Готовый перевод Семя зла 1: Глава 1

Глава 1. В монастырь

Широко раскинулся на побережье теплого моря город Туре – один из самых оживленных портовых городов Ангелии, благословенной богами страны, занимавшей один из крупнейших архипелагов в этой части света. Основные острова Ангелии соединялись между собой подземными туннелями, которые шли через все главные города в столицу. Туре не был большим городом, но без сомнений важным, поскольку был одним из немногих на этом большом острове. К тому же именно на этом острове была столица Ангелии, ее главный храмовый город – ЛлинДуниум.

Славился Туре своими просторными доками, где работали известные механикусы – мастера по кораблям и машинам; удачливыми и смелыми рыбаками, порой имеющими родню среди народов Водной Империи; обширным храмовым рынком с большим количеством храмов; тесными связями с другими странами.

Но больше того гордился город своими красавицами. Турийки были рослы, полногруды, широки в бедрах, крепки в плечах и страстны ночами. Со всей Ангелии приезжали сюда за невестами. Потому мало туриек шло на служение в храм Матери-богини жрицами, хотя брали их там всегда с большой охотой. За юных дев из Туре их семьям платили немалую дань, если хотели увезти собой в качестве жен. Потому рождение девочки в семье коренных турийцев считалось всегда благом, куда большим, чем мальчика, которых хватало во все времена, а нынче особенно. Пеклись турийцы и о чистоте своей крови, неохотно принимая в свой круг чужеземцев, ибо славились они и тем, что почти в каждой коренной семье рождалась столь желанная девочка.

- Мальчишка! Где тебя носит? - Элеонора подперла крутые бока крепкими кулаками.

Она была истинной дочерью своего города, славной турийкой в боги знают каком поколении. Вот муж ее только три поколения рода назвать мог турийцами, потому считался нечистым. Его предки лет 80 назад прибыли в Ангелию с северо-восточной Астерии и купили гражданство, заплатив немалую положенную откупную губернатору Туре сэру Долишу, по совместительству, как и положено, его главному Аврору. Ныне губернаторствовал уже его праправнук, сэр Эдвальд Долиш XIII, пусть даруют боги ему здоровья. Поговаривали, что из его семьи даже забрали мальца в охотники.

В семье Эвансов главой считалась Элеонора. Но женщина любила супруга, и каждый день она искренне благодарила Богиню за дарованное счастье. Теодор Эванс был славным гражданином, добрым мужем и понимающим человеком. Взял он ее в жены уже в тягости, любовь пришла в их семью позже. Договорились обо всем их родители, подошли ко всему без сантиментов, практично: одни брали более родовитую невесту, другие прикрывали ошибку дочери и ее мимолетное увлечение. Но боги за это благословили молодую семью первенцем – дочерью. Что поистине было благом, девочек рождалось мало, и на них всегда был спрос. Рождение дочери всегда было благословением, ведь за нее потом давали хороший выкуп, а если сил и средств поднять и взрастить до ее физической зрелости у родителей не было, то ее всегда приняли бы в Храм Богини, да еще и коли девочка была хороша собой могли и щедро наградить родителей. Никто никогда и не догадывался, что Петуния неродная Теодору, ведь он в ней души не чаял.

Из подворотни вывернулся тонкий чумазый мальчишка с копной рыжих непокорных локонов, доставшихся ему от отца, и невероятно яркими зелеными глазами, сразу притягивающими внимание. В кого таким цветом глаз уродился, родители не знали. Скорее со стороны Эвансов досталось, подозревала Элеонора, уж она-то свою родословную наизусть отстрочить могла, как и все коренные турийцы, со всеми подробностями и особенностями каждого родственника колен на десять без запинки. Сын был намного интереснее белокурой и голубоглазой, как мать, Петунии, что вызывало неизменно досаду последней.

- Пора тебе, сынок, за рыбой сбегать на рынок, отец вот уж вернуться должен. Да ты помнишь ли, что завтра твой день рождения?! Стало быть, возьми белорыбицу да крупную в лавке у старого Друлля. Вот деньги. И поторопись! Друлль обещал придержать, но не до вечера же, - мать с улыбкой посмотрела вслед сыну, который подхватился враз. Лил очень любил рыбу, запеченную с лимонами, потому она и хотела сына любимого побаловать на праздник. Да и лимоны уже были куплены с оказией и недорого. Сей солнечный фрукт не рос в Ангелии и его привозили издалека, с юга, с болотистого архипелага на окраине Ангелии вместе с прочими диковинами.

- Петти, вертихвостка, быстро домой! - закричала она на его сестрицу и смачно приложила ту полотенцем по крепкому заду.

Девочка взвизгнула, и юркнула во двор. Жаль у Теодора дела последнее время шли неважно, а то бы хорошо Петунию отдать на обучение белошвейке. Уж больно у дочери руки были ловкие. Но сейчас им едва хватало на то, чтобы оплатить воскресную храмовую школу обоим детям.

Она вспомнила о соседях Снейпах. Их мальчика недавно забрали авроры, и семья получила хорошую сумму. Слава богам, деньги дали не старому Снейпу, который любил выпить. А вот его хозяйка, мать мальчика, Тобиана выкупила себе лавку, после чего тут же и развелась с непутевым муженьком. Туре был тем редким городом, где женщина могла сама вести дела, ее слово равняли на совете со словом мужчины, особенно если она была родовитой. Потому и практиковались в Туре разводы по инициативе женщин недовольных своими мужьями. Конечно, для этого должны быть веские основания. Но все же турийки имели куда больше прав, чем прочие женщины в Ангелии, а может, и в мире. Так сложилось испокон веков, ведь часто дом и все дело держалось именно на них, пока мужья были в море, кто на лове, кто по торговым делам, и порой не по одному месяцу. И специфика традиционных профессий накладывала отпечаток на всю жизнь Туре.

Тобиана Снейп не против была взять Петунию ученицей. Соседка Эвансов была хорошей мастерицей и славилась на всю округу как красотой и статью, так и рукоделиями, и прочими женскими талантами. Она была в прошлом жрицей Богини и сюда приехала уже с мужем. Выросла Тобиана при храме, и ее незнанием внешнего мира, похоже, и воспользовался бывший моряк Снейп. Хорошо хоть, что девушка, благодаря своему статусу и покровительству Богини к своей воспитаннице, сразу и безвозмездно получила разрешение на постоянное жительство в Туре, которое давали чужакам весьма неохотно и только за большой откуп. Лишь для женщин его сумма снижалась по известным причинам. Мало их было. Кругом... Но жриц Великой такое не касалось, они везде были желанны. Приданое Тобианы, данное ей храмом, надо сказать, немалое, Снейп быстро просадил по кабакам, взывая к благословлению бога морей Ктулху, но видно тот на него был в гневе за то, что мужчина не продолжил дело отца и деда и не стал рыбаком.

Хорошо хоть был у него родительский домишко в их паучьей слободке, на который никто в его отсутствие не позарился. Там они и жили. Элеонора помнила еще родителей Снейпа. Его отец был рыбаком и однажды просто не вернулся с промысла. Мать ненадолго пережила мужа, потому особенно парнем, и заняться-то было некому. Мальчонка подался, по первости, в юнги, а на корабле разбаловался больно – малый был красив и лёгких путей в жизни искал. Но отчего-то никто с ним союза постоянного не заключил, ленив тот был да капризен, а в море это помеха. Однако пока был юн, на корабли его все же брали, хоть часто и на свою голову, потому как вносил он раздоры в экипажи. А повзрослев, он уже морячить не захотел, познав этот тяжелый труд, все больше по храмовым кабакам стал шляться, играть опять же начал, а на это средства были нужны. Потому и нанимался в сухопутные караваны, вроде как в охрану. Пропадет, бывало, недели на две, потом при деньгах появится, прокутит все – и опять пропадет.

Однажды из такого похода и привез Тобиану, уже в тягости. Та старательной была и работящей, она и рукодельничала, и в зельях понимала неплохо. К ней вся улица за недорогими, но действенными снадобьями ходила. Вот теперь Тобиана держала и лавку зелий, и белошвейную мастерскую. Весьма состоятельной дамой их местечка стала бывшая жрица, к ней даже староста их квартала порой захаживал на чашку особого травяного чая. Благо, одинокий был мужчина. Кумушки уж и сватали их потихоньку.

Оба дела женщина официально открыла на деньги, что храмовники ей дали за сына Северуса. Из них ни копейки муженьку её в итоге не перепало. Оно и правильно, по закону это были деньги матери. Тот буянить стал, да быстро смолк – авроры тут же его успокоили. А потом ушел он вдруг в плаванье и не вернулся. Говорят, в шторм его накрыло. Видать, сильно задолжали Снейпы морскому богу, что всех прибрал. Надо сказать, что улица вздохнула облегченно, уж больно тот дебоширить любил.

А Северус теперь охотником или аврором будет. Сын Тобианы дружил с ее Лилианом с пеленок, поэтому и знала Элеонора хорошо и саму бывшую жрицу, и мальчика ее. Северус был своеобразным ребёнком, и не слишком походил на красавицу Тобиану. Та хоть и строгая была, но улыбчивая, к людям доброжелательная, высокая и статная, сильная, как мужчина, порой такие тяжелые котлы с зельями ворочала и при этом не просила никого о помощи. Мальчонка в нее лицом не пошел, весь тёмный, жилистый такой был, так к тому же диковатый и злой. Только глаза были хороши – черные, бездонные. Не Тобианы глаза, нет. И не Снейпа. Опять же – может кого из предков. Вон у Лилиана ее тоже в кого-то из дедов глаза, бывает такое. Хорошо, что хоть похож он на Тео, а то бы косился муж на нее, как Снейп бывало на Тобиану.

Временами вступался Северус за Лилиана, который слишком уж мягким и хрупким на вид был для мальчишки. По натуре Северус странный был, связываться с ним не только ровесники боялись, но и дети постарше. Он мог сильно побить, безжалостно, а уж при виде крови вообще голову терял. Остановить его мог в таких случаях только Лилиан. За ним бывало и бежали друзья, если на причалах разгоралась драка с участием Северуса. В такие моменты его и взрослые удержать не могли, такой бешеный от вида крови делался. Зверел просто. Но все же было в нем что-то привлекательное. Тобиана его в строгости держала. Петуния на него поглядывала, видно нравился. Девчонки, они такие в Туре, сами часто женихов присматривают. Да и Тобиана не возражала. Но не судьба, забрали Северуса. Что и говорить, благоволят боги к бывшей жрице, глядят на нее светлым благостным ликом.

Все это обдумывала Элеонора, раскатывая сдобное тесто для пирога, который следовало с утра отнести в храм Богине, потому как не столь уж часто приносила ей подношения она. А на день рождения ребёнка негоже было не почтить богиню Мать, тем более традиция это. Одиннадцать лет для мальчика – веха, после которой начинается обучение мастерству.

В это время в дом вошел Теодор Эванс, крупный рыжеволосый мужчина. Теодор держал на рынке небольшую лавку тканей и кож, которые перекупал в порту у моряков да на привозе у фермеров. Он, как обычно, принес для Петунии лоскутов да пару небольших отрезов из остатков. Баловал он дочь, нечего сказать, любил её он куда крепче, чем Лилиана. Хоть и того не обижал, смущался только – Лилиан хорошенький был, точно девочка, хоть по-мальчишечьи и озорной, за что попадало от отца не раз. Но оно и правильно, мальчиков следовало в строгости держать. Вон, Северус отцом недосмотренный, мать-то всяко не отец, так и… но боги видно смилостивились над Тобианой, не дали вырасти сыну разбойником, к делу определили его воинственность.

- Хороший день сегодня, Элеонора. Приходили авроры, заказали ткани алой на свои плащи. У меня как раз большой кусок залежался, я им и сбыл. А то уж думал, придется его с уценкой продавать. Сама знаешь, такой красный цвет – на любителя. А им в самый раз оказался. У них пополнение пришло молодых, только после практики из монастыря. Славные парни, крепкие. Я их отправил на пошив к Тобиане, деньги-то они не лишние и для неё. А у Тобианы, всяко, недорого за пошив возьмут. И работницам её доход. Авроры не скупятся, а понравится, так и еще придут, - Теодор потянулся, разминая мышцы. - Так что можно закупить те шелка, что ты в прошлый раз наметила, думаю, они будут весной иметь успех.

- Надо бы склад подремонтировать, - вспомнила Элеонора. - Скоро весенние дожди начнутся, не дело, если ткани будут сыреть.

Муж нахмурился.

- Это точно, женщина. Еще бы такую сделку, - помечтал он, - тогда можно и Петунию отдать в ученичество. Пора уж учить ее ремеслу, скоро год как уже одиннадцать ей.

Элеонора грустно вздохнула. Торговое помещение принесла мужу она вместо приданого, но под магазин оно уже не годилось. Поэтому Тео стоял на открытом рынке, что здоровью не помогало. Хорошо, что Тобиана всегда зелья им давала все за те же лоскуты. Мечтой семьи оставалась лавка: чтобы внизу магазинчик был, наверху жилые комнаты, а на заднем дворе склад. Да еще бы мастерскую!.. Но все в ведении Матери-богини, пусть благословенно будет ее чрево и не повернется она темным ликом к их семье.

Элеонора вновь вздохнула. Как раз такую лавку продавали по соседству с белошвейной мастерской Тобианы и лавкой домашнего инвентаря Дурслей. В этой лавке раньше торговали специями. Торговец быстро раскрутился со своей пользующийся спросом продукцией и взял себе лавку побогаче – ближе к рынку и храму Богини, в кондитерском квартале. Там ей и было самое лучшее место, все же специи это не вполне сфера Богини, хотя она вроде ничего против и не имела, но такой товар скорее во власти бога Роскоши. Потому и перебрался Херт частично и под его крыло, а это помещение, доставшееся от родителей, которые раньше там галантереей мелкой торговали – иголками, нитками швейными и вышивальными, бисером цветным – теперь продавал.

Старики его этим гордились и не возражали, потому как их сын дальше них пошел. Занялся он по первости дорогими пряностями заморскими, а теперь даже чай стал возить редких сортов, кофей, травы разные для взваров и ароматов. Конечно, и покупатель со временем у него сменился, а богатые граждане уж на их улочку не пойдут, они закупают все ближе к храму, пусть и дороже, но с комфортом. Да и товар такой изысканный и требовательный к условиям продажи и хранения, особого подхода требовал,

Да и ремонт в этой лавке уже требовался немалый. Если удачно продать их домик да помещение склада, да взять немного под проценты… но тогда ребятишек не на что учить будет. Она отогнала мечты и поставила чан с водой на плиту, мужу следовало прогреться после долгого стояния на ветру в открытой лавке.

-оОо-

- Госпожа Элеонора, позвольте засвидетельствовать вам почтение и признательность народа Ангелии и Царственных жрецов бога Войны. Ваш сын, Лилиан, избран.

Она, потеряв дар речи, так и стояла с бокалом недорого вина в руке, поднятого за здоровье именинника. Женщина растерянно скользила взглядом по суровому аврору стоящему с эскортом приличествующему случаю в дверях ее дома.

Сегодняшний день был на диво удачен. С утра они посетили храм Богини, где даже увидели молодых охотников, которые, совершая положенный рейд по порту, пришли на поклон к Богине. Традиционно старшие охотники всегда посещали во время охранных рейдов храмы супруги своего отца, навещая жриц Богини, чем воздавали ей почести, как истинные мужчины, порой проводя там целую ночь.

Элеонора невольно украдкой полюбовалась на статных избранных. Охотников нельзя было спутать ни с кем из-за осанки и пугающей обывателя хищной грации, не говоря об их специфической экипировке. Они двигались совершенно бесшумно и, казалось, видели сразу все и всех вокруг. Даже стоящий них позади испытывал ощущение пристального взгляда, пронизывающего насквозь и вроде как даже знающего все тайные мысли.

Вот авроры, те не вызывали столь глубинного страха, они были куда понятнее и человечнее. А на этих будто зримо лежала покровительственная длань их жуткого бога, да и ритуальное богатое вооружение не давало забыться, равно как и жреческие жезлы, закрепленные у кого на бедре, у кого на предплечье. Всё говорило о статусе молодых мужчин, избранных детей бога Войны, будущих его жрецов, коими они с возрастом, возможно, станут… если не погибнут раньше.

Она видела немой восторг в глазах Лилиана пришедшего с ней в храм. Конечно, все мальчишки восторгались охотниками, играли в них, мечтали быть ими. Женщина тихо возгордилась, когда один из них, проходя, потрепал именинника – что легко было определить по традиционной белой, вышитой красными шелковыми нитями тунике – по волосам и чуть удивленно задержал взгляд на нем. Охотник прищелкнул одобрительно языком, но не сказал ничего.

Может он уже тогда ощутил что-то, кто знает? Говорят, дети богов чувствуют друг друга даже на расстоянии.

Потом они возложили дары: Элеонора свои пироги, коими славилась, а Лилиан сплетённый собственноручно нарядный женский кожаный поясок, украшенный ракушками. Аромат от выпечки поплыл по всему храму, заставляя присутствующих сглатывать голодную слюну. Пироги в этот раз возможно из-за благочестивых мыслей, угодных Богине, вышли особенно удачными. Видать Великая мать оценила их скромные подношения, поскольку они с Лилианом получили благословление самой высшей жрицы храма, появившейся вслед за охотниками. Не исключено, что на запах снеди, а может просто, чтобы проводить их. Такое было знаком удачи. Даже старшие жрицы редко выходили в общий зал, только ради ведения служб в великие праздники, а так хватало рядовых и младших служительниц для общехрамовых дел.

И вот сегодня ещё и авроры пожаловали. Все гости за столом замерли. Было их немного: Тобиана, Друлли да пара ребятишек соседских, с которыми дружил Лилиан. Ну, и их семья.

- Как? - она махом выпила вино, столь неожиданной была весть. Крайне редко бывало, чтобы из одного и того же места уходило сразу два избранника в один год, а ведь не прошло и месяца, как увели Северуса! Даже Тобиана удивилась, но смолчала.

- Наш милостивый правитель и Царственный верховный жрец просит вас принять сию достойную оплату за рождение и воспитание сына бога Войны, будущего охотника или аврора. Да послужит он во благо миру в храме Войны!

Это была ритуальная фраза.

- Я…

Лилиан смотрел на авроров огромными глазами. Как был красив ее мальчик! Неужели она больше никогда его не увидит?! На глаза женщины навернулись невольные слезы.

- Ох, а можно он уйдет завтра? – жалобно спросила она, но было ясно, что это вопрос в пустоту. Аврор только снисходительно на нее посмотрел.

- Милая госпожа, мы понимаем вас, но традиция предписывает сделать это сегодня. Мальчик, возьми из дома то, что тебе дорого как память, остальное тебе даст храм.

Лилиан невольно сглотнул и посмотрел на родителей. Только сегодня они строили планы, как бы им извернуться, чтобы купить лавку.

- Боги милостивы к нам, мама. Петуния сможет выучиться на белошвейку, - он улыбнулся, хотя хотелось расплакаться.

- Гордись, госпожа, тебе благоволит и Богиня, и бог Войны, - аврор положил на стол внушительный кошель, тот глухо весомо звякнул. - Идем, мальчик. И выше нос. Кто знает, может, еще свидитесь. Но не скоро.

Был шанс, что после учебы Лилиан станет аврором, именно на это намекал мужчина.

Лилиан поцеловал сестру, мать, отца, поклонился гостям. Отец, очнувшись, прочистил горло и снял со своей шеи родовой старинный медальон, которым в детстве любил играться Лилиан. На нем была изображена изогнутая змея, а внутри был красивый, точно волшебный, камень, занимающий вместо зеркальца весь объем медальона. В нем что-то переливалось и мерцало, казалось, что это живая звездочка, залитая глубокой темной смолой. Правда, он ни разу не видел, чтобы отец его открывал. Может, он не знал о тайне медальона? Ему надо было пошипеть, тогда он с мелодией распахивался. Сам Лил об этом узнал случайно, порезавшись как-то о его кромку и зашипев от боли. Потом ему медальон открывался всегда, стоило только кровью мазнуть по змее. Он с отцом об этом как-то не говорил, всё не к месту было. Да и боялся, что посмеются и отберут. Отец надевал это украшение только на торжественные случаи, в остальное время оно хранилось в шкатулке.

- Вот, сын, это наш, семейный. Мне достался от отца, ему от деда, и ты береги его. Он принесет тебе удачу.

Лилиан склонил голову, когда отец одевал ему подарок, и подал руку аврору. Было печально, но торжественно. Мать подала аврору завернутое угощение, пирогов да ту самую рыбу, освобожденную от костей, фаршированную пряностями и лимоном, запеченную в специальных листьях. На столе еще осталась такая. От женщины не укрылся взгляд аврора, брошенный на такое изысканное блюдо. Может, господин аврор будет добр к ее мальчику в дороге? Аврор подношение принял с благодарностью и поклоном, сказав, что это будет нелишним в дороге. Все проходило более чем торжественно. Все знали, что подобное избрание большая честь.

Аврор вышел с мальчиком на крыльцо. Там его ждали еще двое авроров.

- Что, Аластор, забрал? Быстро. И криков нынче не было.

- Достойные люди. Пошли уже, - суровый аврор нахмурился, - нас судно ждет, там угостимся. Хозяйка даже угощение дала в дорогу, у мальца-то все же праздник. К вечеру уже будем в ЛлинДуниуме. Потом день, чтобы закупить все к учебе. Так уже послезавтра утром парень будет в монастыре. Как и в прошлый раз, когда мы черненького везли.

- Северуса? - спросил Лилиан.

- Его, парень.

- Мы в одной школе будем?

- Да. Может, даже в одной группе. Это уж как Шляпа решит.

- Какая шляпа?

- Распределяющая. Ну, да увидишь еще.

Другие авроры с готовностью кивнули, рыба и пироги пахли очень завлекательно. И они всей группой двинулись прочь из их квартала. Вслед им с завистью смотрели жители их паучьей слободки, прикидывая, как скоро Эвансы переберутся в более приличный и богатый квартал, где уже проживала Тобиана, и почти каждая мать давала подзатыльники своим непутевым отпрыскам, которых в свое время не выбрали волей провидения на обучение в охотники. А вот Эвансам, поди ж ты, как повезло.

-оОо-

Лилиан смотрел в окно на проносящиеся мимо выступы скальных пород. Экспресс мчался по монорельсе в недрах земли. День вышел крайне насыщенным. Поспать удалось только на кийтере авроров, под теплой мантией Аластора, положив голову ему на колени. Вечером они все славно поужинали матушкиной рыбой, авроры даже подняли пару тостов за его здоровье. Ему тоже достался изрядный кусок, Аластор все честно разделил, лично нарезав рыбину своим кинжалом. Авроры выпили и за него, и за его мать, такую славную хозяйку. Не мудрено, что Боги к ней так милостивы, родила она дочь и сына-избранного. Такое бывает только при большом благоволении Богини. Пироги ее тоже были выше похвал. Лилиану тоже налили вина, сильно разведенного чистой водой, и он немного захмелел, уже сквозь сон слушая речи авроров, обсуждающих, какой он хорошенький и что наверняка найдет себе сильного покровителя. А он сжимал медальон, от которого, казалось, распространяется успокаивающая сила, как и от Аластора, покровительственно и заботливо поглаживающего его по голове.

Рано утром его разбудили, потому что скоростной кийтер уже прибыл в ЛлинДуниум, храмовую столицу Ангелии. Порт ЛлинДуниума был огромен. Тут швартовались большущие бригантусы под белоснежными парусами, такие, что маленький кийтер авроров среди них был вовсе незаметен, хоть и передвигался среди этих громадин очень быстро. Зато у авроров оказался свой причал. Там уже стояло несколько кийтеров. Аластор даже кому-то помахал приветственно рукой, и ему ответили.

Потом, покинув кийтер, они прошли в здание порта, а оттуда последовали через просторный храм богу путешествий Ктулху, где все молились и воздавали хвалу многорукому возлияниями хмельных напитков. Кто испрашивал благословения на путешествие, а кто, наоборот, благодарил за благополучное завершение оного пенными кружками с элем, пивом, сидром и молодым дешевым вином. Они тоже выпили по кружке – кто эля, а кто, в силу возраста, сидра, не забыв плеснуть в воздух толикой напитка, что и было подношением многорукому, и прошли в совершенно необыкновенное место, которое Аластор важно назвал Нейтральная зона, или Всехрамовая площадь с двумя прилегающими улицами, именуемыми Ноктюрн-аллеей и Диагон-аллеей. Здесь им следовало закупиться к учебе.

Тут, так же как и в его родном городе, был огромный храмовый рынок. Видно все портовые города были немного похожи. Но, в отличие от Туре, открытых лавок почти не было, а вместо них – множество небольших лавочек при разных храмах. Они создавали невероятно запутанную улицу, со многими ответвлениями и тупиками, которую аврор назвал Диагон-аллеей. Казалось, что весь огромный пантеон богов собрался сюда на вечеринку. Многих из них Лилиан попросту не знал. Их культы были в чести у других прослоек общества, например бог Сделок и Воровства или бог Роскоши.

На Ноктюрн-аллею они даже не стали сворачивать, потому что там правили темные лики богов и их сторонников, и воздаяние там давалось именно им. Все храмы были расположены так, что с одной, правой, стороны к ним прилегала Диагон-аллея, а с левой – Ноктюрн, подчеркивая этим две личины каждого бога и то, что они равны в почитании.

Тут одновременно толпилось множество народа, в большинстве своем одетые в храмовые одежды, как предписывал обычай. Все торговцы были облачены в туники с отметками своих покровителей-богов, которым доставалась часть прибыли, что собственно и было подношением покровителю.

Многие спешащие по своим делам люди были жрецами. Об их принадлежности определенному храму говорили плащи и мантии разных цветов и отделок, с символами их богов.

Хватало тут и авроров, которые следили за порядком, дабы почитатели разных богов не стали выяснять прилюдно некоторые аспекты теософии. Полно было и обычных жителей, пришедших по делам или на аудиенцию к высшим жрецам, или чтобы сделать покупки и поклониться богам.

Что самое удивительное, тут рядом могли располагаться храмы враждующих богов. В обычной жизни такого никогда не было, потому что их жрецы непременно бы устроили вражду. Тут же они мирно беседовали сидя за чашечкой чая и приглашали посетить их храмы и лавки проходящих мимо зевак, и многие соглашались.

В самих храмах и на папертях жрецы творили чудеса: заставляли пропадать и появляться вещи и даже людей, разговаривали с животными, исцеляли легкие недуги и хвори. Множество храмовых лавок манили яркими вывесками и объявлениями о продаже благословленных богами вещей. Подход к храму Матери-богини представлял собой целую улочку лавок торгующих одеждой, предметами быта и всем, за что несла ответственность Великая богиня, покровительница продолжения жизни и домашнего очага. Судя по вывескам, не забыта была и ее темная сторона, но такие лавки они с провожатым миновали. Их интересовали лавки, отражающие светлый лик Матери.

Толклись тут всё больше домохозяйки и матери семейств, выбирающие домашнюю утварь, да девушки на выданье, пришедшие испросить милости и послать хорошего мужа. Тут в одной из лавок Лил и аврор Аластор приобрели одежду, надлежащую адепту, белье и обувь.

Зелья и их составляющие можно было найти у храма бога Врачевания – довольно тёмного, словно пронизывающего своими башнями-пиками голубое небо сооружения. Люди враз примолкали, проходя мимо, другие почтительно останавливались и слушали истории чудесно излечившихся здесь, не забывая о подношениях. Все боялись гнева этого бога, который мог подарить не только исцеление, но и наслать болезнь за непочтение к себе.

Оружие и защиту обещал, как и положено, бог Войны. Всё ковалось тут же в глубине лавок-кузниц, а после оружие относили в храм для благословения. По одну сторону храма это были благородные мечи, сабли, кинжалы, кольчуги щиты, а по другую – тайное оружие убийц, воров, броньки, поддевамые под одежду, приспособления для разбоя, лазанья по стенам, метательные кинжалы, дротики, сюрикены, кистени и цепные лезвия. Аластора, видать, здесь хорошо знали, его часто приветствовали и зазывали на огонёк. Аврор важно отвечал, но любую беседу быстро сворачивал, отговариваясь службой. Тут они приобрели перевязь и пару кованых кинжалов, проклепанные поножи и наручи, крепкую удобную обувь и специальные перчатки.

Через следующие ряды Аластор буквально протащил его, ворча, что рано ещё мальцу тут осматриваться, но это был самый короткий путь для них. Это был единственный раз, когда они пересекли Ноктюрн-аллею. Лилиан краем глаза заметил размалеванных торговцев – или то не торговцы были вовсе? – и их весёлых клиентов. Здесь, даже на его неискушённый взгляд, царило разнузданное пьяное веселье, поощряемое богами Похоти и Легкомыслия, храмы которых стояли в тесной близости и которые, как поговаривали местные, имели соединяющий их подземный ход. Продажа любовных товаров велась под покровительством бога Похоти, а сладости, вина, дурманящие травы принадлежали лавкам при храме бога Легкомыслия. Это были подданные темной стороны Матери-богини, которая сама таким вроде как не занималась, но поощряла подобное своей темной сутью.

Следующие кварталы казались особенно уютными и спокойными после шума и гама самых вздорных богов. Но и здесь шла спорая торговля, ведь только в лавках у покровительницы женских ремесел можно было найти качественную пряжу, редкие ткани, различные приспособления для женских занятий и работ, а также поступить в ученичество к известным мастерицам, портнихам, кружевницам. Праздничный наряд для будущего адепта был заказан у одной их таких искусниц. Его ему пришлют в школу. Повседневную одежду ему подогнали тут же. Это была длинная туника, с высокими разрезами по бокам. Несколько таких туник Аластор лично сложил в его рюкзак.

А потом Лилиан погрузился в мир бога Учения Библиотекуса, храм которого стоял на тихой выложенной брусчаткой площадке. К нему по дуге с обеих сторон примыкали торговые ряды с разнообразнейшими канцелярскими товарами, книгами, учебниками, журналами, соответственно разной направленности. И Лилиан не сказал бы, что на его темной стороне было меньше народа, чем на светлой. Более дорогие и редкие труды и манускрипты можно было найти в различных лавках возле самого храма. В храме также действовала общественная библиотека, которой собственно храм и являлся. В качестве подношения к Библиотекусу там оплачивались копировальные работы редких манускриптов, нужных паломникам. Вокруг парами или группками не спеша шествовали жрецы занятые серьёзными научными разговорами, торопились родители с детьми, покупающие различную мелочевку, воздавая этим маленькую дань великому и скромному Библиотекусу. Детские голоса естественно не раз разрезали воздух, но родители, проникнувшись величием этого бога, одёргивали чад.

В самом начале мальчика беспокоило, на какие средства они будут покупать все то, что необходимо ему как адепту? Оказывается, он зря переживал, на все уже были выделены храмом Войны деньги, и немалые. Они даже перекусили, купив исключительно вкусные пирожки, показавшиеся с голоду не хуже чем дома, и пару кружек напитка именуемого эль-куассо. Лилиан такое попробовал впервые. Странный и острый вкус понравился Лилиану. Посмеиваясь, Аластор сказал, что его аналог – это эль-пивассо, но его он попробует позже, когда немного подрастет.

После того как все необходимое было закуплено и сделаны подношения всем важным в его дальнейшей жизни богам, они прошли во внушительное здание магических перевозок Гринготтс-экспресс. Это был главный храм и станцион подземной дороги владения бога Механикуса – единственного бога, адепты коего не боялись произносить его имя вслух, считая пережитком прошлого этот обычай. Тут им с Аластором надлежало сесть в экспресс, отправляющийся к школе охотников подземной туннельной тропой через земли, принадлежащие Пожирателям. Это был кратчайший путь, иначе с торговым обозом им пришлось бы добираться не один день. Милостивый Механикус весьма облегчал людям существование, процветая в подземных тропах, пробитых в недрах земли, где водой, а где подземниками. Последние частенько пользовались подземными реками, отводя водяные потоки, заключая их в трубы и заставляя работать на Механикуса и людей. Оставшиеся от рек подземные русла использовали после просушки и укрепления как готовые туннели. Однако паломничество Механикусу, так называлось передвижение по его тропам в специальных механизированных повозках, стоило недешево. Цена варьировалась от степени комфортности и безопасности. Хотя туннели никогда не были безопасны до конца, ведь там жили и гремлины, и гобальды, и еще многие, кто считал эти владения исконно своими.

Школа располагалась в тайной зоне, и попасть в нее можно было только так. В наземном здании-часовне располагались кассы и зал ожидания, и даже небольшая гостиница.

В огромной пещере был устроен сам храм-станцион с большим количеством металлических решетчатых платформ, расположенных на разных уровнях от дна пещеры, друг над другом, и соединенных множеством лестниц и воздушных переходов, с обилием клетей-подъемников и отрытых грузовых лифтов. Это были настоящие владения Механикуса. Лилиан замер, раскрыв рот, совершенно оглушенный и потерянный. Металл грохотал под ногами, лифты и подъемники скрипели и издавали предупреждающие сигналы. Все это перекрывал голос жреца-диспетчера, сообщающий о прибытии или отправлении того или иного экспресса с определенных платформ и периодически воздающий хвалу Механикусу. К каждой платформе вела своя монорельса. Кругом толпились ожидающие посадки люди. Мимо с жутким грохотом коваными ботинками по металлическому настилу платформы пробежало несколько молодых авроров. Видно у них был срочный вызов, и они воспользовались не лифтом, а специальными шестами, по которым скользнули в открывшиеся люки. Один из авроров подмигнул Лилиану, прежде чем исчезнуть в таком люке.

Да-а, без сопровождающего аврора он бы тут точно запутался, даже с указателями. Аластор предъявил купленные билеты контролеру при входе на платформу, и они заняли места в красивом большом красном вагоне, прицепленном специальными крюками к монорельсу, идущему по самому потолку шахты. По ее дну под многими платформами ниже сновали вагонетки жрецов и служек подземного бога Механикуса. В недрах туннеля что-то непрерывно стонало, грохотало, со свистом вырывались клубы пара.

Лилиан заметил, что чем богаче вагоны, тем выше они располагались на уровнях пещеры-шахты. Самые бедные, потрепанные и разрисованные, вагоны экспрессов следовали рядом с дном, почти на уровне грузовых вагонеток. Их же экспресс был новенький, украшенный блестящими начищенными бронзовыми накладками и сияющий огнями. Внутри были мягкие сидения, и даже ряд вип-кабинок в конце салона. В одну из них проследовал старший адепт-охотник – красавец блондин с длинными волосами, заплетенными в красивую косу и прихваченными специальной заколкой, с крайне высокомерным лицом.

«Скорее всего, уже с выпускного курса», - подумал Лилиан. Юноша безразлично скользнул взглядом по Лилиану, чуть зацепившись на нем и его сопровождающем.

- А разве можно… - начал Лилиан.

- Старшим – можно, если им что-то поручили жрецы храмовой школы-монастыря сделать в ЛлинДуниуме.

В вагоне было довольно много народа, и все обсуждали недавнее нападение гремлинов на один из экспрессов. Это были подземные жители живущие разбоем, как и гобальды с которыми они обычно если не враждовали, то недолюбливали друг друга. Обе эти расы были агрессивны к обычным жителям, в отличие от дворфов, поклоняющихся Механикусу. Правда, гремлины были по большей части хулиганами, их сущность отражала обратную сторону Механикуса – разрушение. С ними мирились как с неизбежным злом. На море разбойничали пираты, прославляющие Ктулху, у Матери-богини были ее жрицы-шлюхи, у бога Войны – Пожиратели. Всякий бог имел два лица: один – благосклонный, другой – негодующий. И людям было неизвестно, каким ликом он может к ним повернуться в следующий миг жизни.

Гремлины, как водится, разорили экспресс, сняв с него все механизмы и украшения, обворовали и раздели его пассажиров, над несколькими учинили сексуальное насилие. О последнем рассказывали шепотом и хихикая. Ходили слухи, что гремлины пользуются сложными смесями, которые заставляют их желать, поэтому именно за насилие их привлечь никогда нельзя было. Женщин у гремлинов мало, да и сами они были не слишком привлекательны, так что бесстыдники всегда пользовались моментом, и не больно разбирали, где женщина, а где мужчина. Главным было получить удовольствие, на которые гремлины были падки. Порой они воровали детей и уводили в свои бродячие семьи подростков, соблазняя свободой. Гремлины всегда и во всех странах, немыслимым образом кочуя через границы и водные просторы, были возмутителями спокойствия. Они с готовностью делали аврорам и даже охотникам пакости, называя это партизанской войной за притеснения своей свободы на «Земляничной поляне», как они называли весь мир. Выходки гремлинов всегда с удовольствием муссировались обывателями, уж больно те были скандальны. И не было этим нечестивцам слаще, чем, например, отодрать накачанного веселящей смесью жреца всей компанией, причем публично и к его удовольствию, диктуемому их веселящими и возбуждающими смесями.

Но охотники, говорят, рождались и среди них. Как ни крути, гремлины были одним из разумных человеческих народов, причем весьма воинственным. Только аврорам было сложно найти и забрать таких детей – гремлины не имели постоянного жительства. Они кочевали по пещерам и поверхности в своих механизированных повозках и жили тем, что выменивали механизмы и запчасти у жителей на деньги и еду, всегда довольствуясь малым. Множество маленьких гремлинов гибло еще в младенческом возрасте. Взрослые считали это нормальным и порой воровали грудных малышей у зазевавшихся мамаш. Гремлины, как правило, были низкорослые, крепкие и рыжеволосые. Особенной зловредностью и беспардонностью отличались их спутницы – фифины. Даже авроры старались не связываться лишний раз с ними, если они были мирно настроены. Разъяренную фифину старались обходить даже охотники, до того эти дамочки бывали непредсказуемы. Они всегда появлялись либо в окружении своего многочисленного, совершенно неуправляемого потомства, либо, если фифина была молода, то еще более многочисленных поклонников, старающихся переплюнуть друг друга, чтобы добиться благосклонности своей пассии. Для фифины ничего не стоило заняться с ними сексом прямо на глазах изумленных жителей, если таковое взбредало в ее голову. К счастью, фифин было мало.

Сообщение о нападении вызвало в экспрессе определенные опасения, пассажиры нервничали и требовали гарантий от владельцев монорельсы. Присутствующие в вагоне авроры уверяли, что на этой трассе всегда порядок, потому как ее особо контролируют охотники, которых побаиваются все. У них было разрешение на убийство, и они долго не разбирались. Охотники всегда считались правыми в своем решении и их действия никто не осуждал. Хотя обычно гремлинов они не трогали, считая их в большей степени «шутниками». Могли выпороть, если удавалось поймать. Совсем иное дело – гобальды. Те были как раз разбойниками.

Экспресс притормозил на очередной станции, и в салон вошли два довольно странно одетых – в черные короткие плащи с глубокими капюшонами – невысоких человека. У них были четырехпалые руки. Видя удивленное лицо Лилиана, Аластор пояснил, что это ночные гобальды, народ глубин. Они очень редко поднимаются на поверхность, даже реже, чем дворфы и обычные гобальды, и только ради того, чтобы поднести богам свою добычу – драгоценные кристаллы связи и металлы, используемые для создания благословенных вещей, которые всегда пользуются спросом у жречества, а может и еще по каким своим тайным делам. В дела ночных гобальдов никто никогда не вмешивался, они служили младшим богам Темной стороны. Их жрецы были ассасинами, неуловимыми наемными убийцами на службе бога мести Якудзы, и агентами, за плату поставляющими информацию государственным службам. У них была строгая иерархия, нарушение которой каралось немедленной смертью виновного. Они были людьми когда-то и сейчас порой заключали с людьми браки, уводя в глубины своих избранниц или избранников. Никто не знал, каковы отношения между обычными гобальдами и ночными, но ни те ни другие друг о друге и слышать не хотели.

Аластор добавил, что Лилиан все узнает о народах населяющих Землю в школе. Он обязан будет хорошо в этом разбираться. Многие народы живут на границе Запретных зон, а некоторые даже внутри них, как-то сосуществуя с Пожирателями. Дар бога Войны многих жителей и животных этих мест странно преобразил, исказив их истинный облик, однако даровав определенные таланты взамен. Со всем этим Лилиану теперь предстояло жить. Он должен был освоиться в этом странном мире, так не похожем на привычный для него.

-оОо-

Пока экспресс следовал к своему конечному пункту, Лилиан успел выспаться под теплым боком аврора. Поездка была долгой, а смотреть на подземные красоты и чудеса Механикуса было интересно только первые час или два, потом усталость взяла свое.

Изредка в сон врывались объявления диспетчера, сообщающего о станциях, в вагон входили и выходили, а они все ехали и ехали дальше. Наконец его потеребили за плечо, они прибыли. Аластор подал мантию адепта, которую следовало одеть. Лилиан зевая, переоделся, после чего они вышли на единственную платформу, которая находилась на поверхности и сейчас освещалась факелами. По громыхающим металлом платформе и сходням они вышли из шахты в небольшой пристрой-часовню с билетной кассой. Это не был вокзал, а всего лишь деревянный павильон, внутри которого стояли лавки для ожидающих. Сейчас тут было всего два человека и сам кассир. Даже диспетчер видно куда-то отошел. Кассир ставил чайник на маленькую плитку, работающую на электрикусе, который подавался с монорельсы. Он только бросил быстрый взгляд на прибывших и кивнул в сторону двух ожидающих на выходе. Это были младшие жрецы в одеждах бога Войны, в защитных накладках и при оружии. У одного был короткий меч, у другого – небольшой арбалет за спиной. Помимо этого к бедру у каждого был прикреплен жреческий жезл – знак их статуса и проводник воли бога. У авроров тоже такие были, они ими пользовались при наведении порядка. Но увидеть подобное можно было редко, обычно авроры справлялись традиционными методами и стандартным оружием.

Жрецы забрали багаж и самого Лилиана, расписавшись в специальном свитке, который предъявил Аластор. Один из жрецов взял сонного мальчика за руку, Аластор же потрепав ему волосы, пошел обратно в экспресс. Аврору следовало вернуться в родной аврорат при губернатории Туре, свою почетную миссию он выполнил достойно.

Эта местность была значительно севернее. Под ногами поскрипывал снежок и дул пронзительный зимний ветер. Лилиана довели до закрытого механизированного экипажа, почему-то запряженного двумя ящерами. О таких Лилиан только слышал, а видел впервые, как и многое тут. Один жрец сел с ним в экипаж, другой, внеся его багаж, устроился на козлах и взял управление ящерами на себя. Это осуществлялось длинным хлыстом, которым он касался их загривков. Хлысты щелкали маленькими разрядами электрикуса. Внутри повозки было тепло, видно жрецы пользовались обогревающими механизмами. Жрец устроил Лилиана на мягком сидении и связался по кристаллу связи с храмом, сказав, что они встретили адепта и теперь направляются к замку-монастырю.

Лилиан, для которого здания выше трех этажей могли только присниться, предвкушал новые чудеса. Он столько уже увидел! А сколько ещё будет!

Экипаж двигался быстро и меньше чем через час они подъезжали к огромному красивому замку, который, судя по всему, и был школой охотников. Замок торжественно довлел над всем вокруг. Явно древнее сооружение было окружено широким и, наверное, глубоким рвом. Меж холмов раскинулось покрытое льдом озеро, которое они сейчас и объезжали, с другой стороны темнел лес, вдалеке светились огни поселка.

- Вот, малыш, это и есть монастырь Хогвартс, - сказал сопровождающий его жрец, указывая на замок. – Там – огни Хогсмида, небольшой деревеньки, где живут те, кто обслуживает замок и его окрестности, поставляют продукты и вещи. Там же находится храм Бдения. Хогсмид, по сути, форт, который защищает Хогвартс и лагерь полевых испытаний. Запретный лес – это уже зона Пожирателей, поэтому туда ходить адептам не стоит.

Под колесами загрохотал настил подвесного моста. Повозка остановилась перед огромными воротами, расположенными у основания холма. Судя по всему, монастырь располагался на трех рядом стоящих холмах и небольшой долине между ними. У одного из входов в эту долину они сейчас и находились. Замок нависал над ними неприступной массой и казался Лилиану нереально огромным. Навстречу им через небольшую калитку вышел худой мужчина в мантии старшего жреца.

- Вот и наш новичок. Добро пожаловать, - сказал он довольно звучным голосом. - Я деканус святилища Гриффиндор, старший жрец Минеран МакГонагалл. Я отвечаю в монастыре за ритуал распознания. Идем со мной, мальчик.

Младшие жрецы почтительно поклонились. Насколько Лилиан помнил, Гриффиндор был святым и покровителем оружия ближнего боя и мечников в частности. Его алтари присутствовали во всех храмах бога Войны. Ему приписывался дар уникального владения зачарованным божественным мечом, который хранился как реликвия в монастыре.

МакГонагалл провел его по прекрасному дворцовому коридору, украшенному изображениями уже давно ушедших охотников, прославивших себя в схватках с Пожирателями. Многие из них были изображены не в боевой обстановке, а в домашней. Но самое интересное – изображения двигались! Они разговаривали между собой и даже переходили с картины на картину. В оконных нишах с узкими замковыми окнами-бойницами, закрытыми к ночи защитными ставнями, стояли старинные доспехи жрецов, которые и сейчас еще можно было использовать, хотя они выглядели несколько громоздко.

В какой-то момент Лилиану показалось, что доспех сам по себе шевельнулся, и мальчик вздрогнул от неожиданности.

- Идем-идем, - улыбнулся жрец. – Вон и наши духи пришли поздороваться.

Навстречу им скользнули приведения. Лилиан онемел. В Туре считалось встретить духа – к очень большой беде.

- Не пугайся, в замке все пропитано силой нашего бога. Со временем ты сам научишься, когда надо, обращаться к ней и использовать в нужные моменты. Наши герои и противники всегда с нами. Их духи не покидают нас, и в посмертии помогают в учебе и жизни адептам.

- Противники? – удивился Лилиан.

- Конечно. Тут есть портреты знаменитых Пожирателей. Многие из них были изначально охотниками. Мы все дети бога Войны, - улыбнулся МакГонагалл. - Привыкай к этому.

Впереди послышался многоголосый гул.

- Вот мы и пришли, - жрец распахнул створки огромных дверей, и они вошли в большой храмовый зал полный адептов. Вместо потолка у него была стеклянная крыша, и даже были видны звезды.

- Тихо! – прозвучало, казалось, отовсюду. На возвышении в конце зала стоял стол, за которым сидели жрецы. Главный старший жрец поднялся. Это он говорил, неведомым образом усиливая свой голос.

- Мы рады приветствовать в своих рядах юного Лилиана Теодора Эванса, - со всех сторон зааплодировали, и Лилиан смутился.

Минеран подвел его к табурету в центре и взял в руки старинную шляпу.

- Лилиан, это ментальный пси-анализатор. Он просканирует и определит твою направленность, - и шляпа опустилась на голову Лилиана.

- Гриффиндор! – сообщила шляпа, хихикнув. – Какой миленький малыш-сабик! Перспективный. И с секретом. Вот уж сюрприз бу-удет, предвкушаю…

Со всех сторон грянул гром оваций и приветственных криков. Лилиан смущенно пошел в том направлении, куда его подтолкнул, улыбаясь, МакГонагалл. За длинным столом сидели адепты разного возраста. Самые младшие располагались в конце. Пока он шел, его, не стесняясь, старшие адепты щипали и шлепали по спине и заду. Видно тут так приветствовали… Наконец, он дошел до мест, где сидели ребята его возраста.

- Эй, привет, симпатюля! Я – Сириус, а это Джеймс, Питер и Ремус. Ты попал в нашу спальню! - красивый синеглазый мальчик потянул его на сиденье рядом с собой.

- Почему именно в вашу? – растерялся Лилиан.

- Потому что другой все равно нет, - фыркнул Питер. - Ты же не хочешь ночевать с ходу с кем-нибудь из старших? Хотя все равно тебе придется принять патрона. Тогда можешь ночевать и с ним, если он позовет. У нас они уже есть. Но думаю, что у тебя с этим проблем не будет. Ты, вон, какой красавчик!

- Отстаньте от него. Ты поешь, ведь наверняка сегодня еще не ел? - озаботился Ремус.

Лилиан вспомнил, что, правда, последний раз он ел на Храмовой площади, когда Аластор ему покупал горячие пирожки.

Со всех сторон ему подкладывали еду на немаленькое блюдо-лепешку, которые видно тут заменяли тарелки и были вместо хлеба.

- Ты должен съесть все, и тарелку тоже, - хихикнул под ухом Сириус. Он явно был еще тем шутником.

- В меня столько не поместится! - возмутился Лилиан.

- Лил, съесть все равно придется, это твое первое угощение здесь, - вздохнул знакомый голос. - Примета такая.

- Ох! Северус! – облегченно улыбнулся Лилиан. - Я так рад тебя видеть! Ты с нами?

- Нет, Лил, - улыбнулся мальчик и показал на эмблему на своей мантии, – я в Слизерине.

- Ну да… святилище для чистокровных наследников, - скривил губы Сириус. Было ясно, что он завидует.

- Но отец Снейпа не охотник! – удивился Лилиан.

- Ты уверен? Он родился от жрицы! Шляпа не ошибается. Да и не Снейп он, а Принц!

- А-а-а… – протянул Лилиан, взглянув на бывшего друга и явно ничего не понимая.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: идёт перевод

http://tl.rulate.ru/book/1931/54474