Том 2. Глава 34 (Часть 2)
Тан Фэн, на самом деле, не воспринимал всерьёз рассказ о «британском красавчике» Чарльза. В конце концов, этот парень никогда не производил на него серьёзного впечатления своей болтовнёй. В момент его звонка мысли Тан Фэна были заняты фильмом.
Пусть это и забавно, но когда Тан Фэн и Джино снимались в фильме, стоя друг напротив друга, только Тан Фэн произносил свои реплики вживую, а Джино же большую часть времени только шевелил ртом – позже звук синхронизировался.
Сегодня они снимали сцену, в которой Крис привозит беглого монаха Тана в Англию, чтобы показать ему страну. Они провели много времени, любуясь красивыми пейзажами, знакомясь с местной культурой и открывая для себя совершенно новый мир.
Сцены не обязательно снимались в той же последовательности, что и в сценарии. Этим утром Тан Фэн и Джино снимали лёгкие сцены. Режиссёр решил, что это позволит им расслабиться, потому что вечером они должны были снимать страстную драматическую сцену в саду на балу.
Днём Тан Фэн и Джино почти не ели; пары перекусов было достаточно, чтобы они могли пополнить энергию. Они сознательно почистили зубы и умылись, а затем разошлись по своим фургонам, чтобы нанести грим.
Тан Фэн был счастлив, что Чарльза сейчас не было рядом. Если бы этот парень был здесь, наверняка было бы очень шумно. Лу Тянь Чэнь был гораздо более рациональным по сравнению с Чарльзом - даже если ему тоже не нравилась эта сцена, он всё равно уважал выбор Тан Фэна.
Сцену, которую они должны были снимать в этот раз, можно было назвать «настоящей» страстной сценой, если сравнивать её с предыдущей. В прошлый раз они с Джино лежали на траве, небрежно водя руками; все, что можно было скрыть, было скрыто. На этот раз и ему, и Джино нужно было показать обратную свою сторону (заднюю), что не считалось большим событием для звёзд мужского пола в Голливуде.
Однако, благодаря вмешательству Чарльза, у Тан Фэна для этой сцены имелся дублёр, чтобы проделать за него «несколько манёвров высокой сложности».
Фильм: Аллея Сатаны.
Сцена 57, вечер, английский бал, съёмки в саду, страстная драма.
— Мотор! — крикнул режиссёр. Съёмки страстной сцены официально начались.
Сцена продолжилась с точки, на которой они остановились в прошлый раз: монахи Тан и Крис впервые надели европейские костюмы и явились на бал. Крис подкупил охранника, и они вошли через чёрный ход. Они смело наслаждались деликатесами и вкусом вина, которое было для них в диковинку. Они прошли сквозь толпу под ослепительные огни, держась за руки и глядя друг другу в глаза.
За столько лет жизни они, наконец, могли по-настоящему расслабиться и быть свободными. Словно джинны, запертые в бутылке, которые, наконец, вырвались на свободу и увидели красоту, о которой раньше не могли и предположить.
Вот, что такое настоящая жизнь...
В тот момент, когда монах сбросил свою мантию, он словно сбросил оковы, которые ограничивали его полжизни, и в то же время, выбирая между собой и Богом, решил верить в первое.
Они с Крисом пришли в сад, изолированный от бала и освещенный туманным лунным светом. Кругом не было ни души. Сад был большой, но они продолжали бежать в самые глубокие его части.
Они больше не могли расслышать слабые звуки музыки. Теперь их окружило щебетание сверчков и лягушек: видимо, поблизости был маленький пруд.
Взявшись за руки, они прошли по травянистому берегу озера. Кругом росли огромные деревья и цвели душистые цветы. Под ярким лунным светом они остановились, встав лицом к лицу и глядя друг другу в глаза.
Слова были не нужны; монах взял на себя инициативу поцеловать златовласого мужчину перед собой. Это была величайшая и самая прямая благодарность, которую он мог выразить.
Крис неподвижно стоял на месте, закрыв глаза.
Монах почувствовал большой сдвиг в своих убеждениях. Он чувствовал, что его тело стало лёгким и чистым. Он поднёс руки к своей груди, начав расстёгивать одну пуговицу за другой. Его пиджак был быстро отброшен в сторону и тихо приземлился на траву.
В это время камера фокусировалась на каждом движении рук монаха, когда он снимал с себя одежду. Эта сцена словно не имела ничего общего с эмоциями. Скорее, это было больше похоже на какой-то торжественный священный ритуал. Когда монах снял с себя последний предмет одежды, его тело под словно засияло своим внутренним светом под луной, как драгоценная жемчужина… Чистое, как нефрит.
Поначалу спина, мелькающая в кадре, принадлежала самому Тан Фэну, но когда объектив отдалился в первый раз, его спина уже сменилась голой спиной дублёра.
— Снято! Отлично! — в самый ответственный момент режиссёр остановил съёмку. — Десятиминутный перерыв. Гримёры!
Ночь была довольно холодной. Тан Фэн быстро укутался в длинное пальто. На самом деле он ещё не раздевался догола, но через некоторое время ему действительно нужно было это сделать.
Персонал уже начал выдворять людей со съёмочной площадки.
http://erolate.com/book/3653/91482
Готово:
Использование:
