Глава 124 (Часть 1)
Ровно в полночь 18 декабря по всей стране прогремела премьера «Диких цветов».
Ещё до того, как фильм вышел в прокат, несколько китайских медиа-компаний уже заявили об огромных ожиданиях его премьеры в 6000 кинотеатров. Как результат, в эту ночь наполняемость кинозалов, показывающих премьеру «Диких цветов», достигла 90%!
Бесчисленные зрители возбуждённо сидели перед экранами, держа в руках попкорн с напитками и ожидая начала фильма.
Первая сцена «Диких цветов» была снята под проливным дождем.
Тусклые тона вмиг развеяли приподнятое настроение публики. Они заворожено наблюдали за дюжиной всадников на чёрных лошадях, быстро скачущих по безлюдной равнине. Невзирая на ливень, группа людей продвигалась вперёд на максимальной скорости. Кинотеатр окутали звуки стукающих подков и грома, погрузив его в странную атмосферу.
В этот момент молодой человек, ехавший впереди, на мгновение промелькнул перед камерой, сверкнув длинным серебристым клинком на талии.
— Живее! Мы должны выполнить приказ Его Высочества и как можно скорее вернуться в столицу!
В этот момент по небу прокатился очередной раскат грома, и – после пары вспышек молний – равнина вновь погрузилась в темноту.
Затем, как и в трейлере, длинный серебристый кинжал резко «вонзился» в экран, оставив на нём три больших золотых символа…
«Чжуан Хуа Ло» («Дикие цветы»).
Фильмы о Цзиньи-вэй всегда были очень популярны в Китае. Именно поэтому режиссёр Юань сразу после съёмок «Затерянного города» запланировал снять свой собственный фильм о Цзиньи-вэй.
В таких фильмах главный герой – член Цзиньи-вэй – обычно сражался с Западным или Восточным крылом. Таким образом, главным антагонистом обычно являлся великий герцог Западного или Восточного крыла.
Первой сценой «Диких цветов» была случайная трагическая смерть Шэн Гэ.
Более чем дюжине членов Цзиньи-вэй было приказано отправиться в Фуцзянь, чтобы доставить старого Гэ в столицу. Однако старый Гэ внезапно серьёзно заболел и умер прямо в дороге. Его семье повезло не так сильно, как ему. За участие в преступном сговоре более сотни членов семьи Шэн были безжалостно казнены.
Перед смертью госпожа Шэн вскинула голову к небесам и строгим тоном произнесла:
— Три поколения семьи Шэн верой и правдой служили этой династии! Пусть эта несправедливость вознесётся в небеса. Я надеюсь, Бог не слеп и заставит восторжествовать справедливость, доказав невиновность моей семьи Шэн!
Как только предсмертная речь была произнесена, на голову старушки Шэн обрушилось тяжелое орудие палача. Она так и осталась лежать, с надеждой глядя в небо. Однако те вещи, о которых она молила перед смертью, так и остались только в сценарии, не дав бедной старушке дожить до этого.
Столь захватывающее начало «Диких цветов» сильно воодушевило публику. Многие зрители сразу догадались, что с семьей Шэн, должно быть, поступили несправедливо, и виновны в этом должны быть евнухи Западного или Восточного крыла!
Лю Сяочжэнь ела попкорн, обсуждая со своими товарищами сюжет:
— Вот увидите, Цинь Чэн обязательно поможет семье Шэн очистить репутацию и восстановит справедливость!
Её подруга кивнула:
— Верно, пусть Бог Цинь скорее покажется нам! Мне уже не терпится увидеть его!
Лю Сяочжэнь беспомощно пожала плечами и продолжила смотреть фильм.
Лю Сяочжэнь была ярой поклонницей Жун Сюя, а её подруга сходила с ума по Цинь Чэну. Они обе не считали себя шипперами. Даже когда они только что смотрели прямую трансляцию церемонии премьеры у входа в кинотеатр, у них ничего не ёкнуло, и они выдержали натиск шипперов, оставшись верными своим единственным кумирам.
Сюжет фильма развивался так, как и сказала Лю Сяочжэнь: в толпе зевак во время казни членов семьи Шэн пряталась молодая красивая девушка, со слезами наблюдавшая за убийством своих родных.
Когда она увидела голову миссис Шэн, с широко раскрытыми глазами и замершей на лице обидой глядящую в небо, она внезапно развернулась и зашагала прочь, безо всякого выражения на лице.
Возможно, окружающие зеваки её не знали, но зрители в зале знали её очень хорошо. Это была Хуан Лэй, играющая роль Шэн Сянцзюнь. Поскольку её фамилией была Шэн, все уже догадались, кто она такая. Очевидно, Шэн Сянцзюнь удалось ускользнуть от наказания и спастись.
Однако, если бы зрители могли так легко предугадать весь сюжет наперёд, старик Лю не был бы стариком Лю…
Фигура Шэн Сянцзюнь растворилась в толпе.
Через пару секунд на экране появился Он.
Унылый ветер тихо завывал в кромешной тьме ночи, а совсем недавно оживлённые улицы были пусты. Точнее, на пустой городской улице был только один человек. Он спокойно шагал вперёд, игнорируя крики стража на стене.
Его длинные волосы были собраны на затылке и развевались на вечернем ветру.
Короткие чёрные сапоги, широкий пояс, острый тонкий клинок с вышивкой, незаметно висящий на талии. Помимо фоновой музыки были слышны только слабый ветер и крики стражников. Камера медленно двигалась вверх, скользнув вдоль великолепного узора на груди мужчины. В этот момент она внезапно остановилась, зафиксировавшись на его тонких губах.
В кинотеатре кто-то вскрикнул. Поклонники с первого взгляда на эти губы поняли, что это их Бог!
Но в следующий момент с обеих сторон улицы внезапно показались семь или восемь человек в чёрном. За их появлением последовала великолепная сцена боя. Высокий красивый мужчина изящно скользил между этими людьми в чёрном, с лёгкостью блокируя их атаки.
Он даже не использовал для этого клинок: одного нападавшего он сбил с ног ладонью, ещё одного – аккуратным ударом ногой.
После того, как он обнажил клинок, всё стало ещё проще. Каждый взмах его клинка сопровождался одной смертью, и алая кровь быстро окрасила узкий переулок яркими красками.
В мгновение ока у ног этого высокого красивого мужчины оказалось семь трупов.
Последний из людей в чёрном широко раскрыл глаза, выглядывающие из-под маски, и с ужасом посмотрел на человека перед собой. Ни секунды не думая, он развернулся и побежал прочь, но, едва он успел сделать шаг, как длинный тонкий изящный клинок настиг его, вонзившись точно в сердце!
Мужчина неподвижно замер на месте и медленно обернулся, словно желая что-то сказать. Но он смог выговорить только слово «Кун», после чего внезапно замертво упал на землю.
В тихом переулке красивый статный мужчина равнодушно опустил глаза и протянул руку, чтобы вытащить из груди мёртвого мужчины свой клинок. Грациозным движением запястья длинный клинок снова оказался в ножнах на его поясе.
В этот момент в кинотеатре повисла тишина. Рука Лю Сяочжэнь так и застыла в ведре с попкорном, пока она, широко раскрыв рот и не моргая, смотрела на мужчину на экране. Прежде чем она успела среагировать, её подруга взволнованно схватила её за руку и прошептала:
— Он такой красивый, такой красивый, такой красивый! Ты видела его, Сяочжэнь? Скажи мне: ну почему мой Цинь Шэнь такой красивый?!
Лю Сяочжэнь сглотнула.
«Действительно... красивый!»
В это время никто из зрителей даже не догадывался, что эта сцена боя была только началом. Все последующие боевые сцены с участием Цинь Чэна были настолько ослепительными и захватывающими, что способны были доставить зрителям максимальное визуальное удовольствие – не говоря уже о фанатах самого Цинь Чэна!
Жёсткий и равнодушный командир Цзиньи-вэй жил в обычном доме. Тот факт, что семью Шэн хотят казнить, стал для членов Цзиньи-вэй большой новостью, но Кун Чао не придавал этому слишком большого значения. Только однажды, будучи наедине со своими друзьями, он со вздохом заикнулся о том, что не ожидал, что Шэн Гэ может закончить вот так.
Однако всё это не имело никакого отношения к Цзиньи-вэй, которую он возглавлял.
Спустя месяц один из солдат Цзиньи-вэй, сопровождавших старика Шэн Гэ, внезапно умер.
Кун Чао, как командир Цзиньи-вэй, прибыл на место происшествия, чтобы лично всё проверить, и, наконец, сделал вывод, что этого солдата во время выполнения задания убил противник.
Однако на этом всё не закончилось. Через полмесяца умер ещё один солдат Цзиньи-вэй, а два месяца спустя – ещё один. Одиннадцать месяцев спустя из всех солдат Цзиньи-вэй, сопровождавших старика Шэн Гэ, остались в живых только двое. Один из них был хорошим другом Кун Чао.
Той ночью Кун Чао пригласил своего товарища к себе домой выпить, но до полуночи так и не дождался его. Тогда он взял нож и вышел во двор, где и нашёл своего товарища в луже крови.
Молодой солдат Цзиньи-вэй лежал у него на руках. Он был ещё совсем ребёнком – ему только исполнилось девятнадцать! Бедный юноша захлёбывался кровью, но продолжал хвататься руками за грудь Кун Чао. Он явно хотел что-то ему сказать, но кровь в горле не давала ему произнести ни слова. Через минуту тщетной борьбы юноша перестал дышать и бороться, глядя на своего командира широко раскрытыми глазами.
Зрители в зале нервно смотрели на экран.
Ранее им уже показали членов Западного крыла, которые напали на Кун Чао в переулке. Зрители были уверены, что это сделали именно они.
Когда Кун Чао похоронил своих братьев, он впервые отправился во дворец к Императору.
— Командир Цзиньи-вэй... Кун Чао? — приятный элегантный голос с намёком на улыбку в голосе раздался из динамиков в кинозале.
Лю Сяочжэнь и многие другие фанаты Жун Сюя замерли, внимательно глядя на большой экран.
http://erolate.com/book/3652/91225
Готово:
Использование:
