Готовый перевод After Divorce, My Rival Became My Child's Father / После развода мой враг стал отцом моего ребёнка: К. Часть 36

— Ифань вернулся? Какое совпадение! Вы с Ду Цзэмином договорились встретиться?

Не успев закончить, он заметил, как внук холодно смотрит на гостя, и сам смутился.

В конце концов, гость есть гость, а тридцатилетний человек не знает элементарных правил гостеприимства.

Но, зная, что внук — настоящая пороховая бочка, Шэнь Юэтэн не стал отчитывать его при посторонних, лишь вежливо улыбнулся и сказал:

— Чего вы тут столбом стоите? Старый Цзян, подайте чай, нарежьте фрукты. Пойдёмте в тень под османтусом отдохнуть.

Шэнь Ифань, конечно, был против, но после нескольких грозных взглядов деда сдался. В прошлый раз старик так разозлился, что несколько дней принимал таблетки от давления. На этот раз внук решил сдержаться, к тому же теперь в его животе жили двое маленьких человечков, и буйствовать было уже нельзя.

Решив просто отбыть повинность, Шэнь Ифань сел на каменную скамью под цветущим османтусом.

Едва они уселись, как подали чай и фрукты. Старик Шэнь велел всем посторонним удалиться, чтобы трое могли поговорить наедине.

Увидев такой расклад, Шэнь Ифань подумал: [Ничего хорошего не жди].

Так и вышло. После того как Ду Цзэмин разлил деду две чашки чая и расточил несколько комплиментов, Шэнь Юэтэн перевёл разговор на внука:

— Ифань, ты в последнее время слишком много работаешь? Лицо какое-то жёлтое. Не перетруждайся.

Шэнь Ифань пробормотал что-то невнятное в ответ.

Ду Цзэмин тут же вставил:

— Ифань очень ответственный, все крупные проекты ведёт лично. Наше сотрудничество тоже во многом обязано его усилиям.

Услышав это, лицо Шэнь Юэтэна расплылось в улыбке.

— Ты слишком добр к нему, — сказал он Ду Цзэмину. — Характер у него тяжёлый, упрямый, слова доброго не дождёшься, зато довести до белого каления запросто.

Ду Цзэмин усмехнулся и взглянул на Шэнь Ифана. Тот действительно выглядел бледнее, чем обычно, даже немного хрупким. Но если раньше его красота была резкой и колючей, то теперь в ней появилась лёгкая уязвимость, которая только разжигала желание оберегать его.

— Вы слишком строги, — сказал Ду Цзэмин. — Талант Ифана заставляет меня краснеть от стыда. Я и мечтать не смею сравнивать себя с ним.

Эти слова звучали настолько слащаво, что Шэнь Ифань едва не стошнило.

Но Шэнь Юэтэн заметил восхищённый взгляд Ду Цзэмина и, поддавшись моменту, продолжил:

— Какое там «не смею»? Если есть желание, всегда найдётся возможность.

Ду Цзэмин промолчал, лишь пристально глядя на Шэнь Ифана.

Тот мысленно проклинал Ду Цзэмина с ног до головы. [Как можно быть настолько приторным? Неужели все богачи из списка Forbes такие противные?]

Но деду и этого было мало. Он повернулся к внуку:

— Ифань, поговори с Цзэмином, а я пойду приготовлю вам рыбу на пару. Цзэмин, оставайся, пообедаем вместе, выпьем по рюмочке.

Ду Цзэмин тут же вскочил, чтобы проводить старика.

Шэнь Ифань тоже поднялся. Холодно глядя на них, он сказал:

— Дедушка, подожди.

Шэнь Юэтэн остановился, вопросительно подняв бровь. Ду Цзэмин тоже уставился на Шэнь Ифана.

Тот подумал, что момент подходящий, атмосфера располагает — самое время огорошить их новостью.

— Я беременна.

Его слова грянули как гром среди ясного неба. Оба остолбенели.

Ду Цзэмин переспросил, не веря своим ушам:

— Что ты сказал?

Шэнь Ифань посмотрел ему прямо в глаза и чётко повторил:

— Я беременна. Близнецами.

С этими словами он протянул деду медицинское заключение.

Шэнь Юэтэн взял бумагу, но его лицо оставалось неподвижным, будто он всё ещё не мог поверить. Даже движения стали деревянными.

Пока старик изучал документ, Ду Цзэмин тоже заглянул через плечо. Конечно, как посторонний, он не имел права лезть в личные дела, но новость была настолько шокирующей, что он не смог удержаться.

Через пару минут оба закончили читать.

Шэнь Юэтэн: […]

Ду Цзэмин: […]

Шэнь Ифань, видя их молчание, нарушил тишину:

— Думаю, это хорошие новости.

Лицо Ду Цзэмина почернело.

Шэнь Юэтэн, не обращая на него внимания, наконец пришёл в себя. Дрожа, он опустился на стул, отхлебнул чаю и спросил:

— Чьи?

Шэнь Ифань тут же ответил:

— Мои, конечно.

С грохотом Шэнь Юэтэн опрокинул чайный столик.

— До каких пор ты будешь дурака валять?! — закричал он, трясясь от гнева. — Тебе мало позора?!

Ду Цзэмин, видя, что старику плохо, бросился за помощью.

Шэнь Ифань, испугавшись за деда, смягчил тон:

— Дедушка, дети действительно мои. Я воспользовался ЭКО.

Шэнь Юэтэн не был дураком и не собирался верить этой отговорке.

— Чьё семя?! — прошипел он. — Ты бы просто так не стал таскать в животе двух детей! Говори, чьё?!

Шэнь Ифань понял, что дед действительно взбешён, и пожалел о своей резкости. Но отступать было поздно. К тому же по дороге он перебрал все возможные варианты и решил, что эта ложь — самый удобный выход.

Он стоял на своём: дети — результат ЭКО, он пошёл на это, чтобы раз и навсегда избавиться от семейного давления.

Шэнь Юэтэн, видя, что внук не сдаётся, в конце концов не выдержал.

Когда Ду Цзэмин вернулся с помощниками, он застал Шэнь Ифана, склонившегося над потерявшим сознание стариком и зовущего его по имени.

Под руководством семейного врача Шэнь Юэтэна быстро погрузили в машину скорой. У старика было высокое давление, а с возрастом добавились ещё и проблемы с сердцем. Узнав, что внук, да ещё и в присутствии потенциального жениха, признался в незапланированной беременности, он просто не выдержал позора. Шэнь Юэтэн, всю жизнь державший марку, в очередной раз потерпел фиаско из-за внука. От переживаний он попал в реанимацию.

Когда новость о госпитализации Шэнь Юэтэна распространилась, в семье началась паника. Но никто не знал настоящей причины. Из присутствовавших там троих только Ду Цзэмин мог разболтать, но он, несмотря на холодность Шэнь Ифана, оказался человеком слова и сохранил тайну.

Через два дня старик наконец пришёл в себя, но оставался слабым, с трубками в теле, за стеклом палаты интенсивной терапии. Видя, как изменился его всегда бодрый дед, Шэнь Ифань наконец испугался. Он лично ухаживал за стариком, не доверяя никому другому, и только молился, чтобы тот поправился.

Когда Шэнь Юэтэн наконец открыл глаза, первое, что он сказал, было:

— Где Ифань?

Шэнь Ифань тут же подошёл.

Старик поднял руку и слегка шлёпнул его по голове. Это было скорее ласковое прикосновение, чем удар — сил не хватало.

http://tl.rulate.ru/book/5605/201763