Глава 1. Печаль
На дворе стояла жара. Или, по крайней мере, мне было жарко. Я лежал, потея под простыней, одеяло швырнул к подножью моей односпальной кровати, кровать стала слишком маленькой, мои ноги прижимались к деревянным перилам. Реальное напоминание о том, что что-то изменилось, а что-то нет. Да, я уезжал на год в колледж, но теперь вернулся на лето к семье, в тот же дом, в ту же кровать. Может быть, папа был прав. Может быть, все было бы иначе, если бы я выиграл стипендию, но сейчас все изменилось.
И, возможно, не изменилась только моя уверенность — моя уверенность, или, скорее, отсутствие ее, с девочками.
Я лежал, вспоминая свое свидание с Элисон. Одна из немногих, с которыми я столкнулся этим летом. Воспоминания о ней помогают мне бороться с домашним заданием по химии. Я был достаточно уверен, чтоб пригласить ее на свидание, когда увидел, как она регистрируется в Центре записей.
Во время этих воспоминаний моя правая рука нежно сжала мягкую ткань, сжатую в моей ладони.
Ну, все прошло хорошо, по крайней мере, в той версии, которую я скажу утром маме. «Спасибо, что одолжила мне машину. Мы нашли парковку в центре города без проблем. Нам обоим понравился фильм. И мы много говорили о занятиях — она так же изучала биологию в колледже».
То, о чем я не буду рассказывать, так это, о том, что я лежал здесь всю ночь со свирепым трением под простыней и думал ... что Элисон действительно думала обо мне. Чувствовала ли она ко мне то же, что и я к ней? Или она подумала, что я «милый, как друг». "Стон". Достаточно хорош для пятничного фильма, но недостаточно смел, чтобы стать настоящим парнем? Чего она действительно хотела, когда в конце концов отмахнулась от меня в машине, припаркованной в темноте под деревьями. Я мог чувствовать ее сладкое дыхание, пульсацию ее груди, ее извилистые и извивающиеся движения взад и вперед на пассажирском сидении рядом со мной ...
Я так сильно хотел ее. Я хотел расстегнуть эти милые маленькие белые пуговицы до самого конца платья, которое сводило меня с ума весь вечер, и отодвинуть в сторону ее бюстгальтер, пока я наконец не почувствую ее грудь. О да, я так сильно этого хотел. Но когда она прошептала «нет», когда она откинула мои руки в сторону, я замер. Чего она действительно хотела? Я заслужил ее доверие, слушая ее беседы? Или она раздражалась из-за того, что тратила вечер на глупого ребенка, недостаточно смелого, чтобы требовать своего приза?
Воспоминания были — такими реальными, такими яркими — когда Элисон извивалась и была физически близко и все же так далеко; что же не так с ручником моей собственной девственной неуверенности. Я мучился. Я знал, что несколько движений моей левой ладони прямо сейчас могут заставить меня прикусить мою нижнюю губу в подавленном стоне и выплеснуть мое семя в запрещенную шелковисто-гладкую ткань в моей руке. Но разве я не буду чувствовать себя все более одиноким после этого? И, конечно же, я должен был быть осторожным, несмотря на свое разочарование, не позволить даже капле моей спермы испортить, невинную мысль о ней...
В этот момент я услышал скрип своей двери и увидел луч света, направленный через коридор. У меня перехватило дыхание. Мама проверяла меня?
"Эй, брат, это я ... ты еще не спишь?"
Я тихо рассмеялся от облегчения.
"По-видимому, да".
Мэнди влетела в комнату, щелкнув дверью. Я был удивлен ее уверенностью и скоростью. Поражен ее ароматом. На мгновение я думал, что кончу. Но затем она села на краю моей кровати, скрестив ноги в короткой ночнушке, одной из тех обтягивающих, атласных, на которые она перешла в свой недавний 18-й день рождения. Слушая ее слова, я спрятал член в штаны своей любимой пижамы с жирафами. В лучах света от уличного фонаря в конце нашей улицы, я мог видеть, как он освещал ее сексуальные изгибы. Все еще потрясающие девичьи груди, они были большие и гордо направленные в верх, как два конуса. Больше о ранней зрелости ее вишенок, я сказать не мог. Если длина моей кровати не изменилась за последний год, то наверняка изменилось длина кое-чего другого. И конечно ... Я должен быть таким же, как и раньше. Я думал о том, чтобы попытаться спрятать левую руку или выбросить табу, скрывающееся в ней, но разве звук резинки не выдал бы меня? А оставлять руку прижатой к себе я не мог, это делало все еще более очевидным — таким образом, у меня была дилемма, как мне быть?!
Но моя невинная младшая сестра была, конечно, совершенно не в курсе. Она отбросила в сторону длинную прядь волос и спросила.
"Как дела? Как с Элисон?"
Мне нравилось думать, что у нас мало секретов друг от друга. Кроме того, такие темы укрепляли наше доверие.
"Ммм. Хорошо. Мы смотрели довольно хороший фильм, а после..."
«О, оставь эту историю маме для завтрака, пожалуйста. Как дела с Элисон? Давай — не держи меня в неведении ...»
Моя сестра перекинула ноги, двигаясь по краю моей кровати, я мог чувствовать, как матрас прогибается под ней, даже от ее маленького веса. Я смотрел, как край ее ночной рубашки скользит выше ее молодых бедер. Мы всегда были близки, но сегодня она казалась такой ... почти интимной. Я неловко осознавал, как она превращается в женщину. И все же, нам нельзя, мы, брат и сестра. Однажды, несколькими годами ранее, она была такой маленькой и милой, и этот образ застрял в моей голове, как талисман. Союзники против правил, всегда, есть друг у друга в грустные и тяжелые времена. И сейчас я так хотел, чтобы этот союзник, помог мне как-то, освободить, очистить мои мысли.
Она подвинулась ближе ко мне, запах возбужденного члена наполнял воздух. Был ли хотя бы намек на то, что она не заметит мой стояк и табу, которые я прятал ...? Нет! Я не должен позволять своему разуму дрейфовать к этим мыслям. У меня было два секрета, которые я скрывал от нее, сейчас менее важно скрывать то, как действительно закончилось свидания с Элисон. Я уже был на грани, меня убивали мучительные мысли.
http://erolate.com/book/850/18100