Готовый перевод Green Mountain Obstacle / Зеленое горное препятствие: Глава 114

【Линь Юэчжи】

Новую статую Будды, которую мой брат заказал для Чжоу Вэйши, назначили открыть седьмого числа первого лунного месяца.

Древний храм на вершине горы в пригороде Цзинланя стоял в торжественной тишине, а первые лучи солнца пробивались сквозь красные изогнутые карнизы, заливая светом расписанные стены святилища.

На воротах красовались четыре иероглифа: «Безмерные заслуги».

Когда моего брата впервые привезли в родовое поместье, его часто запирали в задней части храма Улян.

Чжоу Вэйши приходил туда рисовать с натуры — горные пейзажи Цзинланя, семьсот каменных статуй Будды, а также его самого — дикого пса, наказанного и запертого в тесной клетке.

Тогда у моего брата не было ничего: отец давно умер, мать и младший брат жили далеко в Юэхае, а его самого использовали как точильный камень для воспитания наследника.

Но он уже тогда решил, что этот человек будет с ним всю жизнь.

Даже когда его приковывали к каменным столбам с изваяниями Будды, заставляя целыми днями питаться прокисшей едой и дождевой водой, Линь Юаньтин всё равно считал это место тем, где они с Чжоу Вэйши связали свои судьбы.

За последующие десять лет все, кто когда-то унижал его, были уничтожены один за другим, и лишь храм Улян, видевший его самые жалкие моменты, остался нетронутым.

Каждый год мой брат жертвует храму новую статую Будды, её поднимают в главный зал, закрыв глаза красной тканью, а несут сто шестьдесят восемь человек.

В очередной раз началась церемония освящения, монахи в оранжево-жёлтых одеяниях хором читали сутры, и звуки «Великой сострадательной сутры» и «Сутры сердца» наполняли каждый уголок древнего храма.

Здесь всегда многолюдно, а густой аромат сандалового дерева настолько силён, что трудно дышать. Я стоял в задних рядах, позади меня теснилась толпа паломников и гостей.

Я смотрел, как мой брат стоит на коленях перед алтарём на подушке, сложив ладони и опустив голову.

Настоятель ударил в бронзовую чашу и начал читать молитву, затем трижды обошёл статую по часовой стрелке, окропляя её веточкой ивы, чтобы очистить.

После этого мой брат дёрнул за шнур, и красный шёлк медленно спал.

Золотистый свет мгновенно озарил весь зал, открыв взорам бодхисаттву, сидящего на лотосовом троне в роскошных одеждах, с величественным и милосердным выражением лица.

Монахи снова запели, храм наполнился священными песнопениями и звоном колоколов.

Люди, словно приливная волна, один за другим опускались на колени.

Я поднял глаза и увидел, как бодхисаттва смотрит вниз с состраданием.

——————

Среди фотографий Чжоу Вэйши, которые сделал Чжэн Сюнь, была одна, где он склонил голову.

Очевидно, Чжэн Сюнь тайком сфотографировал его из-за двери, поэтому половина кадра была перекрыта, и было не видно, на что именно смотрит Чжоу Вэйши. Чжэн Сюнь сказал, что, скорее всего, это были очень красивые часы, сверкающие, которые Чжоу Вэйши часто подолгу разглядывал, но никогда не носил.

Окно турбийона было полностью ажурным, а механизм хронографа, встроенный в него, заставлял все шестерни на задней панели вращаться каждую секунду, словно миниатюрная вселенная.

Чжоу Вэйши обожал все сложные механизмы в этом мире, и, когда я впервые увидел этот брегет, он сразу же напомнил мне о нём.

Я не ожидал, что он действительно восхитится его красотой, что дало мне повод подарить их ему.

Позже я использовал эту фотографию для самоудовлетворения, представляя, как он смотрит на часы, словно смотрит на меня. А потом он застал меня за этим.

Я не мог остановиться, потому что, хоть звёзды и сияют ярко, их свет меркнет по сравнению с тем, как он смотрел на меня, стоя в темноте.

В детстве мы с матерью жили в «Жемчужной башне» в Гонконге, наследство деда позволяло нам ни в чём не нуждаться. Она каждый день надевала новейшие дизайнерские пальто и драгоценности, чтобы играть в карты с аристократками, и лишь изредка, в моменты грусти, прислонялась к окну, глядя на север и думая о мужчине, который обещал ей вечность, и о старшем сыне, увезённом в родовое поместье.

Когда мы вернулись в семью Линь, старые упыри часто брали нас с братом в известные храмы, чтобы жертвовать на благие дела. Главный монах говорил, что наши имена нельзя записывать, потому что их храм слишком мал для такой чести.

— Всю свою жизнь я буду следовать за старшим братом, всё, что я делаю, делается ради него, поэтому прошу вас, учитель, не отвергайте мои скромные дары, — сказал Линь Юаньтин.

Прожив столько лет в этом логове зла, брат стал настоящим мастером перевоплощения.

Накануне я помогал ему с грязной работой, почти не спал, а затем помчался сюда, и грязь с реки в соседнем городе забрызгала колёсные диски. Я зевнул, но, поймав взгляд старших, тут же сделал вид, что просто поворачиваю голову, и зевнул снова.

В отличие от Линь Юаньтина, я никогда не верил в богов и Будд и не был человеком, который стремится что-то навязчиво требовать.

Люди растут, и то, что нравилось им в детстве, теряет ценность, когда они взрослеют. Я давно перестал быть тем подростком, который готов был умирать от любви и бегать за кем-то.

Впервые я увидел Чжоу Вэйши четыре года назад на конференции ИАБСЕ. Инженерный колледж ТПС разослал всем студентам письмо, предлагая зарегистрироваться для участия. В Лондоне постоянно шли дожди, и жизнь там требовала приёма антидепрессантов, а в Токио как раз была хорошая погода, поэтому я сразу же улетел.

http://tl.rulate.ru/book/5565/196205