Все взоры были устремлены на Цзи Цинлиня, когда он вышел на круглую площадку. Глядя на стоявшего напротив могучего, словно медведь, Лу Синмина, он чувствовал, как у него болят все кости.
— Ван Е даже не взял меч в руки, неужели до сих пор недооценивает меня? Похоже, мне придется выложиться на полную, — с усмешкой сказал Лу Синмин, глядя на него.
Дело было не в том, что Цзи Цинлинь не хотел взять меч, просто он не мог этого сделать.
Длинный меч, выкованный из десятитысячелетнего таинственного железа, весил целую тысячу цзиней*. Попробуй-ка ты подними такое!
(п.п.: около полутоны).
— Ладно, хватит болтовни, будем драться! — сказал он.
Даже если ему суждено умереть здесь сегодня, Цзи Цинлинь не был из тех, кто опустит голову.
— Хорошо, будьте осторожны, Ваше Высочество! — произнес Лу Синмин.
Изогнутый клинок закружился в воздухе, описав красивую дугу, и в мгновение ока оказался прямо перед лицом Цзи Цинлиня.
Как быстро!
Было видно, что Лу Синмин использовал всю свою силу.
Зрачки Цзи Цинлиня расширились, когда он увидел приближающийся изогнутый клинок, он глубоко вдохнул, но его ноги словно налились свинцом, и он не мог пошевелиться.
Этот изогнутый клинок должен был разрубить его тело надвое!
Дыхание смерти обдало его лицо, а разум опустел.
В смутном полузабытьи Цзи Цинлиню почему-то вспомнились прерывистые всхлипывания и мольбы Сы Жочэня: «Учитель, не уходите».
Похоже, на этот раз, даже не желая уходить, ему все равно придется.
Все ждали, что Цзи Цинлинь предпримет какие-то действия, но он не шевельнулся, и все решили, что он, уверенный в своих выдающихся способностях, не будет действовать до последнего момента.
Они и не догадывались, что Цзи Цинлинь был словно рыба на разделочной доске, полностью беспомощный и не способный увернуться.
Неужели ему и правда суждено умереть здесь?
На затылке встали дыбом волоски.
Система уже начала жалобно выть.
Цзи Цинлинь обессиленно закрыл глаза.
Если бы... если бы сейчас кто-нибудь мог его спасти, то он...
Внезапно, когда изогнутый клинок был уже готов вонзиться в тонкую шею Цзи Цинлиня, появилась стремительная серебристая вспышка, и раздался лязгающий звук – это Сы Жочэнь в белых одеждах встал прямо перед ним и отбил клинок Лу Синмина, оставив на нём небольшую вмятину размером с ноготь.
Сердце Цзи Цинлиня безумно колотилось, он открыл глаза и увидел, что Сы Жочэнь, оказавшийся между ним и опасностью, всё ещё не оборачивался и, похоже, даже не замечал его присутствия, хотя левой рукой надежно заслонял его от удара.
Цзи Цинлинь внезапно осознал, что тот, должно быть, только что выскочил из второго павильона.
Значит, тот, кто сидел там раньше, вовсе не был Лю Ичанем?
Система поняла: [Оу... Выходит, Лю Юаня может сидеть во второй элегантной комнате, а за кулисами сидишь ты сам!]
Цзи Цинлинь: ...
Этот маленький обманщик Сы Жочэнь!
В углу Лю Юань явно на мгновение опешил, крепче сжав веер в руке.
Зачем он вышел сейчас?
Было бы лучше, если бы он вмешался, когда Цзи Цинлинь и Лу Синмин обессилят друг друга в схватке, то с уровнем мастерства Сы Жочэня забрать у них жемчужину было бы проще простого.
Ладони Сы Жочэня вспотели. Хотя он прекрасно знал, что его учитель без труда справится с противником, увидев неподвижного Цзи Цинлиня, он до смерти перепугался.
В прошлой жизни одинокая могила Цзи Цинлиня была кошмаром, от которого он никак не мог избавиться.
Несмотря на гнев и разочарование, стоило ему представить, что этот человек может исчезнуть, как он уже ни о чем не мог думать.
Возможно, в этой жизни им суждено оставаться только учителем и учеником, но для него это уже величайшая роскошь.
Глаза Сы Жочэня потускнели, он развернулся и одним взмахом меча разрубил налету возвращавшийся клинок пополам, а затем в одно мгновенье приставил меч к горлу Лу Синмина.
— Лу Синмин, ты не знаешь границ!
Лу Синмин, к которому приставили меч, даже не разозлился, а лишь усмехнулся с издевкой:
— А я-то думал, кто это, оказывается, ученик принца-регента. Ты похитил жениха своего учителя, Чу Юяня, потом твой учитель убил Чу Юяня, а тебя даже не удосужился убить? С каких это пор отношения между вами стали такими хорошими?
Все знали, что отношения между Цзи Цинлинем и Сы Жочэнем были натянутыми.
Сы Жочэнь прищурился:
— Похоже, в Западном Юне пристально следят за Великим Вэем, раз даже события, случившиеся на днях, вам известны в подробностях. Должно быть, в Великом Вэе скрывается немало нечистой силы вроде... этого самого «Чу Юяня». Стоит как следует все разузнать, не так ли, Второй принц?
Лу Синмин разом онемел, внезапно осознав, что смерть Чу Юяня была вовсе не простым делом из-за несостоявшейся свадьбы с Цзи Цинлинем.
Лу Синмин натянуто рассмеялся:
— Господина Сы хорошо шутит...
— Разве я шучу? Ты и сам прекрасно это знаешь, — со свойственной ему мягкой улыбкой, от которой по спине пробегал холодок, прошептал ему на ухо Сы Жочэнь. — Ты так уверен в своей победе над моим учителем, но задумывался ли ты, что в итоге даже не сможешь стать моим противником? Западный Юнь действительно с каждым поколением все хуже и хуже.
— Ты...! — Вспылил было Лу Синмин, но тут же снова взглянул на Цзи Цинлиня и усмехнулся, словно вспомнив что-то забавное. — Да уж, ученик принца-регента, как я могу тебя одолеть? В конце концов...
Цзи Цинлинь и Сы Жочэнь одновременно нахмурились.
— ...Ночи напролет делить ложе, лежать бок о бок, он, должно быть, уже освоил все тонкости и удостоился благосклонности принца-регента, став его фаворитом в опочивальне, о чем могут только мечтать бесчисленные девушки Великого Вэя. Неудивительно, что принц-регент не захотел его убивать... — Он оглядел Сы Жочэня с ног до головы и продолжил с намеком: — Алые губы, благоухающие, как цветы, разбивающие сердце красотой, подобной вершинам гор У. При такой привлекательности не составит труда увлечь и заставить забыть обо всем, каждый день купаясь в наслаждении! Только я слышал, что господин Сы был против, и на днях вас так отделали, что вы слегли. Как же вы так быстро оправились?
Все: ...
Цзи Цинлинь: ...
Система: [...Хозяин, это возмездие?]
Такими словами Сы Жочэня фактически обвинили в том, что он использовал свою красоту для служения человеку и купался в его милостях, что было весьма оскорбительно. Однако слухи эти распространялись из резиденции принца-регента.
В последние дни этот инцидент бурно обсуждался, и все были осведомлены – отчасти благодаря усилиям Цзи Цинлиня, который активно распространял слухи.
Главный виновник, Цзи Цинлинь: [Интересно, захочет ли он сейчас убить меня? Или позже убьёт?]
Что если Сы Жочэнь разозлится и убежит, бросив его?
В прошлый раз он просто повалялся с ним в постели, и тот так разозлился, не говоря уже о нынешнем публичном оскорблении.
Система хлопнула себя по бедру: [Точно! Хозяин, ты видишь, что белая одежда главного героя выглядит так, будто он пришел устроить тебе ранние похороны?]
Цзи Цинлинь: [...]
Услышав эти слова, Сы Жочэнь замер на целую минуту, словно получив сильный удар. Он обернулся и посмотрел на Цзи Цинлиня каким-то странным, необъяснимым взглядом.
Цзи Цинлинь смущенно отвел глаза, думая: «Все кончено, он хочет меня прикончить...»
Цзи Цинлинь прочистил горло:
— Второй принц, однако, проявляет излишний интерес к постельным тайнам других людей? Хотя я и привык вести распутный образ жизни, но на подобные пикантные истории существует множество разных версий. Может, стоит обсудить их все?
Сы Жочэнь усмехнулся, не растягивая губ:
— Много?
— ... — Почему-то Цзи Цинлинь почувствовал в его усмешке что-то зловещее. Он невольно выпалил: — Все это беспочвенные слухи, далекие от истины.
— Почему же далекие от истины? — В глазах Сы Жочэня мелькнуло безумие, он прямо посмотрел в глаза Цзи Цинлиню и четко произнес каждое слово, желая, чтобы все присутствующие отчетливо его услышали: — Фаворит в опочивальне, интимный слуга – всё верно...
Цзи Цинлинь округлил глаза.
Сы Жочэнь повернулся к остолбеневшему Лу Синмину:
— Я соблазнил своего учителя, сам предложил себя, и был удостоен его благосклонности – несказанная удача для меня в этой жизни, о чём другие могут только мечтать. Второй принц имеет что-либо против?
После его слов воцарилась гробовая тишина.
Столь оскорбительные речи, а он их с такой гордостью произносит?
Это галлюцинация, определенно галлюцинация!
Глаза Цзи Цинлиня вылезли из орбит.
Неужели этот негодник сошел с ума от гнева?
Лу Синмин явно не ожидал такого ответа и на некоторое время потерял дар речи.
Когда слухи только распространились, верили им или нет – другой вопрос, но все сходились в одном: Цзи Цинлинь – бессовестный человек, применивший силу.
А Сы Жочэнь – невинная жертва, оскорбленный и достойный человек, который даже пострадал от рук своего звероподобного учителя за сопротивление.
Но теперь главный «пострадавший» не только подтвердил эти сплетни, но и заявил, что соблазнил своего же учителя.
Это было слишком ужасно!
Лю Юань наконец не выдержал и вступил в диалог, рассмеявшись:
— Он только что выпил со мной несколько чарок и опьянел, его слова не стоит воспринимать всерьез. Все знают, что он человек благопристойный. Если бы он и впрямь потерял всякий стыд, то больше подошел бы тем, чьи имена опорочены.
Чтобы был Сы Жочэнь с опороченной репутацией? Цзи Цинлинь тут же согласился мрачным кивком с Лю Юанем.
Закончив объяснения, Лю Юань подошел, чтобы увести этого безумца.
Но когда он потянул его за руку, тот даже не сдвинулся с места.
Лю Юань приблизился к Сы Жочэню и тихо предупредил:
— Ты хочешь, чтобы весь мир высмеивал тебя за служение учителю своим телом?
— Ничего страшного, — безнадежно ответил Сы Жочэнь.
— Даже если ты вспомнишь о его заслугах в твоем воспитании, нельзя отрицать, что он скверный человек. Разве ты не всегда стыдился его?
Лю Юань все еще не сдавался и хотел вернуть его на путь истинный.
— Ты закончил? — Сы Жочэнь оттолкнул его руку и спокойно сказал: — Какой мой учитель на самом деле, я знаю лучше, чем кто бы то ни было.
Казалось бы, он ведет распутный образ жизни, но на самом деле хранит целомудрие. В его резиденции, кроме самого Сы Жочэня, никогда не было посторонних.
За все эти годы, кроме Чу Юяня, Цзи Цинлинь ни разу не упоминал о женитьбе на ком-либо.
По сравнению с присутствующими здесь многоженцами его учитель – само воплощение верности.
К сожалению, ему остался верен не сам Сы Жочэнь.
Сы Жочэнь выдохнул, перемешав правду с ложью:
— Это я соблазнил своего учителя, если говорить о вероломстве и нарушении моральных устоев, то виноват я. Чу Юяня тоже убил я. Почему? ... — Он ненадолго замолчал и рассмеялся: — Я ревнив, не мог вынести, что рядом с моим Учителем есть кто-то другой. Кто угодно, я никого не потерплю!
Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.
Его статус: перевод редактируется
http://tl.rulate.ru/book/4311/154481
