— Вы, молодёжь, пару слов скажете — сразу недовольны. В наше время мы только и мечтали, чтобы старшие побольше говорили, боялись, что ничего не успеем узнать, — с недовольством произнёс Ли Лаобань, но, взглянув на Ху Лу, увидел, что тот уже сжал кулаки. Этот парень был здоровым, и Ли Лаобань, хоть и любил поспорить, в глубине души боялся, что его старые кости разберут на запчасти. Он неохотно пробормотал ещё пару слов, но они были неразборчивы, и вскоре он замолчал.
Ху Лу не любил, когда его поучали. С детства он не был избалован, но и особых трудностей не испытывал. Однако, окончив университет и выйдя из-под родительской опеки, он понял, что в реальном мире не просто идёт дождь, а льёт как из ведра. Ли Лаобань, по мнению Ху Лу, был ещё не самым плохим человеком. Помимо своей болтливости, любви к сплетням и поучениям, он хоть мог вести более-менее адекватный диалог, что уже ставило его выше большинства.
Ху Лу всё ещё не мог избавиться от привычки избегать лишних проблем. Он попытался успокоить обе стороны, и в конце концов ему удалось уговорить Ян Тао успокоиться. Ценой стало обещание приготовить гигантский карамельный пудинг диаметром в пятьдесят сантиметров к вечеру. Что касается Ли Лаобана, то с ним не было смысла церемониться. Ху Лу пару раз пригрозил кулаком, и старик поспешно закрыл рот.
Поскольку в комнате собралось много людей, Ли Лаобань не мог просто уйти. Ему пришлось ломать голову, чтобы оценить две представленные работы, и от напряжения у него на лбу выступил пот.
Святая Мария и Королева-мать Запада — это совершенно разные персонажи. Одна — мать Иисуса в христианстве, другая — богиня, управляющая эликсиром бессмертия в китайской мифологии. Ху Лу никогда не думал, что они когда-нибудь окажутся рядом. А теперь ему предстояло выбрать, чья работа лучше, чтобы поставить точку в этом соревновании.
Глядя на выражение лиц Гуй Шуня и Танланьшаня, Ху Лу почувствовал огромное давление. В тишине сахарной мастерской воздух словно сгустился в камень, давя на него.
Видя, что Ху Лу не может найти слов, Ян Тао, вздохнув, спрятал руку в рукаве, зацепил мизинец Ху Лу и тихо пошевелил им, после чего обратился к Танланьшаню:
— Ланьшань, а почему Королева-мать Запада стоит на птице? Я видел много сахарных скульптур, где птицы летят вверх.
Танланьшань ответил:
— Большинство считает, что синяя птица — это посланник Королевы-матери Запада, отвечающий за доставку сообщений. Но в некоторых эпосах говорится, что синяя птица — это посредник между мирами богов, и её появление символизирует приход Королевы-матери.
— Понятно, — сказал Ян Тао. — Но я всё равно не совсем понял.
Танланьшань снова попытался объяснить проще:
— Синяя птица — один из символов Королевы-матери Запада. В этой скульптуре не хватало основы, и я не нашёл подходящего материала для поддержки конструкции, поэтому добавил синюю птицу внизу, чтобы скульптура не была слишком тяжёлой сверху. Во многих соревнованиях использование поддерживающих материалов ограничено, поэтому при создании сахарных скульптур нужно учитывать не только креативность и смысл, но и адаптировать элементы под реальные условия. Устойчивость — это главное в сахарной скульптуре.
— Ага, — кивнул Ян Тао, внимательно слушая, а затем повернулся к Ху Лу. — Умная тыква, ты понял?
— Вроде бы, — наконец Ху Лу нашёл нужные слова.
Он сначала улыбнулся Гуй Шуню, откашлялся и медленно начал:
— Эта скульптура Марии сочетает в себе фаньтангао и айсутан, цвета очень необычные. Семь цветов символизируют семь скорбей Марии, что очень креативно и оригинально. Однако фаньтан скульптуры сильно отличается от традиционных китайских сахарных скульптур. Мне кажется, что использование фаньтангао в большом количестве снижает сложность работы.
Затем он вежливо улыбнулся Танланьшаню и продолжил:
— Что касается Королевы-матери Запада, это полностью традиционная китайская сахарная скульптура, и в выборе темы и технике исполнения нет ошибок. Однако, к сожалению, она не такая детализированная, как Мария, и ей не хватает изюминки. Но сахарная пластичность и лёгкость материала придают скульптуре динамику, что делает её уникальной. Поэтому…
Гуй Шунь раздражённо прервал его:
— Поэтому что? Не тяни.
— Поэтому, Ли Лаобань, как вы думаете, чья работа лучше? — Ху Лу переложил горячую картошку на Ли Лаобана, заодно представив Танланьшаня. — Кстати, это сын нашего мастера, его зовут Танланьшань.
Ян Тао не отстал и тут же представил Гуй Шуня:
— А это Гуй Шунь, трёхкратный чемпион мирового конкурса по фаньтану. Он только что вернулся из Франции.
— Ох… Ох-ох-ох! — Ли Лаобань оказался между двух огней и, смущённо вытирая пот со лба, пробормотал: — Молодцы, молодцы!
— Эй! — Ян Тао постучал по столу. — Так кто будет голосовать первым? Не тяните, может, Ху Лу, начнёшь?
Ху Лу замялся:
— Пусть сначала Ли Лаобань, уважение к старшим.
— Тогда ты, — Ян Тао повернулся к Ли Лаобаню. — Тебя уже учителем назвали, давай, ты ведь обычно не молчишь.
— Эх ты, — Ли Лаобань скрипнул зубами, сожалея, что вообще решил сюда прийти.
Он указал на скульптуру Королевы-матери Запада, сделанную Танланьшанем:
— Ну, пусть будет эта. Мне кажется, она лучше. Ничего лишнего, всё гармонично. Я, конечно, в молодости немного этим занимался, но уже много лет только каштаны жарю, всё забыл. Но одно помню: в сахарных скульптурах важны и форма, и дух. Сахар — это не камень и не глина, у него есть свои ограничения. Эх, в наше время мы только сахарные фигурки лепили да картины рисовали, а сейчас всё так изменилось, что я и не понимаю.
Ян Тао не упустил возможности подколоть:
— Ого, не знал, что вы тоже сахарным искусством занимались.
http://tl.rulate.ru/book/5500/186808
Готово:
