в мире, единственной в своем роде, потому что его мозг вращался со скоростью сотен тысяч оборотов в секунду, и его процессор буквально перегрелся.
Опасные, запретные, недопустимые мысли, которые он долгое время старательно игнорировал, одна за другой всплывали в его сознании. Ся Е изо всех сил пытался найти хоть малейшие доказательства того, что «Ся Иньсю был помолвлен с кем-то другим» или «Ся Иньсю просто ошибся».
Но он ничего не нашел.
Прошлое Ся Иньсю было чище, чем чистый лист бумаги. Бумага хотя бы имеет цвет, а у Ся Иньсю за двадцать лет не было ничего, он был почти прозрачен.
В этот момент Ся Е почувствовал себя загнанным в угол, как дикий зверь, которому некуда бежать и негде спрятаться. Он больше не мог находить оправдания, чтобы обмануть себя, и был вынужден признать и принять факт: «Мой брат любит меня».
Но он не мог понять, где и как их братские отношения дали сбой.
Почему они вдруг изменились?
Неужели не было никаких предупреждающих знаков?
— Что ты в нем нашел?
Вспомнив реакцию Ся Иньсю, когда тот сушил ему волосы, Ся Е взял иглу для войлока, оторвал кусочек черной шерсти, чтобы сделать волосы для куклы, и постарался выглядеть максимально естественно. — Ты любишь его за то, что он строгий, за его вспыльчивость или за то, что он постоянно тебя злит?
Услышав это, Ся Иньсю слегка нахмурился.
Ему показалось странным.
В прежних снах Ся Е не был таким разговорчивым и живым.
Возможно, потому что в реальности Ся Е относился к нему гораздо хуже, и в его подсознании сновидений Ся Е стал более раскованным.
Это было неожиданно.
Ся Иньсю всегда считал, что реальность это реальность, а сны это сны. Ся Е в его снах был продуктом его подсознания, подделкой, лишь внешне похожей на оригинал.
Ся Е в его снах был послушным, ласковым, привязчивым и беспрекословно подчинялся, словно марионетка под его контролем.
Он был совершенно не похож на реального Ся Е.
Поэтому Ся Иньсю никогда не принимал сны всерьез. Обычно он просто молча наблюдал, ничего не говорил и не делал.
Иногда «Ся Е» пытался соблазнить его, что становилось настоящим испытанием для его силы воли, и Ся Иньсю с трудом отказывал ему, заставляя себя проснуться.
Иногда «Ся Е» садился перед ним и занимался войлоком, что-то рассказывая, и Ся Иньсю отвечал скупо, не так, как обычно отвечал настоящему Ся Е.
Как и сейчас, Ся Иньсю не собирался отвечать. Лишь когда Ся Е широко раскрыл глаза и уставился на него, он небрежно хмыкнул.
— Что «хм»? — Ся Е невольно усилил нажим на войлок, раздраженно сказав: — Если любишь, почему не сказал раньше! Любишь, а сами заперли его на острове на целых полгода, даже не навестили!
Ся Иньсю проигнорировал вторую часть фразы и ответил:
— Боялся его напугать.
— А сейчас не боишься?
Ся Иньсю вдруг замолчал и спустя долгую паузу ответил:
— …Уже напугал.
Ся Е почувствовал, как сердце сжалось, и его сарказм внезапно застрял в горле, накапливаясь в груди и вызывая ощущение удушья.
Лунный свет мягко стелился по полу между Ся Е и Ся Иньсю, словно естественная преграда, разделяющая тьму и свет, оставляя лишь пустоту.
Ся Иньсю опустил голову, перебирая пальцами, и, казалось, очень хотел закурить.
На самом деле он не был заядлым курильщиком, и Ся Е редко видел его с сигаретой. Но в этот вечер он почему-то встал, подошел к телевизионной тумбе, взял пачку сигарет «Фучуньшаньцзюй», которая была среди вещей в номере, и вышел на балкон. Прислонившись к перилам, он зажег сигарету и глубоко затянулся.
В эту ночь была полная луна, она висела прямо над головой Ся Иньсю, казалось, совсем близко, освещая его силуэт, делая его одиноким и отрешенным.
Ся Е смотрел на эту слегка меланхоличную фигуру, на его лицо, наполовину скрытое дымом, и вдруг почувствовал что-то знакомое.
Их первая встреча произошла в такую же тихую ночь.
Ся Е взял из кухни тарелку с фруктами, держа в руке яблоко. Поднявшись на второй этаж, он столкнулся с Ся Иньсю, который стоял на балконе и молча курил в одиночестве под лунным светом.
Он почувствовал себя виноватым и поспешно спрятал тарелку за спину, но, возможно, сделал это слишком резко, и фрукты рассыпались по полу, издав легкий звук.
Человек на балконе обернулся, и когда их взгляды встретились, Ся Е широко раскрыл глаза от удивления.
Ся Иньсю тоже явно удивился и осторожно спросил:
— А Е?
По логике, после возвращения Ся Е положение Ся Иньсю, который был подмененным ребенком, должно было стать неловким. Но дедушка не дал никому шанса на неловкость, сразу же повысив Ся Иньсю с должности в филиале до исполнительного директора в главном офисе, окончательно закрепив его статус незаконнорожденного сына.
Янь Шу также говорил, что их случай нельзя назвать «подменой», потому что подмененный ребенок был мертворожденным. Ся Цинъюй, отец Ся Иньсю и Ся Е, видя, как его жена каждый день держит на руках мертвого ребенка, принес извне другого ребенка и заменил им мертворожденного.
Вспомнив, что Ся Иньсю родился на полмесяца раньше него, Ся Е кивнул и сказал:
— Сяо Сю, брат?
Ся Иньсю не ответил, словно не хотел тратить на это силы, опустил взгляд на рассыпанные фрукты. Ся Е вдруг понял, что происходит, и быстро присел, чтобы собрать их, оправдываясь:
— Я не воровал, они просто лежали на кухонном острове.
— Не воровал, просто… — его голос стал еще тише, почти неслышным: — Меня не позвали на ужин, я очень голоден.
Ся Иньсю стоял в трех метрах от него, и его голос донесся, как ветер, холодный и отстраненный:
— Зачем их собираешь.
Ся Е замер, подняв голову.
Ся Иньсю по-прежнему стоял на месте, держа в руке полусгоревшую сигарету. Он смотрел на Ся Е сверху вниз, его взгляд был холодным, равнодушным, лишенным эмоций:
— На кухне еще есть.
Ся Е смотрел на него, ошеломленный, и впервые с момента возвращения в дом Ся почувствовал дрожь. Ему вдруг показалось, что собирать упавшие фрукты и есть их, что раньше казалось обычным делом, теперь стало чем-то постыдным.
На следующий день.
Янь Шу позвал его на завтрак, и дедушка официально представил Ся Е. Ся Иньсю был еще холоднее, чем прошлой ночью, возможно, действительно считал, что Ся Е постыдно воровал фрукты из кухни и ел упавшие на пол яблоки.
Он был бесстрастен, даже безразличен, слегка кивнул Ся Е и достал из кармана шкатулку, подтолкнув ее к нему.
Ся Е удивился, широко раскрыв глаза, и все неприятные ощущения прошлой ночи мгновенно исчезли:
— Это мне?
— Оно и так твое.
Ся Е был в восторге, не обращая внимания на холодный тон Ся Иньсю.
После завтрака он быстро вернулся в свою комнату, достал из ящика игрушечного щенка и побежал за Ся Иньсю, который собирался на работу.
— Подожди!
Ся Иньсю шел быстро, и Ся Е с трудом успевал за ним. Он не знал, как обратиться к этому человеку, называть его братом было слишком близко, а по имени невежливо, поэтому он просто повторял:
— Подожди.
Ся Иньсю остановился и обернулся. Секретарь, который шел рядом с ним, что-то докладывал, но замолчал.
Ся Е подбежал к Ся Иньсю, протянул руку и, крепко сжимая в ладони игрушечного щенка, улыбнулся:
— Я тоже приготовил подарок.
Почему-то, увидев игрушечного щенка, Ся Иньсю мгновенно изменился в лице. Его секретарь тоже отреагировал странно, словно испугался, с тревогой наблюдая за Ся Иньсю.
Утренний свет был мягким, и в принципе должен был сделать человека более приветливым. Но Ся Е увидел, как Ся Иньсю нахмурился, его лицо стало еще холоднее, а в глазах появились гнев и отторжение.
Ся Е вдруг понял, что войлочная игрушка не была дорогой и не подходила для богатого и избалованного наследника семьи Ся. Он медленно отдернул руку, неуклюже оправдываясь:
— Она немного некрасивая…
Лицо Ся Иньсю стало еще мрачнее.
Секретарь тут же взял щенка, словно боясь, что Ся Е скажет что-то еще:
— Спасибо, молодой господин, я передам его старшему господину.
Ся Иньсю взглянул на него, но не остановил.
Подъехала машина, чтобы забрать Ся Иньсю. Он молча сел в нее и не взглянул на Ся Е, даже когда машина отъехала, его отношение было предельно холодным.
Ся Е смотрел, как машина удаляется, и в его сердце раз за разом всплывало чувство сожаления.
Он не знал, как долго стоял там, возможно, до полудня. Потому что солнце внезапно стало ярким и ослепительным, заставляя его чувствовать себя потерянным.
Приемные родители часто говорили, что Ся Е не принадлежит степям, и он действительно не находил чувства принадлежности на бескрайних просторах.
Но сейчас он вдруг начал скучать по степи.
http://tl.rulate.ru/book/5528/190436
Готово:
