Готовый перевод After Divorce, My Rival Became My Child's Father / После развода мой враг стал отцом моего ребёнка: К. Часть 31

Он тоже поднялся, рявкнув:

— Садись на место!

Шэнь Ифань:

— Потише, у вас давление.

Это только разозлило старика ещё больше.

— Да если бы ты меня меньше злил! — закричал он. — Хватит прикидываться дурачком! Скажи прямо: Ду Цзэмин тебе нравится или нет? Вчера его семья ясно дала понять — хотят свадьбы. Помимо выгоды для бизнеса, я вижу, что парень действительно без ума от тебя! Не замечает, что у тебя сердце ледяное, дурак, считает тебя сокровищем!

Дальше тянуть было некуда: Шэнь Юэтэн требовал ответа.

Шэнь Ифань не из тех, кто ходит вокруг да около. Он всегда резал правду-матку.

— Я же сказал — не нравится. Какая свадьба? Ду Цзэмин бредит. Хочешь породниться — женись сам. У старика Ду два года назад жена умерла? Вы друг другу идеально подходите! Пожертвуй собой ради семьи.

Эти слова чуть не довели Шэнь Юэтэна до удара.

— Да как ты смеешь!

Он схватил чайник и швырнул его во внука.

Но Шэнь Ифань уже отпрыгнул. Чайник разбился о пол, обдав его брюки брызгами.

Услышав шум, в комнату вбежал Цзян. Увидев, что конфликт разгорается, он поспешил успокоить старика:

— Господин Шэнь, успокойтесь.

Затем повернулся к Шэнь Ифаню:

— Господин, старейшина заботится о вас.

Но Шэнь Ифань не поддавался. Хотя он и был настоящим аристократом, в детстве его не раз наказывали за шалости: и ремнём, и подзатыльниками.

Поэтому он не считал рукоприкладство чем-то ужасным.

Такое равнодушие ещё больше разозлило Шэнь Юэтэна. Оттолкнув Цзяна, он закричал:

— Неблагодарный ублюдок! Бесстыжий невежда! Думаешь, сможешь всю жизнь прожить холостяком, без детей, по своей прихоти? Пожалеешь!

Шэнь Ифань упёрся:

— Кто сказал, что я не женюсь и не заведу детей?

— Тогда докажи делом! — взревел Шэнь Юэтэн. — Если Ду Цзэмин тебе не нравится, то кто тогда?

Шэнь Ифань, словно назло, начал перечислять:

— Что в нём такого особенного? У него третий глаз есть? Или пятая нога? Всё, что есть у Ду Цзэмина, есть и у меня. К тому же он старше, любит поучать и важничает. Если я на нём женюсь, то заведу себе второго отца. У меня и своих хватает, ещё одного прислуживать — да я что, мазохист?

Шэнь Юэтэн чуть не хватил удар. Цзян бросился за лекарством.

Но оба — и дед, и внук — были упрямы как ослы и не отступали.

— Ладно, Ду Цзэмин не нравится, — продолжал Шэнь Юэтэн. — А внук моего старого сослуживца? Талантливый, умный, симпатичный, на восемь лет младше тебя — почему и он не подходит?

При упоминании Хэ Юаня Шэнь Ифань аж затрясло от злости.

Вспомнив, как тот на банкете, не считаясь с его чувствами, просто ушёл, он подумал: совсем распустил его, балую!

Хорошо ещё, что дед не знает об их браке: а то, глядя на эту сцену, точно стал бы на сторону Хэ Юана.

Почему чужие вдруг стали важнее родного внука? Ради свадьбы и детей готов на всё?

Чем больше он думал, тем сильнее злился.

— Это я не подхожу, или они? — взорвался он. — Сколько я должен угождать, сколько лести сыпать, чтобы они были довольны? То обижаются, то дуются! Я на работе пашу как лошадь, а дома ещё и перед ними на цыпочках ходить? Я жениться хочу для радости, для компании, а не для того, чтобы ещё одного идола в доме держать!

Услышав это, Шэнь Юэтэн окончательно вышел из себя.

— Вот оно что! — закричал он. — Наконец-то признался, какой ты эгоист! Думаешь, ты такой особенный, что никто тебя не достоин? Дождёшься, когда жизнь тебя по носу стукнет! Будешь выбирать, выбирать, да на колючку напорешься — тогда не ной!

Шэнь Ифань выпрямился:

— Не волнуйтесь! Я сам за себя отвечаю. Даже если зубы посыпятся — проглочу и не пикну!

— Ну и молодец! — завопил Шэнь Юэтэн. — Цзян, выгони его! Чтобы ноги его здесь больше не было!

Он так разошёлся, что схватил меч для тайцзи.

Цзян, видя, что дело плохо, потащил Шэнь Ифана к выходу.

— Господин, уходите. Я позабочусь о старейшине.

Шэнь Ифань заметил, что лицо деда покраснело: давление подскочило. Ему стало жаль старика: пусть лучше выместит злость на нём, чем сдерживается.

Поэтому он остановился у двери. Меч ударил его по бедру, боль пронзила тело. Он скривился, вытерпел ещё один удар, и только тогда Цзян силой вытолкнул его.

Выйдя из родового поместья, Шэнь Ифань сел в машину. Сердце бешено колотилось, кровь стучала в висках.

Он был по-настоящему зол. Во-первых, из-за отношения семьи: свадьба, дети, семейные интересы казались важнее его самого. Неужели кроме выполнения долга перед родом он ничего не значил? Если он никогда не заведёт детей и не женится, станет ли для семьи никем?

Во-вторых, он злился на Хэ Юаня. Если бы тот был хоть немного надёжнее, не дулся по пустякам, повзрослел — разве он не мог бы представить его семье и заткнуть деду рот?

Чем больше он думал, тем сильнее злился. Казалось, весь мир ополчился против него. Почему при всех успехах в карьере его личная жизнь была такой сложной?

В гневе он даже не поехал в особняк.

Всё равно Хэ Юань, наверное, не вернулся: упрямец наверняка снова сбежал в общежитие.

Этот "дом" не был его личным убежищем. Если Хэ Юань не хочет возвращаться, зачем ему туда идти? Кто без кого не может?

Каждый проживёт и так, даже лучше!

Шэнь Ифань отправился в свою холостяцкую квартиру.

Хотя он давно там не появлялся, помощник Чэнь регулярно нанимал уборщицу, так что всё было чисто и уютно.

Вернувшись в "одинокое" жилище, он почувствовал облегчение.

Быстро приняв душ, он лёг в постель. Столько событий за день вымотали его, и он быстро уснул.

Утро встретило его ярким солнцем. Проснувшись, он увидел, как лучи пробиваются сквозь шторы, освещая постель.

Шэнь Ифань потянулся, прищурился, приподнялся.

Но простейшее движение вызвало головокружение. В горле подступила тошнота.

— Блевать...

Не успев опомниться, его вырвало.

Шэнь Ифань...

Боже, неужели он так разозлился, что заболел чем-то серьёзным?

Шэнь Ифань всегда гордился отменным здоровьем. Конечно, до бешеной выносливости Хэ Юана ему было далеко, но среди сверстников он выглядел отлично.

От лёгкой простуды он никогда не лечился: само проходило.

Но рвота? Этого с ним почти не случалось, тем более с головокружением и слабостью.

Болезнь сражает сначала дух, а потом тело.

Шэнь Ифань тут же представил себе худшее и немедленно позвонил доктору Суню.

Пока врач ехал, он лишь убрал последствия и лежал, боясь пошевелиться.

http://tl.rulate.ru/book/5605/201758