Глава 21. Гон
Незаметно подошли зимние праздники. Лилиан жил и обучался при храме Великой богини, как и положено. Томарвелл не отпустила его в Хогвартс. Лил знал, что Северус уже там. Кроме того к нему регулярно приходили оба патрона и Абрахас, чтобы заниматься с ним школьными дисциплинами, которые в этом году шли в монастыре. Главным в этот год был ближний бой, в котором Абрахас Малфой был весьма силен. Они вместе с Лилианом подобрали оружие для него, хотя Лил отдал свое сердце дротикам. Но легкие лезвия на цепях, столь любимые Люциусом и Абрахасом, понравились и ему, потому как у него был сильнее бросок, нежели удар. Но и остальные виды оружия забыты не были.
Наставнику определенно нравилось с ним заниматься. Лилиан, не без оснований, полагал, что тот к нему неравнодушен, чем Лил и пользовался. Нравилось ему чуть-чуть заигрывать с охотником, понимая, что в тени Жрицы ему ничего не угрожает. Свой статус Лилиан пока просто не осознавал.
Впрочем, наставник прекрасно видел его маленькие проказы, возможно, они его даже умиляли. Кто знает? Но как ни странно, хотя это и было вроде нормально, но сдерживать зверя при Лиле было легче, чем даже при Жрице.
Чем ближе был день рождения Лила, тем тщательнее становились осмотры Терренса. Наконец после одного такого он отстранился и потер переносицу.
- Ну что же, Лилиан, я могу тебя поздравить. На днях ты пойдешь в гон. Это произошло, вопреки ожиданиям, почти идеально в срок. Самый лучший расклад для здоровья королевы.
Лилиан невольно замер. Он ждал и боялся этого. Но испугаться сильно он не успел, Жрица прижала его к груди и крепко поцеловала.
- Мое, Золотко, - в ее голосе слышались рокочущие вовсе неженские интонации.
Лили было страшно. Очень. Хотя Томарвелл и успокоила, что первый раз с ним будут только Тома и Титус. И, возможно, Абрахас, если пробьется, точнее отобьется. Лил прикинул, что это… немало!!
- Мое Золотко, исключительно только, чтобы соблюсти традицию.
Но Лил все равно пребывал в шоке и следил за каждым плавным движением Жрицы точно загнанный зверек. Она, казалось, подсмеивалась над ним, даже не скрывая своего предвкушения и возбуждения. Все это время после возвращения с болот между ними было лишь несколько поцелуев. На все его попытки выяснить, что же его собственно ждет, и в чем заключается гон, она только смеялась и трепала его по волосам, говоря, что все решит природа, и объяснить это не получится. А если попробовать, то Лил такого себе накрутит, что страшно и придумать. Жрица добавила, что он примет природный облик и вести его будут по большей части инстинкты, с которыми надо совладать. А пока – издевательства медикуса, усиленные зелья и упражнения.
Терри в целом был доволен, наблюдая как Лили приседает у специального тренажера. Сам же подросток не мог без содрогания даже смотреть на алтарь медикуса. Но Терри только смеялся.
- Лилиан, ты боишься неведомо чего. Поверь, если прочие к этому так стремятся, то должно быть это вовсе неплохо?
- Не знаю. Я не стремлюсь. И мне страшно.
Терри внимательно на него посмотрел.
- Садись. Спрашивай.
- Что со мной будет?
- Физиологический процесс, называемый гон, бывает раз в год или чуть реже. В этот раз ты впервые примешь свой облик и будешь его контролировать.
- Облик зверя?
- Ты же помнишь Северуса? У каждого свой родовой зверь. Королевы – самые крупные и сильные. Зверь – это вторая ипостась охотника. Ты должен это принять как часть себя. У королев – это самка. Точнее гермафродит. Она сильнее и мощнее самцов. Они ей подчиняются
- Самка, значит?
– Так или иначе, удел более слабых сабов быть или простыми воинами, или вынашивающими. То есть обеспечивать род чистокровными и наследниками.
- И как их отличить?
- У наследников высокая агрессивность. Они должны защищать гнездо, бороться за семя королевы. Они наиболее крупны и у них есть боевой гребень и бронированные костные пластины, именуемые – латы. После них идут носящие. Они сильны даром Бога, который в них просто звенит, потому что им вынашивать потомство. То есть обеспечивать род их принявший чистокровными наследниками и воинами. Они не имеют боевых гребней, только корону. Потом идут воины и рядовые охотники. Авроры зверя не имеют. Точнее, он у них спит. Если всё же происходит пробуждение, то аврора переводят в охотники. Королева имеет корону и два гребня. Она крупнее охотника своего возраста примерно в два раза и сильнее. К тому же у нее есть флер. Это сила воздействия на окружающих.
- Получается, во мне пробудится "это", и я должен с ним, э-э-э, с ней совладать?
- Вместе с Пожирателем в охотнике пробуждается голод. Он хочет секса и крови. С этим тяжело справиться, порой охотники под влиянием сильных эмоций становятся неуправляемы…
- Наг рассказывал, что у них сначала лягуши имеют дело с младшими нагами, а потом идут к своему господину, чтобы он оплодотворил то, что в них поместили младшие.
- Примерно так же и у нас, – кивнул Терренс, - только у охотников во главе стоит королева. Чтобы лорд мог оплодотворить носящих, он должен быть с королевой. Но вот воспроизвести наследника может только королева, она отдает свое семя будущему отцу, а уже он передает его носящему. Только из семени королевы может появиться наследник, и то не всегда. Потому охотников не так уж и много. Гон проходит раз в год, а партнеров у нее бывает не более пяти, обычно – три.
- Пять? Три?! - вытаращил глаза Лил.
- Первый раз у тебя будет только королева, пока ты не вырастешь и сам не захочешь большего. Во время гона соитие происходит в сущности, все остальное время – на выбор королевы.
Главное первый раз подчинить сущность, чтобы в ней возобладала твоя личность, а не инстинкты.
Лилиан задумался. Было даже немного обидно, почему ему это не рассказали раньше.
Так с надутыми губами он и пришел к королеве, та как раз снимала облачение. Она сразу заметила что-то необычное в поведении юноши-подростка. Тот нервно прохаживался вдоль стены, но близко не подходил, не желая, чтобы его слова слышали свидетели из свиты. Однако Томарвелл нарочно затягивала разоблачение, наблюдая за Лили, за тем, как он кусает губы, как ходит, заламывая руки, вдоль ширм. Наконец младшие жрицы удалились, и он тут же ринулся к Жрице, устраиваясь у ее ног.
- Терри мне все рассказал, - нетерпеливо выплеснул он то, что его сейчас волновало.
- Что «все»? - улыбнулась Жрица, поправляя выбившиеся золотые пряди.
- Ну, что там бывает… во время гона, - Лилиан покраснел.
- И что же там такое бывает? - полюбопытствовала королева.
- Ну… - мальчик вновь зарумянился, - это соитие… групповое.
- Хм, я начинаю думать, что Терри не профессионален, - нахмурилась Жрица.
- Почему? Он все рассказал. Что я должен справиться со своим зверем, что… - теперь он нахмурился. – Так главное – это справиться?
- Совершенно верно. Наконец ты понял.
- И еще я отдам свою девственность… вам.
Томарвелл тихо рассмеялась.
- Ты против?
- Нет, – он прижался щекой к колену своей госпожи. - А нам обязательно ждать этого… гона?
- Нет, уже нет. Совсем не обязательно, - улыбнулся предвкушающе Томарвелл, - может, даже стоит попробовать и раньше, чтобы ты не боялся.
Лилиан кивнул. Морально он был готов к подобному после храмовой науки.
- Это интересно. Столь много энтузиазма, - Тома легко поднял мальчика с пола и понес к ложу. - Ты не боишься?
- Нет, - неуверенно ответил Лилиан. Да, он переживал, но не настолько, чтобы сказать, что он боится. Страх это иное, он уже понял.
Томарвелл тревожно взглянул в его глаза и улыбнулся. Все шло хорошо.
- Расслабься, - его руки вспорхнули над телом Золотка, точно руки пианиста над клавишами, потом прошлись быстрой лаской, очерчивая касаниями чувствительные места, чуть ущипнули за соски и, когда Лил ойкнул, точно не ожидая такого, вновь едва ощутимо спустились ниже, лаская полувозбужденную юную плоть.
Лилиан вздохнул и окончательно отрешаясь, расслабился, отдавая всего себя во власть королевы. Он даже раздвинул ноги, словно приглашая к основному блюду. Томарвелл улыбнулся. Теперь его Золотко действительно был готов и морально, и физически, к продолжению. Конечно, на его взгляд все же рановато. Но ведь каждый созревает в свой срок, а под южным солнцем Туре все зрело быстро. Браки в 14 лет там считались вполне нормальными. Славься солнечный Туре с его крепкими сыновьями и дочерьми!
Пальцы Томарвелл скользнули в горячую тесноту юного тела. Лилиан уже умел расслабляться, все же наука жриц шла впрок. Проникновение неожиданно оказалось приятным.
В сознании медленно всплыл ритуал в Подземье, как раз и послуживший последней каплей перед побегом. Именно тогда оба мальчика поняли, что даже если Северуса отдадут, то Лил останется во власти нага, который дал понять, что пока побережет игрушку. Но только пока. До того момента, пока не сочтет, что сладкий плод созрел. Тогда он не мог не подчиниться воздействию нага, подкрепленному зельем из подземных грибов. Он плавился и выгибался в руках Антонина к его полному удовольствию, открывшего неожиданно кладезь чувственности в маленьком пленнике. Лилиан плакал и предлагал себя самым бесстыдным образом, понимая, что ничего не может сделать. Впрочем, наг был нежен и добился его разрядки при помощи пальцев, на первый раз. Северусу пришлось хуже, ритуал требовал телесной близости. Но уже сам вид изгибающегося Лила настолько его завел, что он кончил под весьма искушенным в таких делах нагом.
Только теперь Лил чувствовал себя совершенно иначе, его тело буквально пело под руками Жрицы. Томарвелл быстро подготовил его и вошел мягко и внезапно, сразу до конца, так что Лил ощутил плотное касание яичек к своей промежности. Ожидаемая боль и правда сразу ушла, как и обещали жрицы, когда, войдя до конца, ТомА скользнул наружу, медленно и дико, просто непереносимо чувственно.
Лилиан, заставляя себя игнорировать некоторое сопротивление тела, приподнял задницу, выгибаясь, и поерзал, демонстрируя, что этого было недостаточно. Томарвелл склонился, остановившись, и почему-то коснулся его глаз нежными поцелуями. Только с третьего поцелуя до Лилиана наконец дошло – это он слезы у него сцеловывал, непроизвольно выступившие.
При этом он продолжил. Томарвелл снова вошёл на всю длину, вызывая спазм мышц, но уже не столь яростный. Лил уже мог качнуться навстречу. Тома, не сдерживаясь, стонал, успевая еще и целоваться между мощными рывками. Он задевал какую-то точку в глубине, отправляя внезапные искры удовольствия, казалось скользящие по самому позвоночнику. Внутри что-то скапливалось, точно сжималась пружина, заставляя желать следующих мощных движений, только глубже, сильнее. Пружина все сжималась, уводя сознание к самой границе беспамятства и сияющей бездны, которую сам Лил никак не мог назвать или классифицировать, только ждать, когда все это обрушится на него сметающим сознание ураганом. Понимая, что он не стремительно в это падает, а лишь медленно погружается в слепящее расплавленное марево удовольствия. Он ощутил, как вновь ему в глотку скользнул язык… но язык ли? Жрицы, заставляя сглатывать нечто, мгновенно уводящее сознание в круговерть опьянения.
Вот в этот-то момент Лили кончил, застонав и запутавшись пальцами в волосах ТомА.
Томарвелл тем временем двигался уже ровно, глубокими мощными толчками разрабатывая под себя столь давно желанную задницу. Лилиан только постанывал тихонько, когда ему давали такую возможность. Он пребывал в странном состоянии сходном с эйфорией, и хотя вроде кончил, но все внутри ждало чего-то большего, что еще никак не могло прорваться, вспыхивая лишь искрами под кожей. Он наслаждался отстраненным сознанием, даже не от того, как и насколько он сейчас заполнен, хотя это было до странности естественно, сколько от некоторой болезненности неразработанных еще мышц, и от осознания… от осознания… что это с ним! На самом деле! Что это сейчас его имеет фактически первая леди, э-э-э… вот тут можно было поставить вопрос, но все же самое высокое лицо, воплощение самой Богини, прекрасное… прекрасный… Лил понял, что запутался, но мыслить в этом состоянии был не в силах. И при этом он ничего с этим поделать не может. Насколько же это классно, ощущать себя такой вот послушной игрушкой для Царственной жрицы.
- Сейчас это начнется, ты почти готов, - негромко мурлыкнул Томарвелл на ухо своему Золотку, видя, как разгораются руны под его кожей.
Тот негромко застонал, будто в ответ, и двинулся навстречу быстрее, этим меняя ритм на рваный, судорожный. Лилиан ощутил внизу живота что-то вроде вскипающего жара, того в котором до этого тонуло его сознание, но тут он был вполне осязаемым, реальным. В любом случае сейчас у него времени анализировать ощущения не было. ТомА прижал его за бедра так, что пятерни наверняка синяками отпечатаются на коже, и спустил в тугую горячую задницу. Лилиан закричал, ощущая, как его утягивает в восхитительный огненный водоворот силы. Он понял, что это именно она, та сила, что до этого момента только щекотала неуверенно его изнутри, а сейчас щедро выплеснулась в пространство, впитываясь вновь в его кожу сложным рисунком рун. Некоторое время он парил где-то в ее эпицентре, а потом обессилено рухнул, осознав, что лежит в плотных объятиях Жрицы, слизывающей капельки пота с его виска.
- Живой? – ТомА неожиданно легко его поднял и понес в купальню.
Лилиан ничего не ответил, просто устроился как смог в его объятиях, ощущая странный приток чего-то будоражащего во всем своем существе. Это нечто требовало выхода… оно желало… много чего желало. Опуская в теплую воду, и любуясь светящимися узорами, Томарвелл чуть обернулся к скрытой занавесями охраннице:
- Срочно, к Титусу. У нас начался гон. Пусть немедленно собирает охоту. Через полчаса мы будем в Принц-форте.
Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.
Его статус: идёт перевод
http://tl.rulate.ru/book/1931/62752
Готово:
