5. Вопрос.
Принятый в гостинице горячий душ согрел его тело, но сейчас Янь Цю снова почувствовал озноб.
Одежда, которую владелец гостиницы дал, была немного велика ему, и ветер поздной осени свободно задувал под неё. Янь Цю мог только держаться за её края, стараясь защититься от холода.
Его лоб был немного горячим, вероятно из-за начинающейся лихорадки. Порывы ветра всё продолжал обдувать его тело, вследствие этого, и всех сегодняшних событий, Янь Цю чувствовал себя дезориентированным.
Поэтому, хотя он понимал каждое слово, сказанное Фу Чэньцзэ, но смысл всей фразы уловить у него не получалось.
Он отреагировал только на одно ключевое слово – Фу Шуанчи.
Но что он имеет в виду, говоря: что ты сделал Фу Шуанчи?
Фу Шуанчи нет дома?
Семья Фу ложилась спать довольно рано, поэтому было удивительно, что в такое время особняк всё ещё такой оживлённый.
Был только один человек из-за которого семья Фу была способна объявить чрезвычайное положение. О чём он только что думал? Ждали его?
Вспомнив об этом, Янь Цю иронично улыбнулся своим мыслям, но в глазах Фу Чэньцзэ эта улыбка стала провокационным признанием вины.
“У тебя хватает смелости улыбаться? Гду Фу Шуанчи? Янь Цю, я предупреждаю тебя…”. Говоря это, Фу Чэньцзе сделал шаг вперёд, схватил его обеими руками за плечи, и начал безжалостно сжимать пальцы, словно вдавливая свою долго подавляемую ненависть.
Плечам Янь Цю было больно, и он собирался стряхнуть руки Фу Чэньцзэ, но прежде, чем успел сделать это, услышал продолжение: “Не причиняй ему вреда”.
Поднятые руки Янь Цю опустились, и кроме бессилия, в его теле больше ничего не осталось.
Прожив под одной крышей год, они так и остались незнакомцами.
Фу Чэньцзэ не знал, что на самом деле произошло, но без раздумий обвинил его, и решил, что Янь Цю может навредить Фу Шуанчи.
Но с тех пор, как он вернулся в особняк Фу, разве не ему самому постоянно причиняли вред?
Молчание Янь Цю ещё больше разозлило Фу Чэньцзэ, и он снова замахнулся рукой.
Янь Цю зажмурился, но ожидаемой боли не последовало, вместо неё он услышал голос Лу Жуань: “Чэньцзэ, ты что творишь?”
Янь Цю открыл глаза, и увидел как Лу Жуань поспешно вышла из особняка, и встала перед ним.
Её лицо было бледным, а тон сердитым: “Вы братья, так разве не можете просто поговорить?”
Хоть лицо Фу Чэньцзэ ещё было искажено гневом, но ради матери, руку он всё же опустил.
Лу Жуань вздохнула с облегчением, затем обернулась, и с долей беспокойства, спросила: “Сяо Цю, почему ты вернулся так поздно?”
Янь Цю посмотрел на неё, и его тело немного согрелось от внезапной заботы.
Но не успел он ответить, как услышал следующую её фразу, произнесенную с неким намёком: “Сяо Чи еще не вернулся домой, ты видел его?”
Снова подул ветер, и только что появившееся тепло рассеялось.
Янь Цю показалось, что стало ещё холоднее.
Впервые вернувшись в семью Фу Янь Цю думал, что Лу Жуань была другой.
Будь то бабушка, отец или старший брат, их пренебрежение и равнодушие были на поверхности. И Янь Цю понял это с первого взгляда.
Но поведение Лу Жуань сначала сбивало его с толку.
Она заботилась о нём во время болезни, выручала его из проблемных ситуаций с бабушкой, и время от времени дарила подарки, чтобы компенсировать, когда с ним поступали несправедливо.
Янь Цю раньше думал, что это любовь, но потом, увидев её отношение к Фу Шуанчи, он понял – это просто вежливость.
Точно так она вежлива с детьми своих друзей.
Более того, условием этой вежливости было душевное спокойствие Фу Шуанчи.
Видя его молчание, Лу Жуань подумала, что он знает что-то, и не удержалась от повторного вопроса: “Ты его видел? Знаешь где он?”
Янь Цю посмотрел на беспокойство в её глазах, и отбросил желание рассказать историю своего дня: “Я не знаю”.
Услышав это, Лу Жуань выдавила улыбку, явно не веря его словам.
“Ты ещё злишься, мама это понимает, но такие игры недопустимы. Если ты знаешь где Шуанчи, просто расскажи маме, хорошо?”
Закончив говорить Лу Жуань вымученно улыбнулась, и похлопала его по плечу, стараясь сохранить своё убывающее терпение.
“Мама знает, что у тебя доброе сердце, и ты не причинишь вреда сяо Чи, верно?”
Янь Цю не знал что произошло, но судя по их словам и поведению, он смог примерно разобраться в ситуации.
А вспоминая свою внезапно пропавшую подвеску, и слова Цинь Му, пазл становился почти законченным.
Это было представление, устроенное этими двумя, для того чтобы подставить его.
Участники уже были вовлечены в игру, и если он видел закулисье как на ладони, то его мать и старший брат, искренне верили в поставленный спектакль.
Янь Цю смотрел на них, и думал о том, что даже если он расскажет всё, это будет бесполезно.
Фу Шуанчи прожил в этой семье 20 лет, так могли ли они не знать какой он человек?
Но их сердца пристрастны, и будут верить только в то, во что хотят верить.
Они подсознательно будут потворствовать Фу Шуанчи, думая, что он тайно терпит страдания, и у его поступков есть причина.
Например тогда, когда он испортил первый семейный ужин Янь Цю, устроив истерику, и не позволив сменить фамилию. Или то, что Янь Цю было не позволено присутствовать на банкете в честь своего дня рождения.
Разве они не понимали, что это несправедливо по отношению к Янь Цю, прожившего 20 лет вне родного дома?
Они понимали. Но всё равно позволяли Фу Шуанчи вести себя неразумно, и соглашались на каждую его просьбу.
В голове Янь Цю было слишком много мыслей, а количество обид не поддавалось счёту, но когда слова достигли губ, все они превратились в одну фразу: “Я не знаю”.
“Как ты можешь не знать?” – голос Лу Жуань на мгновение стал резким, но она быстро справилась с ним, – госпожа Линь сказала, что Шуанчи вышел после того, как ответил на твой звонок, и с тех пор не возвращался. Сяо Цю, скажи маме правду”.
Янь Цю чувствовал себя нелепо слушая эти слова. Но он сегодня целый день метался в поисках подвески, и очень вымотался, так что не хотел больше участвовать в этом фарсе, и собирался пойти в дом.
Однако Лу Жуант преградила ему дорогу.
Она ничего не говорила, а только с грустью смотрела на него.
Это были глаза матери, полные тревоги.
Янь Цю остановился, и эта сцена показалась ему очень ироничной. В глазах своей матери он увидел только её беспокойство о другом сыне.
“Всего лишь… из-за телефонного звонка”.
Вероятно, сегодня он слишком много времени провёл на холодном ветру, отчего у него пересохло в горле, и каждое слово давалась с трудом, но он всё равно продолжил говорить.
Тотчас он почувствовал привкус крови во рту.
“Ты думаешь, что я похитил его, да?”
Лу Жуань замерла, и хотела оправдаться: “Нет, просто…”.
“Просто что? – устало перебил её Янь Цю, – вы все считаете, что я ненавижу его и хочу поквитаться с ним, верно?”
Лу Жуань хотела продолжить объяснять, но открыв рот, так ничего и не сказала.
“У вас есть причины так думать?”
Это предложение совершенно сбило Лу Жуань с толку. И хоть Янь Цю не сказал точно, что он имеет в виду, но контекст был очевидным.
Она очень хорошо знала о предвзятости семьи Фу.
Также, она знала, что Янь Цю был её биологическим сыном, но первым ребёнком, которого она увидела, когда проснулась после родов, был Фу Шуанчи.
Она своими глазами наблюдала, как маленький малыш потихоньку рос, делал первые шаги, и начал называть её мамой.
Невозможно просто отмахнуться от чувств длиной в 20 лет.
Поэтому, даже узнав, что Фу Шуанчи не её биологический сын, она не могла отказаться от него.
Она осознавала, что это было несправедливо по отношению к Янь Цю, поэтому постоянно пыталась сгладить свою вину. Но глядя на него, она всегда чувствовала, что он посторонний.
Даже если в ДНК тесте черным по белому было написано, что он её ребёнок.
Он никогда не был ей так же близок как Фу Шуанчи.
И не то чтобы она не замечала небольшие стычки между Янь Цю и Фу Шуанчи, просто, бесчисленное количество раз, она предпочитала делать вид, что не замечает.
После того, как госпожа Линь сказала, что Шуанчи исчез после телефонного звонка от Янь Цю, она без колебаний оттолкнула Янь Цю на противоположную от их семьи сторону.
Потому что все знали, что такой поступок, хоть и не был типичен для Янь Цю, но в его сердце была обида, а обидели его именно они.
Но сейчас, глядя в глаза Янь Цю, она вдруг почувствовала, что, возможно, ошибалась.
Даже если Янь Цю не рос рядом с ней с рождения, он всё таки жил с ними уже целый год.
За это время она успела понять его характер. Как он мог быть человеком, способным совершить подобные вещи?
“Сяо Цю”. На мгновение её сердце сжалось, и она окликнула его.
Однако Янь Цю слишком устал. Он больше не хотел оставаться здесь ни минуту, и быстро вошёл в дом.
Лу Жуань смотрела ему в спину, и только тут заметила, что его походка была немного неестественной.
И одежда, вроде, была не по размеру. Ей показалось, что эта одежда была не его, но она не могла вспомнить точно.
Ведь её никогда не интересовало: что он ел, и во что одевался.
Фу Чэньцзэ, стоявший сбоку, хотел догнать его, но Лу Жуань удержала его.
“Мама”, – прошипел он.
“Это не сяо Цю, – сказала Лу Жуань, потирая рукой ноющий висок, – отправь людей снова на поиски”.
***
Янь Цю вернулся в комнату.
Отопление в особняке было включено на максимум, но ему всё равно было холодно. Он пил мало воды сегодня, поэтому его губы стали настолько потрескавшимися, что напоминали кору дерева, а при каждом глотании он чувствовал сильный вкус крови.
Янь Цю хотел выпить стакан воды, но у него совсем не осталось сил чтобы встать.
Он словно бы весь обратился в скульптуру изо льда, и очень заторможенно воспринимал своё тело и окружающий мир.
После того, как немного согрелся, он запоздало осознал, что у него сильно болит живот.
Взявшись за живот, он встал, и медленно выпил стакан воды.
Но это ни на сколько не улучшило ситуацию.
У семьи Фу был семейный врач, но сейчас все были заняты поисками Фу Шуанчи, и Янь Цю не хотел напрашиваться на неприятности, поэтому он стерпел боль и лёг на кровать.
Физически и морально измотанный, он сразу погрузился в сон, и даже боль в животе его не остановила.
Этот сон, казалось, длился очень долго. Проснувшись, он почувствовал себя как резина, которую долгое время крутили и тянули в разные стороны, и ощущение невероятной усталости сочилась прямо из его костей.
Некоторое время полежав, Янь Цю пошевелился, и хотел сесть.
И только сейчас он понял, что находится не в своей комнате.
Всё вокруг было белым, и напоминало больничную палату.
Почему он здесь?
Янь Цю поднял руку, и постучал по своей сонной голове, стараясь вспомнить, что произошло накануне.
В этот момент рядом прозвучал голос:
“Ты наконец-то проснулся”.
Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.
Его статус: перевод редактируется
http://erolate.com/book/3797/99400
Использование:
