Я не знал, что мне чувствовать в этой ситуация, и я ненавидел это. Все знали, кроме меня. Никто не подумал о том, чтобы рассказать и предупредить меня. Я злился на папу (Дональд, я напомнил себе резко), злился на маму за то, что она скрывала это от меня, злился на Лилли за то, что она не рассказала мне о фотографиях, ведь у меня никогда не было секретов от нее с того времени, как мы еще были совсем маленькими. Я злился на себя за то, что был слеп. В тот момент все казалось настолько очевидным, оглядываясь назад, хотя на самом деле это было не так. Я сидел и корил себя за то, что не сложил вместе тонкие намеки, которые, возможно, не имели смысла для меня в тот момент.
Я не знаю, как долго я был в гараже, размышляя о произошедшем, но я услышал, как открылась задняя дверь, и вдруг обрадовался, что забыл включить здесь свет. Я сидел на ящике от молока, держа в руках динамометрический ключ со скамейки без какой-либо реальной причины. В конце концов, дверь закрылась, и я вздохнул с облегчением. Я не хотел сейчас ни с кем разговаривать. Я не хотел сегодня ужинать. Я просто хотел побыть один. Пару часов назад эта мысль ужаснула бы меня, когда я считал, что все уйдут. Теперь меня тошнило от их предательства, и я не хотел иметь ничего общего с ними.
Я услышал, как мать открыла входную дверь и позвала меня на ужин, но я остался на месте. Я варился в несправедливости, не давая ответов на ее крики. «Если бы это была Лилли, она могла бы просто позвонить ей,» подумал я зло. У моей сестры был мобильный телефон из-за извращенцев, но родители решили, что он мне не нужен, из-за того, что я был мальчиком и старше.
В то время мне было все равно, но теперь я чувствовал себя ущемленным. Это был просто такой день. Я чувствовал себя обделенным самым важным событием в моей жизни, и теперь мой разум подчеркивал каждую другую несправедливость, которая происходила со мной. Это было по-детски и мелочно, но сегодня я получил удар, и мне не казалось, что это было несправедливо по отношению к Лилли или моей матери, так же, как мне не пришло в голову, что то, что я сказал отцу, было несправедливо.
Уже начинало темнеть, когда я снова услышал голос матери из передней части дома, предупреждая меня, что мой комендантский час настал. Я бросил ключ обратно на скамейку, и неохотно встал с ящика. Я вернулся внутрь через кухонную дверь и громко хлопнул дверью, давая ей знать, что я вернулся. Я снял кроссовки, и пошел к лестнице. Я уже думал, что доберусь до своей комнаты без разговоров, когда услышал мамин голос позади меня. «Мэтт? Где ты был? Я звала тебя на ужин. Я думала, ты пошел к Пауэрсам на ужин, когда увидела твой велосипед, но после ужина Бекки пришла сюда, и спрашивала где ты.»
Я остановился и пожал плечами. «Мне не хотелось кушать,» пробормотал я и снова начал подниматься по лестнице, не желая смотреть на нее.
«Мэтт, дорогой, я знаю, что ты расстроен. Мы все. Просто приходи поговорить с нами. Мы пройдем через это, я обещаю. Я знаю, будет трудно, но все будет хорошо.»
У меня не было ответа ни на один из вопросов, кроме уверенности, что все не будет хорошо, и что ложь сейчас ничем не отличается от утаивания от меня этого огромного секрета. В тот момент я стал ненавидеть секреты, видя, как сильно они ранят меня.
Вместо ответа я поднялся по лестнице и закрыл дверь в свою комнату. Я не стал включать свет, просто забрался в кровать полностью одетый и закрыл глаза. Я больше не чувствовал холода. Я чувствовал пустоту. Однажды днем я перестал доверять всем членам своей семьи и почувствовал, что едва знаю их. Я чувствовал, что хочу забаррикадировать дверь, и сохранить это последнее безопасным место для меня. Я не чувствовал, что нахожусь в своем доме.
Я услышал шаги в коридоре, и дверь открылась. Я мог видеть красное пятно света сквозь веки, но я притворялся спящим, не желая больше разговаривать. Спустя долгое время красный цвет исчез до успокаивающей темноты, и я вздохнул с облегчением, что меня наконец оставили в покое, по крайней мере на данный момент.
Это был самый ужасный день в моей жизни. Я боялся завтрашнего дня и конфронтации, которая обязательно случиться, из-за их попыток заставить меня поговорить о моих переживаниях, но это будет завтра, сейчас я могу отдохнуть. Я закрыл глаза, и забылся беспокойным сном.
Я открыл глаза и увидел первую дымку утреннего света, серую и размытую, только начинавшую прогонять мрак в моей комнате. Я встал и пересек зал, чтобы воспользоваться туалетом, прежде чем вернуться в постель. Я посмотрел на часы и подумал, что могу переодеться и сесть на велосипед и ездить весь день, чтобы не сидеть дома. Как бы заманчиво это не казалось, мне пришла в голову мысль, что это именно то, что сделал Дональд, поэтому я снова забрался в постель и закрыл глаза, благодарный, что в этот раз мой сон был без кошмаров.
В следующий раз, когда я открыл глаза, было уже совсем светло. Я посмотрел на часы, на которых было девять часов, и я неохотно подтолкнул себя, чтобы сесть на кровати. Я зевнул и напряг слух, чтобы услышать, что происходит в доме. Я ничего не мог разобрать, но мог только представить, что мама, по крайней мере, ждала меня, чтобы я спустился и попытаться снова поговорить.
Я снял вчерашнюю одежду и накинул халат на себя, прежде чем вернуться в ванную комнату, чтобы принять душ. Холодная вода, казалось, успокаивала мои мысли, позволяя мне игнорировать их на данный момент. Я закончил душ и вытерся, затем вернулся в комнату, чтобы, чтобы одеться. Я услышал приглушенный разговор снизу, когда я снова пересек зал и вздохнул. Они обе были там. Я надеялся, что Лилли ушла к друзьям, но фортуна сегодня тоже не была со мной.
http://erolate.com/book/3833/102165