Готовый перевод Танго по фэншую: Глава 3

Красочные постройки терема одновременно напоминали деревянные русские терема и азиатские Дворы.

Что-то вспоминалось, а чему-то находилось сравнение в собственной памяти, вроде как его, и вроде как чужой… Но он такому значения не придавал, хотя даже вроде имя его звучало как-то иначе… не привычно. Впрочем, это был не один двор, а целое поместье - хоромы - с ансамблем строений, предназначенных для отдыха и развлечений. Все это с фасада было окружено трехметровой кирпично-каменной толстенной стеной и делилось на зоны в зависимости от своего назначения. Был Гостевой Двор, с гостиницей и местом для отдыха проезжих, он был сам по себе, хоть и имел сообщающиеся с остальными строениями проходы, но все же, видно, имел свою функцию.

Теперь, когда девицы разбрелись по своим комнаткам, а постояльцы отправились в путь, и Лёня-Льнян упал совершенно без сил прямо в главном зале заведения на один из многочисленных обитых шелком диванов. Сил не было куда-то идти дальше. Да и в голове была болезненная мешанина памяти…

Он не мог понять, что с ним происходило, все эти странные обрывки непривычных образов, мешающие знакомому ходу жизни… Он сознавал себя до глубины души местным и в то же время чужаком, такая двоякость сильно давила на сознание. По мере задрёмывания, одна из личностей все больше брала верх, заполняя голову своими странными и непонятными мыслями и суждениями.

Обеим сторонам личности сложно было принять инородные мысли с чуждыми словами и образами. Особенно той, что была тут изначальной, трудно было отбросить непонятные демонические картинки и ассоциации, в то время как вторая не могла смириться с тем, что это тело явно привыкло к сексу, как с сестрицами, так и с братьями, которых, помимо девиц, тут хватало. Это были молодые ухоженные парни, что тоже как-то удивляло. И второе сознание это не сразу приняло, поскольку их одежда и поведение не слишком отличались от девиц. Хотя нет, отличалось, их волосы не были уложены на головах короной из кос, утыканной шпильками и заколками, а просто спускались вдоль спины распущенными или прихваченными широкими зажимами и накосниками в свободные длинные косы или низкие/ высокие хвосты. А вот наряды были из той же оперы, с этими верхними накидками-халатами из тонких летящих тканей – ханьфу - вдруг вспомнилось их название, и многослойными шелковыми нижними одеждами, не столь многочисленными и пышными, как у женщин, но достаточно романтичными.

К нему подсела одна из дам, которая гоняла его ночью больше прочих. При свете дня было видно, что она старше средних лет, уголки глаз тронуты морщинками, хотя возраст был скрыт толстым слоем пудры, глаза начернены, губы накрашены алым. Почему-то сейчас ее косметика — вот опять странное слово — показалась ему грубой, хотя обычно восхищала. Вспомнилось, что он и сам был не прочь накраситься, за что бывал не единожды бит сестрицами, косметика была удовольствием не дешевым, и вдруг вспомнилась сама женщина — это хозяйка Цветочной Корзины — мамушка Любава Медовая. Которая воспитывала его с малолетства, найдя у ворот младенчика в корзине с цветами, как водится. Тут так подбрасывали ребятишек в подобные заведения, когда сами поднять и вырастить не могли по какой-то причине.

— Умаялся, сынок? — Она потрепала его по голове и дернула за недлинную косицу. При всей ласковости голоса, взгляд Любавы был весьма холодным и практичным, странно, но сейчас он это особенно ярко ощутил. — Сложная нынче ночь выдалась, гостей было много, как никогда. Сестрицы и братцы твои тоже умаялись, отсыпаются.

Она между делом прихватила длинными пальцами, унизанными перстнями и украшенными ажурными драгоценными напальчниками-когтями соединенными цепочками с браслетами, его лицо за подборок, и оценивающе разглядывала, поворачивая и так и эдак, явно оставаясь удовлетворенной видом.

—… Большая Караванная Тропа в этом сезоне чрезвычайно востребована, — мурлыкала она, довольно жмурясь, — и наша Цветочная Корзина пользуется особым спросом. Гости посещают твоих сестриц и братцев не по разу за ночь. Сегодня я даже всем им выдала пилюли малой регенерации.

Его второе я знало, что эти пилюльки весьма недешевы и местный лекарь такие не сделает, их можно прикупить только в лекарских лавках, одна такая пилюлька может вернуть с того света умирающего и возможны они трех видов: малые, средние и большие. Говорят, бывают еще и звездные, они типа живой воды. Так вот эффект малой пилюли радужного качества держится несколько дней, все раны на принявшем ее будут заживать на глазах. Но обычно в корзине были пилюли поскромнее, те, что готовили не алхимики-мастера, а ученики или подмастерья.

Низшего качества – желтые, лучше – зеленые, самые хорошие – голубые. Ну а великолепные, те, что перламутровые или радужные как их еще называют. Для корзины обычно покупали самые дешевые — желтые или салатовые, коли везло на скидку в лекарской лавке. Действовали они столько же, но лечили на порядок хуже, не справлялись с чем-то серьезным. Однако такое обычно тут и не случалось. И раз хозяйка на такое расщедрилась, знать были основания.

— … По слухам, в столице намечаются празднества по причине восхождения молодого императора на Небесный трон. — Задумчиво продолжила Любава, — Все стремятся попасть на праздники в честь коронации. Наконец-то, его покажут народу. А то держат за семью печатями. Но оно и понятно, он единственный законнорождённый признанный сын Сына Неба. И взойдет на престол в день своего совершеннолетия. Регалии рода Сыновей Неба — Золотых Драконов Света, приняли только его из всех прочих претендентов, хотя он младший среди сыновей прежнего императора. Все стремятся сразу отдать дань крови и одарить молодого императора, чтобы тот запомнил всех аристо и бояр империи лично.

Наша Корзина издревле имеет репутацию при дворе, значит и нам следует отметиться. — Она, наконец, отпустила его подбородок. — Мы собираем труппу юных киссэ, для выступления во дворце. Прелестная Лануся даже будет рекомендована как возможная супруга ее родственниками. Ее происхождение вполне достойно. Из тех, кого не выкупили их кланы, думаю, отбор в формируемый гарем императора будет весьма жестким, поэтому пойдут лучшие. Может они глянутся, и их выкупят для услады глаз и тела, пусть и не царственные опекуны, и евнухи императора. Бояре опять же будут там. Нашей Корзине нужны деньги для ремонта и обновления комнат киссэ. Ты, сынок, пойдешь с ними. В столице, как прибудете, посетите храм, может, есть в тебе хоть капля дара, станешь даннэ, но если и нет, то пойдешь евнухом во дворец, тогда за твое будущее я стану спокойна. За тобой Михась присмотрит, он уж назначен в услужение Ланусе и согласился стать евнухом, если ее в гарем возьмут. Жаль отпускать его, охранник хороший, да и не глупый, но тебе такая опека будет нужнее. В столице вам операцию сделают надлежащую, я уж договорилась со специалистом.

— Сила? Даннэ? — Почему-то, что значит евнух — он знал и это энтузиазма не вызывало.

—А то ж… есть надежда, что в тебе теплится искра силы, –- она вздохнула — Пусть разумом ты не вышел, но девушки давно приметили, что ты приносишь удачу. А это может быть знаком, а для даннэ разумность не существенна, да и всегда в цене они у благородных магов. А значит, и платить за твои услуги будут куда как выше, даже если и не найдешь себе покровителя. И опять же не ты ублажать их будешь, а они тебя. Да и операция тогда будет не нужна, деньги потратите на обратную дорогу, Михась все распоряжения уж получил. А уж мамушка Любавушка позаботится о своем цветике.

«угу, семицветике»

— Отдыхай иди, Алена, проводи-ка Льняна нашего. Он без сил совсем.

— Еще чего, сам доползет до своей берлоги!

— Кому сказала — проводи! –- в голосе женщины звякнула сталь. — И оботри его, после еще и завтрак снесешь!

— Еще чего… — вновь возмутилась было Алена, и тут же раздался звук пощечины.

— Кому сказано? Узнаю, что не выполнила, ты у меня неделю помои и дерьмо убирать будешь в отхожем месте!

Его подхватили под локоть и буквально силой сонного поволокли куда-то наверх молча. Он только перебирал ногами, даже не пытаясь разомкнуть слипающихся глаз. раздался шелест раздвижной двери и юношу бесцеремонно пихнули внутрь. Бессильно он свалился на мягкую циновку.

— Да ты пьян никак? Нет, вроди… неужли и впрямь так устал? — в голосе Алены было недоумение. — Ну да Лель с тобой, дурачок. Спи.

Что-то прохладное прошлось по лицу, шее, груди.

— Ладный-то какой… жаль глупый. — Вздох. Затем его накрыли и Алена ушла. Судя по звуку закрывшейся двери.

Проснулся Лёня уже в сумерках, от того, что теребила все та же Алена – снопообразная местная красавица.

— Ну, ты и спать, лентяй! Вставай уже, твоя помощь нужна на кухне! Поди, умойся в мыльню, скоро уж гости пойдут. А тут ты — немытый и нечёсаный. И голый. Бесстыдник!

Она шлепнула его по голому заду. Невольно пришлось поспешить.

Хозяйственной работы оказалось достаточно, видно, чтобы он ни на что другое не отвлекался, так заняли общей работой по самые ушки. Леня таскал воду, продукты, дрова на кухню, стопки белья и полотенец в павильоны, разносил букеты и сервировку туда же, драил мостики и настилы для купающихся, чистил дно спущенных водоемов, наравне с местными, серыми и молчаливыми работягами не из числа «цветочков». Судя по их внешнему виду – дворовых слуг, а может и … рабов. У нескольких точно были бритые головы. Неизвестно почему, но его не шокировало наличие добровольного рабства, в которое отдавали себя обычно за долги или мелкие преступления. Мало он знал еще местные законы. И смысла сейчас слишком-то любопытсвовать не было.

В эту ночь к бурлящим активностью прудам ему даже не довелось выйти, столько было хозяйственных хлопот в самом тереме. К утру, обойдя всех «родственников» и набрав сластей, он опять повалился без сил.

Все здесь именовали его не иначе как Дурачком, и только хозяйка звала Льняном. Но все разом отметили, что дурачок вдруг как-то поумнел.

Но видно с головкой и впрямь было что-то не то, потому что изредка он замирал, проваливаясь в странные образы отчего-то знакомых видов явно неместной жизни, все же почему-то родной и знакомой. Из такого состояния обычно его просто вышибали в реальность подзатыльником или направленным пинком под мягкое место. Но, кажется, подобное было вполне себе обычно, и никого не удивлял замерший посреди какого-то дела паренек.

Было и еще один плюс – дурачка никто не принимал всерьез и разговоры при нем не прекращали. Так что невольно он узнавал много нового в прямом смысле. Нет, многое он вроде как уже знал, но никогда не придавал этим сведениям значения. А тут внезапно стал задумываться и даже делать выводы. Правда, про себя. Например, о том, что Любава наверняка связана с криминальными структурами – что даже не удивительно. И ее Корзину посещают темные личности, зачастую вовсе не стремящиеся получить обслуживание - тут про такое говорили красиво: «украшение» местными цветочками.

Равно как тут не бывало магов, лекарь не в счет. Точнее они бывали, но вот услугами местных девочек и мальчиков не пользовались. А если таковое и случалось, то маги имели самый широкий выбор и принимались бесплатно. Отчего? Пока Леня не понял, но что-то связанное с ценностью магов в целом и особой целебной силой их «соков». Потому даже на местного слабака-лекаря было наложено вето единоличного владения Любавой.

Так шли день за днем. Он старался не выделяться и побольше услышанной и подслушанной информации мотать на ус и делать выводы. А информация в подобное заведение стекалась отовсюду, не удивительно, что Любава ей подторговывала.

Из разговоров он понял, что вырос в Корзине, как и многие тут, за ее пределами не бывал, но не родной сын Любавы, как думал до сих пор, а один из ее многочисленных воспитанников. Цветочные Корзины на деле были вовсе не притонами, а скорее пансионами для освоения любовных премудростей и правил ведения хозяйства молодыми девицами и младшими сыновьями, предназначенными для замужества. Оказывается, в империи с женским полом было туго. Хотя сильные мира сего имели гаремы. Например, Император и Князья — главы кланов, главы гильдий, даже главы крупных семей могли позволить себе не одну, а пару-тройку жен. Такое не воспрещалось. Но те же богачи чаще позволяли себе одну жену и пару младших мужей. Поскольку такой вариант не предполагал в дальнейшем борьбу наследников от разных жен.

Та Лануся, чьей отправки они ожидали, точнее прибытия охраны для нее, оказалась симпатичной девушкой его роста. Она была, оказывается, «пятым ребенком младшей ветви» одного из княжеских кланов, девица доказала свою фертильность, родив мальчика и теперь отправлялась вместе с ним домой, чтоб потом ехать в столицу, гордая и довольная. Способность родить без проблем здорового ребенка тут очень ценилась. Так что она предназначалась аж в возможные наложницы молодого императора, если пройдет отбор, но если и не пройдет, то ее замужество не задержится и наверняка будет очень выгодным. Все прочие ей яростно завидовали.

Прислуга эти факты открыто меж собой обсуждала, смакуя подробности и достоинства, а пуще недостатки претендентки. Дело в том, что частенько в Корзине рождались дети — что не удивительно. Они принадлежали Корзине, если за них не выплачивали выкуп родители: тут было не важно, кто заплатит, мать или отец. Кто заплатил, тот и забирал ребенка. Хотя часто таких детей и оставляли в Корзине до взрослости, а потом уже решали: выкупать или оставить хозяйке решать их судьбу. Он был именно таким «подкидышем», пока что никому не интересным, кроме хозяйки. Хотя, учитывая то отравление, то не стоило бы так думать. Кто-то все же активно отслеживал судьбу дурачка. Любава же принимала участие в его судьбе только от того, что будущее мальчика предсказала известная провидица, останавливающаяся как-то в Корзине и увидевшая его, шаставшего меж гостей с мелкими поручениями.

После произнесенного ею предсказания, Льняна из «дальнего вагона» перевели в Терем. Что было неслыханным возвышением. От всеобщей завистливой травли мальчика спасло только то, что он имел уже статус «дурачка». К тому же кто-то после этого заметил, что его благоволение приносит удачу. Чем больше он симпатизировал, тем больше отваливалось предмету его симпатии. В частности, его первая любовь внезапно стала женой аж одного из князей, чей экипаж сломался прямо рядом с корзиной, и он решил переночевать на постоялом дворе. Девчонка умудрилась с одного раза залететь от его светлости. И тот оценил подобную совместимость. Сами понимаете, что в высших кругах с воспроизводством потомства было не очень. Даже имея гаремы, не всякий мог похвастаться наличием троих прямых потомков. Вон у императора больше ста наложниц, не считая четырех жен, а наследник-то в итоге только один… В смысле дети, может, и рождались, но не соответствовали статусу и их не признавали, выбирая лучшего по строгим, прописанным в древних свитках критериям.

Исключением являлся тот момент, если у мальчиков пробуждался дар — тогда за него боролись, и непременно выкупал тот из родителей, кто назначал большую цену. Но чаще — империя, заинтересованная в магах. И реннэ, и даннэ.

Как ни странно, но прислуга ставила на Льняна, что он удачно выйдет в столице замуж… во многом из-за красоты и доброго нрава. Дурачка в Корзине любили по-своему, и искренне считали, что он приносит каким-то боком удачу. Вроде как ему покровительствует сама Пава.

Хотя он сам уже сомневался, что он действительно дурачок… но первое же пожелание удачного замужества его несколько огорошило… пришлось кое-что узнать про это.

На мужчинах женились порой с дипломатическими, деловыми и практическими целями. Все это он выяснил из услышанных на постоялом дворе разговоров. Зачастую простые люди так не радовались появлению девочки, как радовались появлению симпатичного младшего сына. Девочке нужно было придать соответственный лоск, чтобы она смогла войти в обеспеченную семью, обучение в Корзинах стоило не мало. И учили тут не только плотским утехам, но и ведению хозяйства, письму, счету, рисованию, шитью, сервировке, этикету, музыцированию, танцам и пению,… Чем престижнее была корзина, тем большему она обучала своих воспитанников. А вот мальчиков всегда с удовольствием выкупали для разных целей, даже если не для телесного брака, то как доверенных работников со статусом «младший муж».

Подобные союзы были особенно распространены среди купцов. Жена сидела дома, а вот мужья разъезжали с караванами, судами, стояли в лавках, следили за мастерскими, даже представляли интересы семьи в гильдиях. Они были самыми доверенными совладельцами. К тому же многие приносили с собой еще и связи со своими семьями и торговыми кланами. Это было лучшим приданым. Поэтому — парадокс — у низших слоев населения с женщинами особых проблем не было, но они обычно были весьма некрасивы, что определяло различие во внешности сословий. Чем красивее внешне был человек, тем более высокое положение в обществе он занимал. Если же в низких слоях рождалась красивая девочка — это скорее было горем, поскольку ее в любой момент могли выкрасть (и хорошо, если не перебить при этом остальных членов семьи) и тогда... все вложенные в нее средства сгорали.

Данная Корзина, именуемая чопорно «Цветочной Корзиной Павы», понятно почему, считалась весьма уважаемой и состоятельной. Здесь проходили обучение и приобретали лоск даже благородные девицы и юноши княжеского сословия.

Одной из них и была Лануся, которую отзывали как раз в столицу, ибо для нее уже было найдено подходящее будущее, и попутно, пользуясь ее охраной, хозяйка собиралась отправить и нескольких личных воспитанников разного пола, в том числе и его, для представления их ко двору — вот так, не больше и не меньше. Если их примут, то оплата за них, точнее за их «воспитание» будет отправлена сюда. С премиальными. На такое обычно не скупились. Поскольку щедрость и выложенные суммы становились сразу достоянием общественности.

Хозяйка ожидала только обещанного сопровождения княжеских гвардейцев для Лануси.

А пока претендентов муштровали и готовили физически. Их поили какими-то микстурами, давали оздоровительные пилюли, занимались дополнительно танцами, похожими на древний балет — где все состояло из принятия изысканных поз под музыку, и четко выполненных ритуальных движений руками. В руках могли быть кинжалы, веера, фонарики с зажжёнными внутри огоньками, или даже небольшие пиалы с жидкостями, которые нельзя было пролить. Подразумевалось, что это вино или драгоценная магическая вода. Первое от второго отличалось наличием в посуде плавающих цветов, которые не то, что не вяли — наоборот, на глазах расцветали из небольших бутонов в начале танца, до пышных водяных лилий к концу. Такая вода бралась в специальных источниках силы, и стоила немало. Она имела целебные свойства — именно на ее основе делались пилюли регенерации и еще многие составы магического воздействия. Когда Лёня ее первый раз увидел, то ему показалось, что она искрится минеральными радужными пузырьками, и он задумался. Подобный эффект был у водопада, разве что не такой сильный. А что, если река берет свое начало в магическом источнике? Следовало обследовать тот грот, из которого вытекал ручей. Почему-то ему подумалось, что подобная мысль уже у него была…

Но при первом обследовании он убедился, что с наскока этот вопрос не решить, скалы были достаточно сложны для подъема, не говоря о том, что от влаги они были еще и скользкими.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: идёт перевод

http://tl.rulate.ru/book/931/32079