Готовый перевод Tomorrow's Smooth Road / Завтрашняя гладкая дорога [❤️]: Глава 39

Первым, кто увидел Чжан Ту, стал Юэ Юй, пасший корову у въезда в деревню. Мальчик дёргал травинку, размахивая ею в воздухе, притворяясь дирижёром, который управляет оркестром. Он закрыл глаза, качал головой и напевал фальшивые мелодии, полностью погрузившись в свои фантазии, как вдруг услышал за спиной смех, мягкий, как весенний дождь.

— Юэ Юй, что это за песня?

Юэ Юй тут же вскочил, забыв про травинки, прилипшие к затылку. Его лицо покраснело от смущения и радости, когда он воскликнул:

— Учитель Чжан, вы вернулись!

Он подбежал, и Чжан Ту, наклонившись, стряхнул с него остатки травы, затем достал из кармана несколько конфет и протянул мальчику. Корова мычала, продолжая щипать траву, равнодушно отмахиваясь хвостом от мух.

Мысли Юэ Юя уже не были сосредоточены на выпасе. Казалось, он вот-вот бросится в деревню, чтобы сообщить всем, что учитель Чжан вернулся. Но оставить корову без присмотра было нельзя — она могла забрести на чужие посевы. Мальчик с тоской посмотрел то на животное, то на Чжан Ту, не зная, как поступить.

Чжан Ту улыбнулся и потрепал его взъерошенные волосы:

— Ты лучше продолжай пасти. Кстати, как занятия? Вы не обижали учительницу Чжэн?

Юэ Юй тут же замотал головой:

— Нет, учительница Чжэн даже похвалила нас! Но… мы все очень скучали по вам.

Чжан Ту отсутствовал всего месяц, но для этих детей это казалось вечностью.

И не только для них.

Для Цзян Нинчуана тоже.

Чжан Ту привёз из города целую кучу вещей и теперь раздавал их вернувшимся «знающим молодым» в общежитии. Собрались и местные жители, с любопытством разглядывая привезённые им диковинки.

Пришёл даже бригадир и, смеясь, сказал:

— Сяо Чжан, ну как тебе город? Наверное, куда лучше нашей глуши? Моя дочь всё спрашивает, когда ты вернёшься, а я ей — откуда я знаю? — Он шлёпнул Цзян Нинчуана по голове. — А этот парень, едва услышав, что ты приехал, бросил мотыгу и помчался сюда. Даже женихи не так спешат!

Цзян Нинчуань засмущался, встретившись взглядом с Чжан Ту, и неловко улыбнулся, потирая ладони о брюки.

Чжан Ту тоже рассмеялся, хотя его улыбка была сдержаннее:

— Я и тебе кое-что привёз. После работы зайду.

Цзян Нинчуань кивнул и, нехотя уходя, оглядывался на каждом шагу.

Чжао Чжимань, сидя на низкой бамбуковой табуретке, разворачивала конфету:

— Всё-таки ты и Сяо Цзян близко общаетесь. На днях я видела, как он кружил возле нашего общежития. Спросила, что ему нужно, а он ответил, что хотел узнать, не вернулся ли ты.

Сердце Чжан Ту дрогнуло, но он сделал вид, что это не важно, и перевёл разговор:

— А где Сун Яо? Почему его не видно?

— Как раз хотела тебе сказать! — Чжао Чжимань понизила голос. — Примерно через неделю после твоего отъезда за ним пришёл какой-то человек, сказал, что он родственник Сун Яо, и они ушли вместе. Он обещал вернуться через несколько дней, но до сих пор нет. Хотя его вещи все на месте. Мне кажется, он не простой.

— В каком смысле?

— Ну, наверное, у его семьи серьёзные связи.

— И что? — Чжан Ту тоже понизил голос, подражая её таинственному тону. — Ты только сейчас это поняла?

Чжао Чжимань удивлённо раскрыла глаза:

— Ты что, уже знал? Он тебе сам сказал?

— Я догадался. Осталось только подтверждение. — Чжан Ту лукаво улыбнулся. — Товарищ Чжао, тебе не хватает наблюдательности.

— Как ты додумался?

— Секрет. — Он махнул рукой. — Думай сама. И хватит торчать в мужском общежитии, товарищ Чжэн тебя ищет.

У двери застыла покрасневшая Чжэн Сяосяо. Месяц преподавания сделал её смелее, и теперь она не пряталась, как раньше, а стояла в дверях и говорила:

— Маньмань, сегодня наша очередь готовить.

Чжао Чжимань хлопнула себя по лбу, забормотала «забыла, забыла» и потащила Чжэн Сяосяо на кухню.

Наконец вокруг Чжан Ту воцарилась тишина. Пока он раскладывал вещи, его мысли вернулись к Сун Яо.

Тот факт, что его семья не простая, было очевидно. Он пел «Дороженьку» на русском и другие американские народные песни, которых Чжан Ту никогда не слышал. Однажды, когда все пели «Катюшу», он в воздухе перебирал пальцами, будто играл на пианино, и на вопрос, не учился ли он, ответил, что в детстве занимался.

Но это лишь подтверждало, что он вырос в достатке. Насколько влиятельна его семья — знал только он сам. Да и чем выше статус, тем тяжелее могли быть последствия. Сун Яо никогда не рассказывал о своих родных, видимо, ситуация была непростой.

Но почему за ним вдруг приехали? И куда он пропал на столько времени?

В голове Чжан Ту снова всплыло слово — «возвращение в город».

После ужина он зашёл к Цзян Нинчуаню.

В прошлый раз, когда он остался у него ночевать, утром он придумывал дурацкие отговорки вроде «заблудился и заночевал», прежде чем вернуться в общежитие. Но Сун Яо, всегда встававший раньше всех, лишь взглянул на него и ничего не спросил.

Они вместе вышли умываться. Когда всплески воды стихли, Сун Яо вытер лицо и сказал:

— Я заметил, что ты взял фонарик.

Вот оно что. Чжан Ту перестал умываться:

— Да… Пошёл поговорить с Цзян Нинчуанем.

Он решил сказать правду — друзьям стоит быть честными, но без лишних подробностей.

— В день, когда я уезжал из города, моя младшая сестра пришла ко мне в комнату и говорила со мной до утра. К рассвету она уже не могла держать глаза открытыми, но всё повторяла: «Братик, не уходи», — боялась, что я исчезну. — Говоря о сестре, Сун Яо невольно улыбнулся. — Ей было пять, пухлая, с ручками, как у лотоса. Теперь она научилась писать и в письме сообщила, что подросла, но не сказала, похудела ли.

Чжан Ту задумался. Выходит, он зря переживал — Сун Яо воспринимал их с Цзян Нинчуанем как братьев. Кто бы мог подумать, что между двумя мужчинами может быть что-то большее? Большинство даже не допускало такой мысли. Сун Яо лишь заметил, что они стали близки. Может, это он слишком мнительный?

http://tl.rulate.ru/book/5606/201817