Готовый перевод The Last Prayer / Наруто: Последняя Молитва [ЗАВЕРШЁН]: Глава 9. Линия (2)

Отягощённая собственными предосудительными действиями с мальчиком – с Джинчурики, из всех людей – не только из-за своего упущения, но и из-за того, с какой нежностью она вспоминала эти пережитые мгновения, она оказалась в ситуации, когда её природный аналитический ум словно подталкивал её к изучению опыта, к оценке каждого оргазма, и даже к сравнению Наруто с её прошлыми любовниками. Тот факт, что, по её оценке, мальчик оказался близок к вершине лишь подстёгивал её разум, который теперь ещё больше хотел оценить его эффективность. Болезненное любопытство и сильное чувство стыда сопровождали её всю прошлую неделю, и она делала всё возможное, чтобы перестать думать об этом.

Куренай изо всех сил пыталась не прислушиваться к непрекращающимся спекуляциям многих жителей деревни и шиноби, кажется, по поводу судьбы сына Хокаге, словно её каждодневные страдания от личного позора оказались не настолько тяжелы. Браки всегда хорошо воспринимались в Конохагакуре, и все с нетерпением ждали хороших новостей, чтобы быть готовыми к недельному праздничному торжеству в их честь.

Разумеется, благодаря расхожей ассоциации – “Куренай – бывший товарищ Асумы по команде” – нашлось множество молодых или невежественных шиноби, а также жителей деревни, которые расспрашивали её, не знает ли она каких-нибудь романтических подробностей, связанных с принцессой и сыном Хокаге. Они расспрашивали её с явным возбуждением, шла ли она через деревню, прогуливалась ли по магазинам или же просто обедала, к тому же они не могли не поведать ей обо всех местах, в которых они видели приходящую или уходящую, счастливую пару, раздражая Куренай вплоть до той отметки, когда она стала испытывать тошноту на постоянной основе.

Это не имело бы такой повальный характер, если бы на неделе принцесса не собиралась возвращаться в столицу. Её отъезд был назначен на утро субботы, и именно по этой причине Куренай решила остаться у себя дома и почитать в тишине, а не присоединяться к остальной деревне, ради прощания с принцессой. Лёжа на диване со свитком в руке, она никак не ожидала, что в её дверь постучат. Она не ожидала, что возле своей двери увидит раскрасневшуюся и потеющую Хинату-тян, и уж точно не ожидала увидеть Узумаки-куна.

«Хината-тян?» – удивлённо спросила Куренай, глядя на свою заветную ученицу, находящуюся рядом с её самой большой ошибкой за двадцать четыре года прожитой жизни. «… Что ты здесь делаешь?»

«С-с-с-сенсей» – начала заикаться нервная Хината с широко раскрытыми глазами. «Я-я-я-я-я н-н-на-надеюсь, что м-м-м-мы, с-с-с-сможем п-п-по-пообедать … з-з-з-здесь?»

Куренай с лёгкостью заметила насколько умоляющим был взгляд девочки и, несмотря на то, что ей совершенно не хотелось ещё раз видеться с блондином, у неё мгновенно возникло желание помочь своей ученице, когда она непринуждённо произнесла: «Почему бы тебе не войти …» – не обращая внимания на овации вдалеке в честь принцессы и на секунду задержавшись взглядом на очень горящим желанием Узумаки-куне, она добавила: «Вам обоим.»

Устроившись в гостиной, Куренай, по крайней мере, была рада видеть, что Узумаки-кун оглядывается по сторонам, словно никогда не бывал в её доме. «Отличный дом, сенсей. Здесь очень приятно пахнет.»

Скрывая свою тревогу, Куренай изобразила вежливую улыбку, ответив: «Спасибо, Узумаки-кун»

Подыгрывая ей, он спросил удивлённым голосом: «Вы знаете кто я?» – она почувствовала облегчение, подумав при этом: “По крайней мере, в этом он хорош.”

«Ты ученик Какаши-сенсея» – ответила Куренай. «Мне известны все члены каждой из вновь сформированных команд Генинов» – Наруто кивнул и хмыкнул, а Куренай повернулась к Хинате и спросила: «Хината-тян, не поможешь мне с чаем?»

«А» – пискнула Хината, вспоминая о своих манерах. «Конечно.»

«Чувствуй себя как дома, Узумаки-кун» – произнесла Куренай, после чего сенсей и её ученица отправились на кухню. Когда Куренай начала наполнять чайник, она повернулась к Хинате-тян, ожидая от девочки объяснений.

«Ано» – начала очень смиренно выглядящая Хината, при этом Куренай не понравились её опущенные плечи, почти слезящийся взгляд и нервно подёргивающиеся пальцы. Куренай немного расслабилась, когда Хината объяснила: «Я была в массовке для прощания с-с-с принцессой Томоко … и т-т-там был Н-Н-Наруто-кун.»

Учитывая тот факт, что Хината ничего не знает о том, что она сделала с давней любовью юной Хьюга, Куренай спросила, как можно мягче: «Хината-тян, почему вообще ты решила привести его сюда, не спросив у меня разрешения?»

Выглядя уязвлённой, Хината начала заикаться: «Я-я-я-я знаю, что это была плохая идея, сенсей!» – Хината дважды поклонилась, после чего Куренай положила руку ей на плечо, успокаивая ей. Несмотря на это Хината добавила: «Мне очень жаль! Я очень сожалею! Я не подумала.»

«Хината-тян» – начала Куренай, пристально глядя в глаза девушки. «Выдохни. Никто не умер. Мне просто любопытно. Пожалуйста, объяснись.»

Пока Куренай ставила кипятиться воду, Хината успокаивала себя, после чего заявила: «Я увидела его, и … я сказала ему п-привет, а он … он вёл себя точно также, как и на нашей тренировке. Я была так рада, что не упала в обморок, и спросила, не голоден ли он, как мы делали на сеансах. Я так нервничала, сенсей, но он … он ответил “Да!”, но там было так много людей, и я думала, что у меня сердце из груди выскочит, поэтому я подумала, что мы могли бы пообедать здесь, потому что я подумала о том, что вы мне сказали сенсей: “начни с того, что тебе комфортнее”. Вот я и подумала … вот … пожалуйста, сенсей, можно?»

Куренай почувствовала, как её полоснуло обоюдоострым лезвием её собственных слов, когда она пробормотала: «Хината-тян …»

«Т-т-только обед, затем мы уйдём» – умоляла Хината, глядя на неё своими большими белыми лавандовыми глазами.

Не в силах разочаровать этих прекрасных умоляющих глаз, Куренай вздохнула: «Ладно. Но только на обед. Я хочу, чтобы здесь ты чувствовала себя комфортно, но в следующий раз спроси, прежде чем приглашать кого-то, тебе это понятно?» – поинтересовалась она, чтобы избежать неправильного толкования.

«Да, да, ох, да! Спасибо, сенсей» – радостно воскликнула Хината. «Можете … можете сказать ему, что мне нужно в туалет» – взволнованно спросила она, вытирая нервную испарину со лба, на что Куренай просто кивнула.

Когда она входила в гостиную, он бросил взгляд на её приближающуюся фигуру. Его лицо начало становиться ярко-красным, при этом он смотрел на неё широко раскрытыми глазами, упиваясь ею, и только после этого до Куренай дошло, что она в своей удобной – но всё же – форме, из-под которой виднелась её домашняя одежда: белые летние шорты: которые оставляли открытой приличную часть её подтянутых бёдер – и красный топ на ниточках. Её блестящие тёмные волосы были распущены, и она с лёгкостью могла себе представить, как она выглядит в его ясных голубых глазах. Он практически не заметил, как машинально направился к ней, пока она не подняла руку.

Выбравшись из этого состояния, Наруто, по крайней мере, поимел приличие и стал выглядеть смущённым. «Прости» – произнёс он, и, очевидно, его первый вопрос к ней прозвучал так: «Ты придёшь снова, пожалуйста?»

«Узумаки-кун» – осторожно предостерегла его Куренай. «Я надеюсь, что ты не используешь Хинату-тян, как способ сблизиться со мной.»

«Я не пользуюсь друзьями» – уверенно заявил он. «Но она пригласила меня, и мне хотелось прийти и извиниться, если … если я сделал что-то не так, или если ты злишься на меня. Так что, может ты придёшь сегодня вечером? Я никому не говорил и не скажу, так что, ну, ты ведь придёшь?»

«Ты всё ещё думаешь об этом, как о тренировке, когда это не то, чем должно было бы быть» – сказала она ему, следя за Хинатой, находящейся в ванной наверху. «Как ты не можешь понять, что это плохо для нас обоих? Для нашего будущего? Нет, будучи в здравом уме, я не могу и дальше поощрять это.»

«Тогда объясни мне» – попросил Наруто, отчаянно нуждаясь в обретении ясности. «Почему тем вечером всё было хорошо, а на следующее утро – нет?»

Услышав, что Хината уже собирается заканчивать, Куренай попыталась заключить с ним соглашение. «Если я объясню, почему это произошло и почему это не может повториться, ты прекратишь это?»

«Я не знаю» – с любопытством заявил Наруто. «Сначала я должен это услышать.»

«Тебе не обязательно сначала слышать это. Ты можешь просто согласиться» – с лёгким разочарованием произнесла Куренай.

«Но что, если я услышу это и всё равно не прекращу» – искренне поинтересовался Наруто. «Я не хочу лгать и говорить, что я прекращу, поскольку я ещё не слышал этого и не могу знать наверняка.»

Выдыхая воздух из своей напряжённой груди, Куренай просто согласилась с этим. «… Ладно». “Всё что угодно, лишь бы покончить с этим” – подумала она. «Но я не пойду к тебе домой. Просто возвращайся сюда после того, как проводишь Хинату-тян до дома.»

Он радостно кивнул, после чего вернулась Хината-тян, и у них состоялся лёгкий обед, но после небольшой миски салата, Наруто остался таким же голодным. Куренай и Наруто большую часть времени поддерживали беседу, однако Хината-тян часто улыбалась и дважды говорила. Казалось, это стоило того, чтобы просто увидеть, что после своей закрепившейся и ставшей хронической неуверенности она вела себя настолько смело.

Что касалось её самой, находясь рядом с ним, вдыхая его запах, ощущая его вожделение, прикованное к ней, Куренай не могла сдерживать тепла, нараставшего в её средоточии. Ему даже хватило наглости подобраться к ней достаточной близко, чтобы вдохнуть её запах. Её предательское тело с лёгкостью вспомнило, как жёстко он её взял, и с повышенной чувствительностью начало проявлять физическую реакцию на это, источая тепло, подкреплённое влагой. Возбудившись, её тело жаждало внимание, однако, к счастью для неё, это произойдёт не с ним.

Перед тем как уйти он попросил прощения и сказал, что ему нужно в уборную, Куренай спрашивала себя, как много ей следует рассказать мальчику, когда он вернётся. Когда два Генина покинули её дом и оказались за её белым забором, она задалась вопросом, поймёт ли он её податливое состояние от сочетания глубокой боли, безрассудства и опьянения, что она настолько сильно хотела забыть своё тревожное беспокойство, насколько сильно он помог ей с этим. “Может ли он принять это как причину, по которой она настолько унизила себя, что занялась с ним сексом?”

Даже если он будет бежать, возбуждённая Куренай не думала, что он вернётся в ближайшие тридцать минут, и вместо того, чтобы принять душ, чтобы охладиться, она поднялась в свою комнату и достала свой вибратор. Лёжа на кровати с подушкой под поясницей, она закрыла глаза и раздвинула ноги. Распростёртая и удобно расположившаяся, какой она и была в данный момент, Куренай начала работать над своей мокрой пиздёнкой своим электрическим фаллосом, вводя и выводя его, с бывалой методичностью. Громкое жужжание, которым было охвачено окружающее её пространство, было проигнорировано в пользу воспоминаний о её последнем сексуальном контакте. Она позволила своему природному аналитическому уму воспроизвести каждый момент, каждое положение, каждый оргазм, позволяя своему спасительному наслаждению легче пропитаться её смазывающими соками, когда она начала чувствовать, как бухта удовольствия её тела становится всё более и более напряжённой, угрожая разразиться чистейшей эйфорией, если она продолжит.

http://erolate.com/book/1099/27701