— Цзиньнянь-гэ, я… я не специально, — Хэ Чжоуюань прикусил губу, глядя на Ши Цзиньняня так, будто вот-вот заплачет. — Мне нравится Цзян Мянь, и я переживаю за него, ведь он сирота. Я не хотел ничего плохого.
— Я знаю, что ты не хотел, — Ши Цзиньнянь с присущей ему властностью посмотрел на собеседника, не проявляя ни капли сочувствия к его слезам. — Мяньмянь не сирота, у него есть я, и я всегда буду рядом с ним.
— Он слишком наивен и не умеет защищаться, я буду его оберегать, — Ши Цзиньнянь продолжил. — Если ты действительно заботишься о нём, не говори вещей, которые могут его напугать. Он воспринимает всё всерьёз.
«Не умеет защищаться? Наивный?»
Хэ Чжоуюань горько усмехнулся в душе. Когда Ши Цзиньнянь говорил, что Цзян Мянь не умеет защищаться, он на самом деле намекал, что тот не выдал его, и что это Ши Цзиньнянь сам выведал информацию. Это был явный знак защиты Цзян Мяня.
«Не наивный, а просто глупый, недалёкий и к тому же ябеда».
«Скорее уж просто глуповатый».
Встретившись взглядом с мрачными и глубокими глазами Ши Цзиньняня, Хэ Чжоуюань всё же почувствовал страх, словно перед ним был зверь, готовый в любой момент напасть и нанести смертельный удар.
Слёзы наворачивались на глаза, но он старался сохранить улыбку, выглядеть трогательным и вызывать жалость.
— Цзиньнянь-гэ, я рад, что ты так говоришь. С таким характером, как у Цзян Мяня, без защиты он действительно может пострадать.
Хэ Чжоуюань продолжил:
— Мне так завидно, что Цзян Мянь получил такую любовь от тебя. Но ты и ко мне относишься очень хорошо, и я счастлив.
— Ты спас мне жизнь, и я, естественно, буду тебя защищать. Если в семье Хэ возникнут проблемы, можешь обращаться ко мне, — Ши Цзиньнянь похлопал Хэ Чжоуюаня по плечу. — Уже поздно, иди домой.
— До свидания, Цзиньнянь-гэ.
Улыбка Хэ Чжоуюаня исчезла, как только машина Ши Цзиньняня скрылась из виду. Он с раздражением открыл дверь своей машины, сел на заднее сиденье и с грохотом захлопнул её.
Водитель, который приехал за ним, не осмелился произнести ни слова, осторожно начав движение.
Взгляд Хэ Чжоуюаня, обычно нежный и невинный, теперь был полен зависти.
Он шесть лет терпеливо находился рядом с Ши Цзиньнянем, и всего лишь за год его отсутствия Цзян Мянь сумел занять его место.
Чтобы Ши Цзиньнянь обратил на него внимание, он с болью в сердце уехал за границу изучать компьютерные технологии, чтобы вернуться и помочь ему, стать ближе.
А Цзян Мянь, не приложив никаких усилий, легко получил Ши Цзиньняня.
Долгое время Хэ Чжоуюань сидел с закрытыми глазами, спокойно опираясь на спинку сиденья, и, казалось, что-то замышлял.
Тем временем в Центральной больнице.
Цзян Фэн наконец пришёл в себя. Его лицо, запястья, ноги и живот были обмотаны бинтами.
Цянь Фан, вытирая слёзы, хотела обнять сына, но боялась задеть его раны.
— Сяо Фэн, ты наконец очнулся, я так за тебя переживала.
— Кто тебя похитил и заставил так страдать?
Цзян Фэн пошевелил губами, издавая хриплые звуки. Он замолчал на несколько секунд, затем снова медленно заговорил.
— Мама, это Шэнь Цинцы! Это он заставил меня охранять могилу собаки.
— Что… что? — Цянь Фан подумала, что ослышалась. — Сын, что ты сказал?
— Мама, — голос Цзян Фэна дрожал от обиды, и он повторил. — Шэнь Цинцы заставил меня охранять могилу собаки, это он меня избил.
— Зачем он это сделал? — Цянь Фан внутри кипела от гнева, но внешне старалась сохранять спокойствие. — Это его собака была убита тобой?
— Не его собака, а собака Цзян Мяня, — при упоминании Цзян Мяня глаза Цзян Фэна наполнились злобой.
Цянь Фан почувствовала тревогу. Неужели Шэнь Цинцы уже так привязался к Цзян Мяню?
Выражение её лица стало странным.
— Только из-за собаки? Не было других причин?
— Просто потому, что я случайно наступил на собаку Цзян Мяня, Шэнь Цинцы словно с ума сошёл и начал меня мучить! Мама, ты должна мне отомстить! — глаза Цзян Фэна покраснели, то ли от боли, то ли от злости.
Цянь Фан не думала о мести, её беспокоило другое.
— Сын, какие отношения у Шэнь Цинцы и Цзян Мяня? Почему он так к нему относится?
— Почему так относится? Да потому, что этот мерзавец забрался в постель к Ши Цзиньняню, — Цзян Фэн, охваченный ревностью, говорил всё более хрипло. — Шэнь Цинцы просто хочет подлизаться к Ши Цзиньняню!
Услышав это, Цянь Фан немного успокоилась и мягко сказала сыну, чтобы он сосредоточился на выздоровлении.
— Как я могу спокойно лечиться, мама? Вы же не собираетесь мне мстить? — Цзян Фэн задыхался от злости, словно старый мех.
— Сейчас наша семья на грани банкротства, у нас нет денег, чтобы противостоять семье Шэнь, — Цянь Фан была и растеряна, и обижена, её лицо выражало сложные эмоции. — В последние дни крупные клиенты и поставщики компании Цзян разорвали с нами сотрудничество. Если денег не будет, через несколько дней компании Цзян не станет.
— Мама, не переживай, у нас есть союзник, — Цзян Фэн, лежа на больничной койке, смотрел с безумием в глазах. — Тот мужчина, который привёз меня в больницу, наш благодетель, он даст мне всё, что я захочу!
— Сын… — Цянь Фан хотела что-то сказать, но остановилась. — Мы и больница не знаем, кто тебя привёз, ты был доставлен на скорой.
— Не может быть! Я сам его видел! — Цзян Фэн попытался сесть, но Цянь Фан остановила его, не обращая внимания на боль от ран. — Поищи, он обязательно оставил мне номер телефона или записку.
Цянь Фан, снова вытирая слёзы, сказала с болью в сердце:
— Сын, никто не привозил тебя в больницу, и никаких записок или телефона нет. Пожалуйста, выздоравливай, и тогда мы всё обсудим, хорошо?
Цзян Фэн замер на несколько секунд, но, к удивлению, не стал спорить, закрыл глаза и начал вспоминать свой сон.
Сон не мог его обмануть, это точно тот мужчина привёз его в больницу.
Цянь Фан, с тёмными кругами под глазами, уже несколько дней не спала, её одежда была та же, что и три дня назад. Ничего не осталось от её прежнего ухоженного и роскошного вида.
Глядя на сына, который, едва очнувшись, начал бредить, она чувствовала лишь усталость.
В Баошаньюане.
Цзян Мянь, вымывшись, надел свою мягкую пижаму с черепашкой и уютно устроился на кровати Ши Цзиньняня, обняв одеяло и слегка прикрыв глаза.
В голове крутились слова Хэ Чжоуюаня.
Хэ Чжоуюань, кажется, относился к нему хорошо: красивый, стильно одевался, говорил мягко.
Но его доброта отличалась от той, что проявляли Шэнь Цинцы и Сяо У, хотя он не мог понять, в чём именно.
Шэнь Цинцы приносил ему вкусности, играл с ним, а Сяо У тайком делился закусками, водил его в комнату отдыха и рассказывал забавные истории.
Хэ Чжоуюань говорил, что он ему нравится, но его слова вызывали неприятные чувства, чего не было с Шэнь Цинцы и Сяо У.
Особенно те слова, которые он сказал в ванной, почему-то снова вызвали неприятное ощущение, хотя он, казалось, хотел как лучше.
Ши Цзиньнянь, высушив волосы, вышел из ванной, не завязывая пояс на пижаме, и направился к кровати.
Он ожидал, что маленький глупыш, увидев его обнажённые мышцы живота и груди, сразу же сядет и будет с интересом смотреть.
Но на кровати уже лежал спящий Цзян Мянь.
Выражение лица Ши Цзиньняня сразу изменилось, он сжал губы, подошёл к кровати, облокотился на край и наклонился, глядя на маленький комочек на кровати.
Вечером в кафе они же договорились, что вечером вернутся и… поцелуются.
Маленький глупыш не сдержал слово и заснул первым?
Тёплый свет хрустальной лампы падал на лицо спящего юноши, его белые пушковые волоски на щеках светились, а светлые пряди волос были окутаны мягким сиянием, словно маленький принц из картины.
Ши Цзиньнянь наклонился ещё ниже, его тёмный взгляд остановился на розовых и мягких губах, затем он прикоснулся к ним и слегка укусил.
http://tl.rulate.ru/book/5586/198939
Готово:
