Услышав этот вопрос, слуга сразу почувствовал себя неловко.
Ван только что отдал распоряжение, хотя и велел держать Шэнь Цинхэ взаперти, но не обращаться с ним слишком жестоко. То, что ему принесли такую еду, на самом деле было лишь его собственной инициативой.
Он давно был влюблен в Лу Юньсяо и несколько раз пытался найти возможность забраться к нему в постель, но Лу Юньсяо хранил целомудрие, и большинство слуг, прислуживавших ему, не имели такого шанса.
С чего это Шэнь Цинхэ, нелюбимому старшему сыну мелкого чиновника, позволено провести ночь наслаждений с Ваном?!
— Ра-разумеется, это приказ Вана! Ты же не думаешь, что Ван изменил свое отношение к тебе только потому, что ты вылечил того стражника?!
Его голос стал еще холоднее, но звучал немного напряженно:
— Будешь есть или нет? Если не будешь, я отдам это собакам!
Сказав это, он сделал вид, что собирается уходить.
Видя поведение этого слуги, как мог Шэнь Цинхэ не понять, что тот действовал по собственной инициативе, чтобы создать проблемы?
Не успел слуга повернуться, как Шэнь Цинхэ щелчком пальцев метнул серебряную иглу, которая сразу же вонзилась в акупунктурную точку на голени слуги.
Слуга почувствовал, как его нога онемела, и не успел опомниться, как уже растянулся на полу.
Не дав ему подняться, Шэнь Цинхэ схватил миску с протухшей вонючей едой и сунул ему прямо в рот.
— Так ты и сам знаешь, что эта дрянь годится только для собак? Я думаю, скормить ее тебе, злой собаке, которая кусает всех подряд, – в самый раз.
Шэнь Цинхэ небрежно похлопал его по лицу и насмешливо спросил:
— Вкусно, злая собака?
Рот слуги был забит тухлой едой, он почти задыхался и не мог вымолвить ни слова. Он только злобно глядел на Шэнь Цинхэ, словно хотел разорвать его на части!
Шэнь Цинхэ сжимал его челюсти, заставляя проглотить еду, и только потом отбросил его в сторону.
Видя гневный взгляд слуги и его непокорный вид, Шэнь Цинхэ схватил его за подбородок и холодно произнес:
— Не согласен? Может, я недостаточно тебя проучил? Хочешь, я зашью тебе рот, чтобы ты больше не мог лаять и оскорблять чужой слух?
Он сделал вид, что достает иглу с ниткой, и направил ее прямо к губам слуги.
Слуга изначально не верил, что Шэнь Цинхэ осмелится это сделать, и продолжал ругаться, пока острие иглы не коснулось его губ. Тогда он наконец испугался:
— Ва-Ванфу*! Я был неправ!
(п.п.: (王夫) Ванфу/консорт/принц-консорт – это титул, присваиваемый супругу правителя. Этот титул указывает на его статус как супруга монарха, но не дает ему права на трон).
Шэнь Цинхэ усмехнулся:
— Что ты сказал? Я не слышу.
Слуга вздрогнул и громче взмолился о пощаде:
— Ванфу, я, глупый раб, не разглядел великого человека и оскорбил Вас. Прошу, прошу, пощадите меня! Я больше никогда не осмелюсь!
Услышав, что он довольно искренне признает свою ошибку, Шэнь Цинхэ не стал разбираться, искренен ли он на самом деле, и небрежно отбросил его.
— Иди принеси мне обед, и, если ты посмеешь что-нибудь подстроить... — он взглянул на него с полуулыбкой: — Последствия будут уже не такими лёгкими, как только что.
Слуга был уже настолько напуган Шэнь Цинхэ, что не осмелился больше пакостить. Он выкатился из двора кубарем и вскоре вернулся с подносом изысканных блюд, почтительно поставив его перед Шэнь Цинхэ.
Шэнь Цинхэ, убедившись, что с едой все в порядке, отослал слугу и начал трапезу.
Неожиданно, как только он закончил есть, снаружи раздался несколько наигранный голос:
— Цинхэ, я слышал, ты разгневал Юньс... Вана, и тебя заперли в зверинце. С тобой все в порядке?
В дверях появилась фигура, взгляд которой на Шэнь Цинхэ казался обеспокоенным, но в нем проскальзывало некоторое злорадное удовлетворение.
Только что слуга из поместья сообщил ему, что Шэнь Цинхэ разгневал Лу Юньсяо и его жизнь в опасности. Он немедленно отправился сюда, боясь пропустить зрелище растерзанного Шэнь Цинхэ.
Ему всегда нравилось видеть, как унижают Шэнь Цинхэ. С какой стати этот ничтожный человек, во всем уступающий ему, носит титул старшего сына в поместье?
Увидев, что с Шэнь Цинхэ все в порядке, он почувствовал некоторое разочарование, но на лице сохранил невинное и мягкое выражение:
— Ван всегда был со мной добр и вежлив, я и не думал, что он способен на такое. Может, ты чем-то обидел Вана? Я пойду с тобой поговорить с ним. Ван великодушен и обязательно простит тебя.
Шэнь Цинхэ холодно усмехнулся.
Ведь именно он подстрекал прежнего хозяина тела подсыпать яд, зная, какие будут последствия, а теперь прибежал лицемерно выразить заботу? И еще имеет наглость спрашивать, как он разгневал Лу Юньсяо?
Шэнь Цинхэ приподнял бровь и безразлично произнес:
— Благодаря тебе я еще не умер, но, видя твое притворство, у меня пропадает аппетит.
Шэнь Юньлин поперхнулся, поняв враждебность в его словах, и не мог поверить своим ушам. Неужели это тот самый Шэнь Цинхэ, который всегда был послушен ему и соглашался во всем?
Он невольно стиснул зубы, пытаясь сохранить на лице выражение заботы и беспокойства:
— Цинхэ, ты, наверное, сердишься на меня... Если я сделал что-то не так, ты можешь побить меня или отругать, зачем же так отдаляться от меня, заставляя меня страдать?
О? В глазах Шэнь Цинхэ мелькнул озорной огонек:
— Раз ты так говоришь, я не буду церемониться.
Шэнь Юньлин опешил, не успев осознать смысл его слов, как Шэнь Цинхэ уже встал и со всей силы влепил ему пощечину.
[Даже издалека чувствуется твоя стервозность! Это ведь ты в брачную ночь заставил меня подменить тебя, подстрекал подсыпать яд Лу Юньсяо, а теперь еще имеешь наглость являться ко мне и притворяться невинным, какая же у тебя толстая кожа!]
[Ах~ Должен сказать, эта пощечина была очень приятной!]
Шэнь Юньлин, держась за щеку, в шоке уставился на него, его взгляд дрожал. Как этот маленький ублюдок посмел поднять на него руку!
— Шэнь Цинхэ... Ты осмелился ударить меня?!
Он яростно стиснул зубы, готовый разорвать Шэнь Цинхэ на куски, и замахнулся, чтобы дать ему пощечину, но вдруг снаружи раздался громкий возглас:
— Ван прибыл!
Лу Юньсяо пришел?
Шэнь Цинхэ холодно усмехнулся и, глядя на внезапно остановившего руку Шэнь Юньлина, язвительно произнес:
— Ты уверен, что хочешь показать такое лицо своему Юньсяо гэгэ*? Он сейчас войдет, разве ты не должен прикрыть лицо и жалобно сказать, что я тебя обидел?
(п.п.: "哥哥" (гэгэ) означает «старший брат». Это обращение используется для выражения уважения и близости по отношению к старшему мужчине, который не обязательно является родным братом).
Шэнь Юньлин: «...?»
Однако Лу Юньсяо все это время стоял за дверью и отчетливо слышал весь их разговор.
Однако на его лице не отразилось особых эмоций, лишь когда он услышал, что Шэнь Цинхэ ударил Шэнь Юньлина, его выражение немного изменилось.
Но это было не беспокойство или жалость, а удивление.
Как этот парень стал таким дерзким?! Он осмелился ударить Шэнь Юньлина во дворце Вана? Неужели он не понимает, что это значит?
Только что он намеренно послал слугу к Шэнь Юньлину, чтобы сообщить ему новости.
Зная Шэнь Юньлина, он был уверен, что тот придет к Шэнь Цинхэ, и это было бы хорошей возможностью проверить, действительно ли он может постоянно слышать мысли Шэнь Цинхэ.
В конце концов, перемена в Шэнь Цинхэ и способность слышать его мысли были слишком подозрительными.
Теперь, когда все подтвердилось, не было необходимости прятаться.
И вот Лу Юньсяо появился в дверях.
Шэнь Юньлин, скрипя зубами, бросил на Шэнь Цинхэ гневный взгляд, затем повернулся и жалобно бросился в объятия Лу Юньсяо.
— Юньсяо гэгэ... Я… я и не думал, что Шэнь Цинхэ оглушит меня и займет мое место в свадебном паланкине... Я просто хотел найти его и выяснить правду, но он… он все отрицал и даже ударил меня...
Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.
Его статус: перевод редактируется
http://tl.rulate.ru/book/4347/157080
