Готовый перевод Concubine in times of trouble / Любовь в смутные времена: Глава 28

Глава 28

Дыхание ночи поглотило шум дня, и прохладный ветерок нежно витал в воздухе. Особняк принца не был освещен светом свечей. Он стоял, поглощенный тишиной, был слышен только шум травы и стрекот ночных насекомых.

Чжао Ифэн посмотрел на безлюдную усадьбу и всем сердцем ощутил, как не хватает здесь человеческого духа.

На душе стало пусто, будто чего-то не хватало. Соленое, одинокое чувство, которое распространялось по венам вместе с течением крови. Ощущение безбрежной пустоты охватило его, без тепла, без огня, без надежды.

Со звуком «тцсс» появился белый отблеск меча. Под покровом ночи белоснежный клинок отражал его внушительное и мужественное лицо.

Прохладный ветерок мягко гонял падающие листья, меч отбрасывал белый холодный свет.

Магический блеск месяца. Воздушный танец меча. Легкие касания ветра. Безлюдная гармония.

Той ночью Чжао Ифэн был взволнован, и его сердце было похоже на этот безмолвный полумесяц.

Той ночью Чжао Ифэн был одинок, как этот холодный меч.

***********************

Предрассветным утром на небе сияла красная заря.

Придворные выстроились в ряд по обе стороны, ожидая, когда выйдет Чжао Шэнтянь. Вокруг витала беспокойная атмосфера. Вышел евнух и, оценив ситуацию, пискляво объявил, что аудиенции сегодня не будет. Недовольно ропща, придворные тихонько разбрелись по сторонам.

Цзян Юйшу мерил шагами свою комнату, ожидая Чун Нон, но та все не приходила. Примерно после пол чашки чая, она наконец-то пришла и принесла порошок пудры, взятый по щепотке из каждой баночки в доме.

Цзян Юйшу осмотрел добычу и сразу почувствовал неприятный запах. Он приказал Чун Нон немедленно отправить все в особняк принца и попросить его найти кого-нибудь для изучения. Сам он по-прежнему должен был оставаться в доме и делать вид, что заботиться о Цзян Тяньюане, в то время как тайно наблюдал за обстановкой.

Когда Чун Нон вернулась в особняк, то случайно встретила там Чжао Ифэна. Поклонившись, она отдала ему всю собранную пудру и передала просьбу своего господина.

Чун Нон осмелилась сказать, что Цзян Юйшу должен ей заплатить. Услышав это, Чжао Ифэн не смог сдержать улыбки. Позвав, Линь Юаня, он приказал не скупиться и заплатить Чун Нон. Неожиданно для себя девушка заработала много денег.

Чжао Ифэн стоял и хмуро смотрел на ароматный порошок, собранный в доме его жены. Он вспомнил, как Цзян Юйшу рассказывал ему про пудру в прошлый раз: о том, как он, сцепив зубы, терпел тошнотворный запах в день свадьбы. В голове возникла идея: проверить действие порошка.

Взяв щепотку пудры, он приказал Линь Юаню немедленно принести вино. Слуга быстро выполнил приказ и принес целый кувшин.

Запах алкоголя тут же распространился в воздухе.

Вдохнув винные пары полной грудью, Чжао Ифэн даже немного захмелел. Затем он вдохнул запах порошка, и его тело тут же откликнулось жаром. Каждая клеточка стала жаждать ласки и надеяться на прикосновение. Красивое лицо принца медленно заливал румянец.

Чжао Ифэн понял, что перед ним зелье Феникса, но чего он никак не ожидал, что оно окажется настолько сильным. Стиснув зубы, он терпел, но не мог унять зов желания. Ноги его не слушались, тело трясло. Черты лица стали твердыми и холодными, будто вырезанными ножом.

Увидев его состояние, Линь Юань и Чун Нон замерли, как громом пораженные. В мгновение ока их хозяин потерял над собой контроль, они испугались за его безопасность.

Чжао Ифэн полагался на свое владение боевыми искусствами, но не мог противостоять жару, захватившему его полностью.

Кровеносные сосуды по всему телу как будто были покусаны муравьями. Они онемели, а расслабленное сознание неумолимо уносилось прочь. Появилась ноющая боль в пояснице, в паху заныло и стремительно начало увеличиваться в размерах. Глаза становились красными, от чрезмерного прилива к ним крови.

Мужчина приложил усилие и, отодвинув кувшин с вином, рукой разогнал винные пары.

Его способность сдерживаться, казалось, вот-вот рухнет…

«Поторопитесь и расскажите обо всем придворному лекарю! Поторопитесь!»

Услышав рев Чжао Ифэна, Линь Юань сорвался с места и бросился на поиски врача.

Чун Нон наблюдала за лицом Чжао Ифэна с того момента, как он понюхал пудру. Когда он понюхал вино и его лицо покраснело, она сразу поняла, что происходит. Отринув правила этикета, она бросилась к Чжао Ифэну и вырвала порошок из его рук и отложила подальше.

Аромат вина все еще не до конца рассеялся, да и аромат пудры висел в воздухе.

К тому моменту пот градом тек по лицу мужчины, а одежда промокла насквозь. Ноги так ослабли, что не было и капли силы стоять.

Только сейчас Чжао Ифэн смог понять и оценить, сколько сил потребовалось Цзян Юйшу, чтобы продержаться в ночь их свадьбы. Так же он понял причину кровавой раны на его губе, которую он кусал от бессилия, теряя остатки сил.

Но он был мастером боевых искусств, которого не так-то просто победить, а Цзян Юйшу тогда был слаб после продолжительной, изнуряющей болезни и боялся совершить непоправимый поступок, последствия которого были бы катастрофическими.

Только теперь старший принц осознал, насколько упрям был Цзян Юйшу в тот день.

Пожалуй, даже если он потратит целую жизнь на то, чтобы растопить лед в его сердце, то юноша все равно может не поддастся искушению…

В этот момент Чжао Ифэн почувствовал, как весь покрылся холодным и липким потом. Его тело сильно задрожало, и он потянулся к креслу, чтобы сесть и облегчить свое положение. Обе руки крепко вцепились в подлокотники, ища опору.

«Почему вы все еще здесь? Убирайтесь!»

Хоть голос и был слабым, но все еще оставался пугающим. Слуги быстро последовали приказу.

Когда Линь Юань привел придворного врача, Чжао Ифэн уже погрузился в глубокий сон. Они не осмелились его беспокоить и успели выпить по две чашки чая, прежде чем он проснулся.

Доктор Чжан измерил пульс старшего принца и сказал, что зелье было слишком сильным, потратив в пустую слишком много энергии и истощив тело. Он прописал несколько отваров, повышающих иммунитет, которые нужно было принимать в течении трех дней. Чжао Ифэн все время хранил молчание. Жестом показав Чун Нон, чтобы она отдала пудру доктору Чжану, он развернулся и вышел.

Цзян Юйшу оставался в доме гогуна Фу четыре дня. Все это время он с нетерпением надеялся, что Чжао Ифэн сможет как можно быстрее узнать ингредиенты порошка и найти человека стоящего за этим.

Как раз, когда Цзян Юйшу уже думал, что вот-вот найдет этого человека, во дворце произошла непредвиденная ситуация.

Министерство обрядов снова вызвало старшего принца.

Министр обрядов был одет в пурпурный халат. Высокий и прямой, он вызывал благоговейный трепет, а также ощущение, что его нельзя игнорировать.

«Молодой мастер Циньюй является членом императорской семьи и не может вернуться домой по собственному желанию. Даже если он и поехал выразить свое сыновье почтение, то не может оставаться на пять-шесть дней. В конце концов семья мужа должна быть для него важнее».

С мрачным лицом Чжао Ифэн смотрел на министра обрядов и слушал непрекращающийся поток его речей. Все чего он хотел, так это вытащить свой меч и рубануть им разок. Вспомнив о Цзян Юйшу, он сдержал свой гнев и не стал делать то, чего так желал.

Кто бы мог подумать, что Министерство обрядов так пристально следит за родословной Чжао Ифэна и особняком, который он недавно построил.

Сидя на троне Чжао Шэнтянь с улыбкой смотрел на добросовестное лицо министра обрядов. Он был советником императора, к мнению которого нужно было прислушиваться.

«Мой дорогой Фан, молодой господин Циньюй вернулся домой, чтобы выразить свою сыновью почтительность».

Фан Цзюй встал, прошел в центр зала и еще раз поклонился. Его глаза сияли.

«Ваше Величество, старший принц по своей сути – мужчина. Поскольку судьбой ему было предрешено взять в жены молодого господина Циньюя, хоть это и не соответствует регламенту Министерства обрядов, но ритуалы – это не что иное, как человеческие чувства, поэтому я не имею никаких возражений.

Однако, старший принц балует молодого господина Циньюя. Наплевав на Фэн-шуй, строит особняк, а теперь отпускает молодого господина Циньюя домой, и тот не возвращается. Поскольку молодой господин Циньюй – мужчина, старший принц не следует обычаю и не жениться на женщине. Но церемония бракосочетания уже совершилась, поэтому молодой мастер Циньюй должен блюсти себя и верно служить.

Если все женщины в Тяньзине будут использовать сыновью почтительность как предлог, чтобы вернуться домой на долгое время, как мужчина сможет остепениться? Ели его дом нестабилен, как он сможет управлять страной и нести мир во всем мире?»

Фан Цзюй говорил много. Поначалу Чжао Шэнтянь слушал его в пол уха, ведь он души не чаял в своем старшем сыне, но когда он услышал о том, что министр намекает на сложности в будущем управлении страной, сразу нахмурился и строго посмотрел на стоящего внизу Чжао Ифэна.

Лицо старшего принца было невыразительным, но контуры были будто вырезаны изо льда. Он бросил взгляд на Фан Цзюя и снова отвел глаза в сторону, но этого мига хватило, чтобы министр обрядов почувствовал себя так, будто упал в ледяную воду.

«Отец-император, я удостоен чести в любое время проявлять к своему отцу сыновью почтительность. Молодой мастер Циньюй поехал домой, чтобы выразить свою, что в этом плохого? Почему в устах почтенного Фана это стало катастрофой для страны? Почтенный Фан чересчур суров и просто наводит панику».

Фан Цзюй выпрямился и с праведным видом возразил: «Старший принц не женился по правилам Министерства обрядов! Министр только говорит, что старший принц глубоко влюблен. Но не должен ли старший принц дать объяснения об устройстве особняка?»

«Почтенный Фан также отвечает за строительство дворцов? Что не так с моим? Он слишком широкий?»

«Министр не вмешивался в дела резиденции Его Высочества. Предполагаю, что Его Высочеству так же известна вера Его Величества в то, что Фэн-шуй, местность и удача связаны с кровью дракона. Все, о чем говорит этот министр, касается только судьбы этой страны и никак не трогает личных дел Его Высочества!»

Слушая паникерские выкрики Фан Цзюя, Чжао Шэнтянь просто сидел тихо, обеими руками перебирая четки из маньчжурского жемчуга, без всякого выражения на лице. Про себя он все время думал о крови дракона и судьбе государства, однако Фан Цзян не желал отпускать ситуацию так просто.  

«Его Высочество утверждает, что постройка особняка уже закончена и он там спокойно живет. Хоть подчиненный и прав, но ему теперь сложно что-то возразить, во избежание излишней траты денег. Но прошло уже пять дней, с тех пор, как молодой мастер Циньюй отправился домой, а он все еще не вернулся!

Император и весь императорский дом должны быть образцом. Дом старшего принца так же является образцом для простого народа. Его Высочество не боится потворствовать своей жене, но что если теперь все замужние женщины захотят вернуться домой для выражения своей почтительности? В чем тогда смысл Министерства обрядов? Для чего тогда мужчинам жениться?»

Чжао Ифэн хмуро посмотрел на элегантное лицо министра обрядов, однако глаза его при этом сверкали жарким огнем.

«Почтенный Фан так красноречив, но ему невдомек, что такое сыновья почтительность молодого мастера Циньюя. В конце концов почтенный Фан приплел своим языком в три цуня и страну, и народ. Не слишком ли много на себя берете?»

Услышав эти слова, Фан Цзюй опустился на колени и воскликнул: «Ваше Величество, этот министр уже много лет возглавляет Министерство обрядов и никогда не видел такого пренебрежения к этикету. Министр не вмешивался в дела особняка старшего принца, но «страна не может существовать без народа, поэтому мы в ответе за людей». Прошу Его Величество подумать дважды и возродить этикет».

Чжао Шэнтянь долго слушал его и уже устал. Вчера они обсуждали вопрос о вознесении с даосом Фэнцином, поэтому он мало успел отдохнуть. Сейчас он слушал незакрывающийся рот Фан Цзиня и думал о том, что тот поднял шум на пустом месте. Ему было совсем не интересно. Думая о любви Чжао Ифэна и Цзян Юйшу, он не мог позволить людям впустую оговаривать их.

«Дорогой Фан, пожалуйста, встань».

Фан Цзюй упрямо стоял на коленях: «Пожалуйста, Ваше Величество, подумайте дважды и восстановите этикет».

Чжао Шэнтянь всегда заботился о правилах, установленных еще его предками, которые говорили, что чиновников нельзя бить, ругать или убивать, и нужно всегда тщательно обдумывать все, что собираешься сказать. Когда он возжелал возродить обряды, поверив в вознесение, его наложницы сначала смеялись, говоря, что это будет очень трудно, а, узнав, что он серьезен, переставали смеяться.

«Мастер Фан вставайте. Я чувствую, что когда Министерство обрядов находится под управлением мастера Фана, то все в порядке, и нет необходимости что-то менять. Что касается того, что вы упомянули о возвращении молодого господина Циньюя домой, то я издам указ, чтобы он вернулся домой. Как насчет такого решения?»

После долгих убеждений, Фан Цзюй наконец-то услышал решение императора. Единственное, чего он боялся, что старший принц затаит на него обиду. Теперь, когда был результат, нельзя было быть слишком жадным, иначе император мог и передумать. Последствия в таком случае могли быть катастрофическими. Фан Цзюй понял, что можно заканчивать и пополз на коленях к императору, крича о его славе и мудрости.

План Чжао Ифэна и Цзян Юйшу заключался в том, что юноша вернется в родительский дом, под видом сыновьей почтительности и проведет тщательное расследование. Кто бы знал, что на полпути появиться Фан Цзян и начнет кричать об этикете, стране, крови дракона и семье. Все, что мог чувствовать Чжао Ифэн в тот момент, когда Фан Цзян покидал дворец, так это глубокое желание взять свой меч и разрубить его на части.

Фан Цзян был официальным чиновником, имел благословенных предков, поэтому он не боялся Чжао Ифэна. В соответствии с этикетом, он поднялся, поклонился и, попрощавшись, удалился.

Сузив глаза, Чжао Ифэн смотрел ему в спину.

«Государство не может существовать без народа, поэтому мы в ответе за людей?» - хмыкнул он.

Фан Цзюй, рано или поздно ты заплатишь за эти слова…

http://tl.rulate.ru/book/1181/31242