Я медленно поднялся наверх, вошел в комнату, и плюхнулся на кровать. Я все еще слышал, как они спорили. Я старался не слушать, но спор перешел в крики. Казалось, что он пришел домой раньше, чтобы попытаться собрать все вещи и исчезнуть, прежде чем должен был объяснить Лили или мне, что происходит.

Я никогда не был особенно близок с отцом, но он оставался моим отцом. Мысль о том, что он уйдет, была в тот момент непреодолима. Он всегда был рядом с нами. Теперь я смотрел на стену, слыша последние выстрелы в словесной войне между ним и мамой. Я не знал, что делать. Я ничего не понимал. Наконец, я встал на ноги и снова спустился вниз, идя в гостиную, когда он ставил коробку у двери.

Никто из них не заметил меня. Мама яростно ругала его за бессердечное отношение ко мне и за то, как он пытался улизнуть, прежде чем встретиться с Лилли. Он заклеивал коробку скотчем, повернувшись спиной.

Я встал возле кресла, в котором моя мать любила сидеть, когда смотрела телевизор, и положил одну руку на него, прежде чем заговорил. «Почему?» Я спросил ясным, громким голосом. Я был удивлен, как звучал, уверен, что слова выйду с дрожью, которую я чувствовал.

Мой отец поднял глаза, увидев меня стоящей там, и у него наконец хватило порядочности выглядеть расстроенным. «Мэтт, на этот вопрос нелегко ответить,» начал он, пытаясь быть нежным в этот раз.

«Да, это так,» возразил я с гневом, пробивающимся сквозь глухой сковывающий шок. В отдаленной части моего разума я узнал то же самое чувство в моей голове, когда я смотрел на Лану. Не боль, а дурацкое чувство. «Каждый раз, когда я делаю что-то неправильно, ты спрашиваешь меня, почему и заставляешь меня объяснять,» сказал я, слова выходили из моего рта, будто кто-то произносил их вместо меня. «Итак, почему? Почему ты убегаешь? Почему ты не сказал нам? Почему ты пытаешься улизнуть, даже не спросив, чего мы хотим? Почему?!!?» Мой голос звучал все громче с каждым словом, пока я не закричал последнее, бросая на него со всей ненавистью и злобой, которую мог собрать.

В комнате долгое время была тишина. Я мог слышать птиц снаружи через открытые окна, но мне даже не приходило в голову то, что снаружи кто-то мог услышать меня. Сейчас это не имело значения. «Потому что я больше не люблю твою мать,» просто сказал отец. Там не было никакой пыла, никакой ненависти. Это было беспристрастное заявление. Он редко был в гнев, и сегодня ничего не изменилось.

Но у меня его было в избытке, и хватит его на всех. «Тогда пошел ты нахуй!» Я злобно выплюнул это. «Забирай свои драгоценные вещи и проваливай. Ты нам больше не нужен.» Я понизил голос и холодно сказал: «Надеюсь, ты умрешь.» Я никогда ни с кем так не разговаривал, не говоря уже о моем отце. Я повернулся, чтобы уйти.

«Стой, молодой человек!» Он крикнул, наконец показывая какие-то эмоции. «Я знаю, это тяжело, но я все еще твой отец и я...»

«Нет, это не так!» Я резко отрезал его, глядя на него через плечо. «Ты перестал быть чьим-то отцом, когда решил убежать от нас,» сказал я тем же холодным голосом, который поднялся откуда-то изнутри. «Бери свои вещи и уходи, Дональд,» сказал я, подчеркивая его имя, как пощечину. «И не забудь оставить свой ключ. Если ты что-то забыл, отправь нам список и почтовый номер, и мы отправим их тебе. Не возвращайся.»

Я повернулся и ушел, поднимаясь по лестнице обратно в комнату. На этот раз я закрыл дверь и включил радио, прежде чем лечь на кровать. Я смотрел в потолок и думал о том, что я только что сказал и сделал. Адреналин, который заполнил меня выгорел, и мне снова было холодно, поэтому я заполз под одеяло, дрожа, хотя по радио сказали, что температура была аномально высокой. Не могу сказать, но внизу было тихо. Через некоторое время я услышал, как багажник машины захлопнулся, и двигатель заревел через мгновение. Это означало, что его больше нет.

Несколько минут спустя в мою дверь постучали, и я поднял голову, когда моя мать открыла ее, чтобы заглянуть. Увидев меня, завернутым в одеяло, она подошла и села рядом со мной. «Как ты себя чувствуешь?» нежно спросила мама, потянувшись к моим волосам. Она выглядела обеспокоенной.

«В основном холодно,» признался я, нахмурившись. «Он ушел?» Я спросил, и она кивнула головой. «Хорошо. Он что-нибудь оставил?»

«О, вероятно,» сказала мама, усталым голосом. «Нелегко забрать все за один раз.» Она молчала минуту, прежде чем снова заговорить. «Ты был довольно строг с ним,» мягко указала она.

«Он заслуживает этого. Он не вел себя так, будто был расстроен или даже заботился о нас.» Я сел и обернулся одеялом, чтобы согреться, пока мы разговаривали.

«О, он был расстроен,» сказала мама, придвинувшись и обняв меня. «Даже если между нами с ним больше нету любви, твой отец очень любит тебя и твою сестру. То, что ты сказал, сильно его ранило.» Она все еще мягко разговаривала, зная, что я сейчас нервничаю.

«Тогда ему определенно не повезло» сказал я. «Если он не любит тебя, тогда он не может любить меня. Мы семья. Он не может выбирать кого из нас любить, а кого нет. Он не может этого сделать. Я имел в виду то, что сказал. Он перестал быть моим отцом, когда начал собирать вещи.» Я немного заколебался, а затем продолжал говорить, что думаю. «Когда он рассказал, что уходит, я испугался, я не знал, что думать. Что с нами произойдет? Ты тоже уйдешь? Что будет с Лилли?

«Я не знал, что чувствовать, пока ты не сказала, что остаешься со мной. Так вот, я все еще не знаю. Я все еще чувствую, что нашу семью разрывают на части, но мне кажется, что та часть, которая ушла, была наименее важной. Наверное, он никогда не считал, что принадлежит к нашей семье, иначе он бы не бросил нас – для него мы словно потерянный лотерейный билет, который он так и не успел проверить. Поэтому он с такой легкостью расстался с нами. Это, наверное, звучит глупо?» Я спросил, действительно не в состоянии сказать, имеют ли смысл мои слова.

http://erolate.com/book/3833/102163