Разумеется, строгий тон, который больше похож на приказ, возымел на меня мгновенное действие.
Я поспешно расстегиваю верхнюю пуговицу джинсов и следом ширинку.
У меня возникает пошлая мысль:
«Вот интересно, Эмма Анатольевна сейчас следит за мной? За всеми моими действиями? Может у неё замерло сердце от ожидания снова полюбоваться моим затвердевшим членом в трусах? »
Из моей головы все никак не выходит идея, что Эмма Анатольевна может оказаться настоящей извращенкой, несмотря на то, что она как бы хочет мне просто помочь… Не представляю, чтобы кто подумал, если бы кто-то застал нас здесь наедине с учительницей! Да ещё и меня вот так в придачу со спущенными штанами!
Завтра уже весь колледж гудел бы по этому поводу.
Наконец-то, я вздыхаю спокойно, высвободившись от липких джинсов.
Я ощущаю так себя гораздо лучше, но и одновременно, не совсем удобно, потому что от меня в двух шагах Эмма Анатольевна.
— Теперь, давай их сюда, — говорит всё тем же строгим тоном учительница, протягивая за моими джинсами руку.
Я протягиваю их ей, бросив взгляд на Эмму Анатольевну.
Черт, а Эмма Анатольевна вовсе не собиралась прятать глаза, как это делают стыдливые девочки или отворачиваться. Её глазенки прямо уставились на мою промежность!
И сейчас я прекрасно вижу, что это совершенно не моя фантазия!
Я отдаю джинсы Эмме Анатольевне, и она почему-то подмигивает мне и идет к батарее.
Потом повернувшись ко мне, и объявляет:
— Теперь подождем, каких-то минут двадцать и они высохнут! Дим, ты не стой истуканом. Можешь присаживаться за парту, а я пока позаполняю журнал.
Ох, мне такое только во сне могло бы приснится, что я буду сидеть в аудитории за первой партой в одних трусах и разглядывать учительницу.
Только вот назревала одна большая проблема — мой непослушный член, начинал снова возбуждаться.
Чёрт, и как это я не предусмотрел такого поворота событий. Достаточно было задержаться на несколько минут в туалете и я бы облегчил давление спермы на головку.
Именно поэтому на моих боксерах появляется непристойная припухлость, что меня не особо радует.
Ещё минуты две и в моих трусах будет железный стояк! И кто всему виной? Конечно же, сексапильная учительница, в полуоткрытой блузки и коротенькой юбке.
Не зная, чем себя занять, когда устраиваюсь за партой, несмотря на собственное предостережение, начинаю разглядывать учительницу, будто вижу её в первый раз.
И чем больше я так на неё смотрел, я всё больше возбуждался.
Эмма Анатольевна похоже не обладала никами шестым чувством, свойственное женщинам.
Казалось Эмма Анатольевна не замечала моего раздевающего взгляда который я изо всех сил старался прервать хоть на мгновение, переводя взгляд то на дверь, то на окно.
Но её большие груди манили меня, как магнитом, глазами лаская ее тело.
Вот не понимаю, почему никто не создал какое-нибудь электронное устройство чтобы читать чужие мысли.
Ох, как бы я хотел узнать, о чём сейчас думает Эмма Анатольевна. Неужели она просто сидит за столом и заполняет журнал? Ей не приходит не единой мысли о студенте, который сейчас сидит посреди аудитории?
Я бы даже хотел, чтобы Эмма Анатольевна также узнала, о чём думаю я, потому что своим фантазиям я бы никогда не позволил вырваться за пределы головы.
Эмма Анатольевна, всё что-то так и строчит в журнале, совершенно не обращая на меня никакого внимания.
Мне становится скучно, я закрываю глаза.
Делаю вдох и громко восклицаю:
— Эх, Эмма Анатольевна, а кроме джинсов у меня ещё трусы мокрые.
Она отрывает взгляд от журнала, игриво отвечает.
— Знаешь, Димочка, от твоих проказ, мои трусики тоже промокли и я думаю, не меньше твоих.
Это заявление, даёт мне шанс проявить наглость.
— Эмма Анатольевна, ваши трусики промокли? Знаете, мне бы хотелось на них посмотреть именно сейчас, — неожиданно для себя выпалил я.
Учительница, нисколько не стесняясь, поднимается с места из-за стола.
Я с замиранием сердца слежу за каждым её движением, пока не понимая, что она хочет сделать.
Эмма Анатольевна прямо передо мной на пол роняет ручку!
— Ах, какая неуклюжая! — пропела учительница еще раз подтверждая мою идею, что это всего лишь обычный для неё трюк.
Но сейчас она не только просто наклоняется, но при этом одной рукой приподнимает юбочку, давая понять, что хочет, чтобы я мог всё хорошенько разглядеть.
— Димочка, ты ведь хорошо видишь? Где моя ручка?
О какой именно ручки сейчас шла речь, трудно было догадаться. Сейчас для меня было ясно одно, что пальчики Эммы Анатольевны, как раз в тот момент поглаживают мокрые трусики под задравшей юбкой!
Я не сдержался и воскликнул:
— Эмма Анатольевна, какие у вас мокрые трусики! А вот вы не боитесь простудиться?
— Дима, тогда может быть, ты поможешь их с меня снять? Их тоже не мешало бы высушить.
Конечно же, я встал незамедлительно с места, и обхватив бёдра учительницы взялся стягивать трусики вниз!
Эмма Анатольевна от неожиданности взвизгнула.
— Димочка, помедленнее!
Я продолжил опускать их до колен, но похоже, учительница была права, я резко их дернул, и вместо того чтобы съехать вниз к коленкам, трусики неожиданно лопнули!
— Упсь, извините, кажется я перестарался, — растеряно сказал я, когда, в конце концов, ее мокрые трусики оказались у меня в руках.
http://erolate.com/book/883/20018