Ещё только четыре часа дня, а небо уже потемнело, как будто наступили восемь или девять вечера.
За обедом У Цзяхуа сказал, что документальному фильму «Ясное небо» не хватает финальной точки опоры, и предложил распустить съёмочную группу, а из уже отснятого материала смонтировать короткометражку, сосредоточившись на пейзажах степей и местной культуре. Когда У Цзяхуа сообщил о своём решении, он уже купил билеты для первой группы съёмочной команды, и они уезжали этим вечером.
К тому же новое правительство Вайгу ввело политику изоляции, то есть больше не принимало туристов.
Хэ Линнань долгое время не видел солнца, и это вызывало у него раздражение. Возможно, дело было не в солнце, но он не хотел углубляться в причины своего беспокойства.
На тыльной стороне руки он почувствовал колющую боль, словно от укола иглой. Хэ Линнань опустил взгляд и увидел тонкую кровяную полоску, проступившую вдоль линии кожи.
Он достал сигарету из кармана брюк, поднёс её ко рту, защёлкал зажигалкой, но ветер, словно назло, каждый раз задувал пламя.
Человек так ничтожен перед лицом природы.
Он решил отказаться от сигареты, уже собирался убрать зажигалку, как из юрты позади него вышел кто-то и встал перед ним.
Парень встал прямо на пути ветра, словно специально, чтобы прикрыть его.
Хэ Линнань слегка улыбнулся, сжал зажигалку, снова поднял её, щёлкнул, и пламя вспыхнуло, поджигая сигарету у его губ.
Он выкурил половину сигареты, так и не сказав ни слова стоящему перед ним парню. Хэ Линнань не знал, получил ли он уже известие о том, что У Цзяхуа бросает документальный фильм.
Да и не его это дело сообщать об этом, подумал он, продолжая молча курить.
Цицигэ, одетая в толстую белую ватную одежду, возвращалась со стороны конюшни. Девчонку её брат нарядил так, что она выглядела как маленький белый медвежонок. Увидев Хэ Линнаня, она помахала рукой:
— Тот белый пони, что ты мне купил! Я его отлично кормлю!
В трущобах ни у кого не было машин, но многие держали лошадей. Это место было далеко от всего, и без машины многие передвигались верхом.
Да и лошади в Вайгу были дешёвые, но даже так белого пони для Цицигэ Хэ Линнань купил сам. Платили пастухам мало, и за всю зиму её брат так и не накопил достаточно денег на покупку жеребёнка.
— Ты ещё и лошадь кормишь, а уроки сделала? — громко спросил Хэ Линнань.
Цицигэ училась в специальной школе, которую организовали иностранные волонтёры. Там обучали детей с умственной отсталостью, таких как Цицигэ, простым словам и играм. Каждое утро её брат отводил её на остановку в трёх километрах от дома, где её забирал школьный автобус, а после уроков снова встречал.
Сегодня была пятница, в спецшколе занятия закончились рано, так что Цицигэ вернулась домой уже в три часа дня.
Цицигэ подняла руку, оттянула веко и скорчила Хэ Линнаню рожицу:
— Я забыла сумку дома, не могу делать уроки!
Хотя они были близнецами, Хэ Линнань то и дело забывал, что Цицигэ, как и Хухэ Лу, уже шестнадцать лет, и воспринимал её как шестилетнюю девочку.
Цицигэ юркнула обратно в юрту, а Хэ Линнань, убрав с губ застывшую улыбку, стряхнул пепел с кончика сигареты и затянулся. Никакого вкуса, проклятая погода, куришь не сигарету, а снег и ветер.
— Эй... — Хэ Линнань бросил окурок, взглянул на Хухэ Лу. — Мы сегодня вечером уезжаем, ты знаешь?
Хухэ Лу кивнул.
У этого парня был отличный слух, и он говорил по-китайски без акцента, что могло ввести в заблуждение. На самом деле это было не так, и когда Хэ Линнань говорил быстро, Хухэ Лу не понимал.
Выдыхаемый воздух превратился в белое облачко у его рта, и Хэ Линнань намеренно замедлил речь:
— Не звони больше на номер моего отца. Его нет уже давно, и я не собираюсь дальше оплачивать этот номер.
— Хорошо, — ответил Хухэ Лу.
— Я... — Хэ Линнань запнулся. — Продолжу искать Цинь Дахая.
Но это была ложь. Он не собирался искать Цинь Дахая, потому что уже узнал от земляков, где тот находится. Цинь Дахай был в самом криминальном городе Синьти, где почти всё население было занято в казино. Он не подавал вестей столько лет, скорее всего, его удерживали против воли, а может, он и вовсе давно умер в Синьти.
У Хэ Линнаня была сестра, Хэ Сяомань, о которой нужно было заботиться, и он не собирался рисковать, отправляясь в Синьти, чтобы помочь Хухэ Лу и Цицигэ найти Цинь Дахая.
Цицигэ сняла длинную ватную одежду и выбежала из юрты в свитере.
Её брат схватил её и подтащил к Хэ Линнаню:
— Учитель Хэ уезжает домой, попрощайся с ним.
Цицигэ кивнула, посмотрела на брата, затем перевела взгляд на Хэ Линнаня, словно хотела что-то сказать, но не решалась.
Хэ Линнань громко произнёс имя Цицигэ на языке Вайгу, чётко выговаривая каждый звук, как будто отдавал приказ, что заставило её рассмеяться.
— Когда ты в следующий раз приедешь... можешь привезти мне новую плюшевую игрушку? — спросила Цицигэ. — Не старую, с катышками, а новую.
Его сердце, способное быть твёрдым перед братом, таяло, как только он видел эту девочку.
— Хорошо, — согласился Хэ Линнань. — Какую хочешь? Медведя? Собаку? Кролика?
Цицигэ сложила руки за спиной, моргнула и задумалась:
— Белую, просто белую плюшевую игрушку.
Когда он только приехал в Вайгу со съёмочной группой, он специально зашёл на почту, чтобы отправить открытку Хэ Сяомань. Она любила коллекционировать такие вещи, но почтовый работник сказал ему, что отправление в Китай может потеряться. Он спросил, какова вероятность доставки, и тот замялся, сказав, что шансы около тридцати процентов, и если открытка не придёт за две недели, значит, она потерялась. В итоге он отправил Хэ Сяомань десять открыток, но она получила только одну.
А если он отправит Цицигэ десять плюшевых игрушек, получит ли она хотя бы одну?
После закрытия границ Вайгу, сможет ли он вообще что-то отправить по почте?
Он пообещал выполнить просьбу Цицигэ, и она, довольная, вернулась в юрту, чтобы продолжить делать уроки.
Ветер в Вайгу был удивительным. Когда он курил, он дул с такой силой, что казалось, готов был сорвать голову. Он закончил курить, и ветер утих.
http://tl.rulate.ru/book/5531/190924
Готово:
