Наруто всё ещё был твёрд, когда заметил, что её смазанный сфинктер дёрнулся и начал пульсировать. Надеясь немного успокоить её, чтобы можно было продолжать, он, неожиданно для неё, погрузил свой большой палец в её смазанную прямую кишку. Его тело жаждало продолжения, однако ему не хотелось, чтобы она лишилась чувств, и поэтому, когда она не выказала никакого протеста по поводу большого пальца в своей сморщенной дырочке, он заменил его на средний и безымянный, что позволило ему создать более жёсткое трение. Её стонущее и звенящее тело лишь время от времени сильно вздрагивало, и в эти моменты он говорил ей: «Сакура, мои пальцы, они в твоей заднице» – однако Наруто не мог знать, что однажды Ино предложила Сакуре фотографию за возможность подрочить её задницу, и после этого Сакурой было сделано открытие, что это возмущает её не так сильно, как она себе это представляла.
Наруто давил своими пальцами вниз, выгибая свой член вверх; Сакура же задыхалась и глотала воздух, производя стоны в промежутках между этим, растягивая после-кульминационную дымку, делая её гораздо продолжительнее. Прошло несколько минут, после чего он снова начал трахать её; сначала это было в медленном темпе, однако потом он прибавил скорости и стал проникать глубже. Наруто нравилось то, с каким пылом её жаркая влажность охватывает его, а также то, как безрассудно она стонет, испытывая оргазм за оргазмом, и, в конце концов, он начал долбить её, достигая максимальной глубины, прокряхтев при этом: «Так жарко!»
«Наххх! АХХн! РУууух! ТТооооо! Блядь! Я! Я! Я! НЕ МОГУ! НЕ МОГУ! ТАК ЗДОРОВО! Аххх! ММн!»
Цепляясь одной рукой за её упругий спортивный таз, а другой за верхнюю часть её дёргающегося бедра, Наруто снова и снова вонзался во влажную, всасывающую его плоть Сакуры, преследуя свою собственную кульминацию, в то же время она уже была в беспамятстве из-за чрезвычайного их количества. Наруто провёл своей влажной рукой вверх вдоль её чувствительного позвоночника, добравшись до задней стороны её шеи; крепко сжав её возбуждённый затылок у основания, он стал использовать её чувствительную мышцу в качестве рычага, для совершения более мощных толчков. Пребывая в лихорадке, накануне надвигающегося забвения, Сакура наслаждалась тем, как его властная рука вдавливает её лицо в подушку, пока его толстая палка, доставляющая наслаждение выводит её на верхние этажи эйфории, безудержно крича: «МНН! Дааа! Дааа! ТРАхай! Меня!»
Наруто прокряхтел несколько раз, пока вся длина его зондирующего органа не погрузилась в её мягкое, горячее и влажное укромное местечко; он простонал, а его яйца сжались и стали выгружать заряд за зарядом его густое мужское молоко прямиком в жаждущую полость её матки, распирая её, параллельно с этим затапливая её дрожащие внутренности горячей студенистой спермой.
С вываленным языком и со слюнявым подбородком, мяукающая в бессознательном состоянии Сакура видела лишь белую пелену, поскольку передозировка блаженством была настолько сильна, что этого не выдерживал её разум, из-за чего она и отключилась, при этом её тело сжалось и стало непрерывно содрогаться, инстинктивно вжимаясь в него со всей своей первобытной бессознательной мощью. Самому Наруто нравилось разгружать жар в такой же жар, и он счастливо вздрагивал всем телом.
Когда Сакура очнулась, она почувствовала волну вселенского покоя и в голос выразила свою любовь ко всем этим замечательным ощущениям, которые щекотали её тело сверху донизу, от макушки до кончиков её ногтей, в процессе этого заставив Наруто страдать. Произнесённое пребывающей в забытье Сакурой имя Саске вбило последний гвоздь в крышку гроба, в котором лежали остатки невинности его первой любви.
Уткнувшись лицом в матрас, Наруто почувствовал желание выместить на ней свою утрату; разбудить её, всунув в её девственный анус своё толстое мясцо и заставить её почувствовать его, Узумаки Наруто, находящегося внутри неё и заставляющего её потерять сознание от удовольствия. Он хотел властвовать над ней за то, что она умышленно причинила ему такую боль … Однако он давно осознал, что даже если другие хотят причинить ему боль или унизить его, он не должен выбирать месть, какой бы хорошей она ни казалась.
Наруто знал, что в результате он просто поступит бесчестно. Наруто хотелось, чтобы все признали его и начали уважать, но благодаря его убеждениям, а не благодаря мести. Он разыграл достаточное количество людей, чтобы понимать, что преподавать другим уроки на школьном дворе — это не так долго, как строить настоящее понимание между друг другом, поэтому вместо того, чтобы отплатить ей болью, Наруто произвёл протяжный успокаивающий выдох и перевернул её податливое, краснеющее тело, а когда она оказалась на спине, он потянул её на себя, при том, что сам он теперь сидел.
Сакура прижималась к его груди, а её раздвинутые ноги седлали его таз, при этом она постепенно приходила в себя. “Почему я сижу на коленях у Наруто?” – задался вопросом её сонный разум, после чего она ощутила его твёрдый стержень, зажатый между её мокрыми ногами и который прижимался к её очаровательным гениталиям, пылко трепыхаясь напротив неё.
Её зелёные глаза сконцентрировались больше, когда он спросил: «Готова ещё раз?»
«Ха … Ещё раз?»
Он ответил ей, обхватив её тонкую талию рукой и приподняв её, в то же время его левая рука сжала и стала направлять его кожаную ракету к её капающей мишени, после чего он стал опускать её чувствительные гениталии, чтобы она оказалась полностью насаженной. Наруто насладился видом её прекрасного лица, которое исказилось в блаженном восторге, а также стоном, вырвавшимся из её горла, пока она медленно заполнялась до краёв его пульсирующей плотью.
Несмотря на то, что они находились лицом к лицу, он сказал ей: «Давай, Сакура. Покажи мне, насколько всё это ради меня» – Наруто притянул её ближе, таким образом, что её голова оказалась рядом с его, что позволило им не видеть уныния в глазах друг друга. В то время как Сакура, по-видимому, задумалась над тем, чтобы добровольно прокатиться на его толстом, горячем и изящном члене, её груди и твёрдые соски чудесно прижимались к его груди, а он сам потирал и разминал её чувствительную попку на протяжении многих мгновений, пока дожидался её.
Расслабившись в своей голове и желая большего своей женской частью, Сакура начала медленно покачивать бёдрами. Это продлилось не долго, поскольку она пожелала большего трения и быстро набрала темп. Она не только наслаждалась устойчивостью его твёрдого как камень тела; тем, как её мягкие груди и твёрдые соски прижимались к нему во время движения её вздрагивающих бёдер; свободой управлением ездой на его будоражащем наполнителе для киски – также она наслаждалась зудом, с которым сочилась её прямая кишка во время разминания им пухленьких половинок её задницы.
Круглая попка Сакуры постоянно сжимала его лоснящийся член, в то же время он шептал ей на ухо, как удивительно находиться в ней; «В твоей киске так здорово», и «Мне нравится, какая ты влажная», и «Продолжай сжимать меня, Сакура. Вот так», и «Твоя киска заставит меня кончить, Сакура. Я собираюсь кончить в твою киску» – это продолжалось и продолжалось, а она бешено скакала на нём, пока Наруто не шлёпнул её по белым сладеньким щёчкам, после чего зуд в её заднице, а также пружина удовольствия в её пизде огрызнулись. Сакура насадила себя до самых восторженных глубин и обняла его, что было жизненно необходимо, пока она стонала и мощно кончала. Её влажная кульминация подтолкнула его, и он опорожнил свои яйца, позволив потокам своего жидкого и жаркого семени раз за разом изливаться в её внутренности, ещё раз наполняя её детородную полость.
На мгновение Сакуру перестало заботить, как время, так и запреты и она слабо откинулась назад, от излучающей тепло печи, являющейся его объятиями. Наруто немного сдвинул в сторону её потные волосы, прилипшие к её лбу, а затем нежно взялся за её лицо, с горечью констатировав: «Ты выглядишь такой … красивой.»
Хотя он должен был быть вне себя от радости, от того что совершает настолько интимный акт с ней, с его первой любовью, его глаза и брови напряглись с грустью, словно он внезапно потерял жизненный покой, и, несмотря на то, как ликовало её тело, это печалило её. “Это сделала я” – получила она упрёк от своего опьянённого разума. Независимо от того, что заставила её сделать Ино, она прошла через это, и теперь Сакура ненавидела то, что была вынуждена чувствовать. Однако вместо того, чтобы страдать от этой неприглядной правды, Сакура наклонилась и поцеловала Наруто. Её губы слились в танце с его губами, глубоко и неприкрыто, пока их языки не встретились, после чего Сакура начала активно стремиться к тому, чтобы позабыть свою обиду, свой стыд, свою любовь, и просто быть.
Хотя это и не отвечало их собственным представлениям о взаимной любви, Сакура и Наруто лихорадочно занимались страстным сексом на протяжении всей ночи, пропаривая комнату своими пикантными жидкостями. Сакура стала настолько неразумной, что даже попросила Наруто почесать ужасный зуд в её заднице, и, хотя она подразумевала, что он сделает это своими пальцами, Сакуре пришлось жестоко кончить, после долбёжки его членом и последовавшей за этим кульминации, а также потерять сознание от чрезмерного наслаждения. Её потребность забыть, и его потребность принять то, чего никогда не случится, заставляли их разделять это единственное утешение. Если бы они могли думать, то, возможно, пожалели бы об этом, но для них это было проще, погрузиться в экстаз, хотя бы на одну ночь.
Несмотря на то, что ему приходилось ждать, пока она придёт в себя после почти каждого из их оргазмов, отвергнутый Наруто кончил в неё двенадцать раз до наступления утра, повязавшись с ней пять раз. Он выел её сладкую медовую дырочку, он кончил в её прямую кишку, он заставил её кончить несколько раз, и под конец на её лице красовалась безумная улыбка, которая вызывала у него чувство гордости за своё очевидное мастерство, однако в тот же самый момент это причиняло ему боль. Это был не более чем низменный секс с кем-то, на ком он действительно собирался жениться в какой-то момент времени. Однако сейчас он понимал, что ничто между ними не будет как прежде.
Комната купалась в утреннем солнечном свете, когда Наруто просто застегнул свою оранжевую куртку, глядя на спящую в постели, накрытую Сакуру. Думая о своём будущем “я” и о том, что могло бы быть с Сакурой, он признался себе: «Я хотел получить ответ» – после этого Наруто вздохнул, поскольку на него нахлынула боль, а затем печально добавил: «Но я не хотел, чтобы это произошло сейчас …»
Наруто оставил её в постели, и в последующие дни пропустил командные сборы и тренировки, хотя ни Хаку, ни Хината-тян, ни даже Куренай не успели заметить его угрюмой депрессии.
ИНО.
«… Ох, милостивый Ками» – простонала Сакура после очередной дрожи, поскольку она уже не раз вспомнила о том, что Узумаки Наруто заставлял её кончать так жёстко, что она теряла сознание, при этом неоднократно.
Сакура была в своей спальне, на своей кровати, она уже приняла душ, однако ей так и не удалось удалить смазку ‘Масло для нижней области’ из своей задницы; переодетая в свою удобную домашнюю одежду она предавалась воспоминаниям. Она обнимала своего плюшевого кролика, размышляя о самом существенном физическом рубеже в жизни любой молодой девушки. Теперь Сакура была женщиной. Сакура на самом деле не разговаривала с другими девушками, что были рядом с Ино, и никогда не говорила о сексе, когда та делала это, поэтому девушка с розовыми волосами не могла знать, как проходит этот опыт у остальных, однако она была в значительной степени уверена, что первый раз обычно не настолько умопомрачителен. “Я попросила его почесать мой зад, и мне было всё равно, что он сделал это своим членом!” – недоумённо прокричал её ошеломлённый разум.
«Я так понимаю, он был хорош?»
Удивившись, Сакура вскрикнула, при этом её зелёные глаза хлыстом устремились по направлению Ино, потревожившей её, и она рефлекторно спросила: «Что ты здесь делаешь?»
Увидев растерянность на лице Сакуры, Ино ответила: «Ты была красной и оцепеневшей с самого утра, бормоча “Милостивый Ками” каждые тридцать минут. Ты сказала мне дать тебе минутку почти четыре часа назад!» – увидев потрясённое, покрасневшее лицо Сакуры, Ино фыркнула, полностью всё понимая, и указала на очевидное: «… Полагаю, он перевернул твой мир, да?»
«Н-нет» – сделала жалкую попытку соврать Сакура, почувствовав, как к её лицу приливает тёплая кровь. «Н-не перевернул … он не способен!» – Сакура почувствовала, что обороняется перед Ино. Она не могла позволить сопернице увидеть её настоящую уязвимость … её неуверенность в себе.
«Ты же знаешь, что я могу сказать, что ты лжёшь, верно» – отметила Ино. «Насколько он был хорош?»
«Он не был хорош!»
http://erolate.com/book/1099/27763
Готово:
Использование:
