Чу Цзяньши, указывая в сторону, куда ушёл Гу Цзунцзянь, был так разъярён, что его рот скривился, а пальцы трепетали в воздухе.
Он снова пнул стоявшего рядом охранника, выкрикивая в ярости:
— Вы вообще на что способны! Каждый вечер пьёте и играете в карты, а такой шум, как падение двух сахарных скульптур, никто из вас не услышал!
Охранник не осмеливался уйти, как это сделал Гу Цзунцзянь, и только съёжился, робко оправдываясь:
— Господин Чу, мы вчера вечером действительно не играли в карты, мы честно дежурили. Я был в первой смене, обошёл территорию два-три раза и не заметил ничего подозрительного… Может быть, просто опоры не выдержали, и они сами упали…
Услышав это, Чу Цзяньши чуть не зашил рот охраннику.
Этот охранник был недавним выпускником университета, получившим лицензию на работу в охране. Обычно он работал честно, был мягким по характеру, и именно из-за его чистосердечия Чу Цзяньши назначил его на дежурство вчера вечером.
Кто бы мог подумать, что этот парень слишком уж прямолинеен и не умеет читать ситуацию.
Чу Цзяньши шлёпнул его по голове, раздражённый его бестолковостью:
— Ты что, совсем дурак? Сами упали! Если бы они могли упасть сами, как они прошли вчера проверку на устойчивость? Сплошные бездельники! Где камеры наблюдения? Почему до сих пор не проверили запись? Кто-нибудь, пошли со мной в комнату наблюдения, я хочу посмотреть, как это произошло!
Сказав это, Чу Цзяньши схватил охранника и, взяв с собой ещё двоих, направился в комнату наблюдения.
На полу лежала груда разбитого сахара, и несколько судей, увидев это, не могли сдержать сожаления, вздыхая снова и снова.
Оу Фэй поднял относительно целый цветок магнолии, держа его в ладони:
— Pitié, — сказал он.
Тётя Ли сделала два шага вперёд, опустив голову, чтобы рассмотреть две упавшие сахарные скульптуры. Обе были сделаны из прозрачного сахара, напоминали стекло. Пять скульптур стояли в ряд, и именно две из них, самые светлые по цвету, оказались рядом и разбились одновременно.
Слишком уж совпало, настолько, что это казалось странным.
— Сообщите этим двум командам, возможно, удастся восстановить работы, — с сожалением произнесла Тётя Ли.
Она видела, как серьёзно участники отнеслись к этому соревнованию, и теперь их усилия пошли прахом. Она даже не знала, как сообщить об этом Ху Лу и его команде.
— Они слишком сильно разбиты, восстановить практически невозможно, разве что сделать заново, — сказал Ду Цзянбянь.
— Невозможно дать этим двум командам возможность переделать работы, — сказал другой заместитель организационного комитета, оставшийся для разбора ситуации. — В этом году Мировой конкурс сахарного искусства набрал слишком большой оборот, мы уже разослали приглашения и не можем позволить себе потери. Если это не было естественным обрушением, это нанесёт ущерб репутации конкурса.
— Это не могло быть естественным обрушением, — сказал Оу Фэй, поднимая длинную палку, которая была основной опорой для «Плача по увядшим цветам».
Палка была целой, без следов изгибов, оба конца были надёжно закреплены в сахаре.
— Если бы не было внешнего вмешательства, сахарные скульптуры обычно падают из-за проблем с основной опорой, но эта палка целая, без следов смещения, — сказал Оу Фэй, передавая палку от «Плача по увядшим цветам» Ду Цзянбяню, а затем нашёл такую же прочную опору среди обломков «Чешуи и снега».
Он поднял явно более устойчивую опору «Чешуи и снега», на которой не было следов изгибов, а основание было полностью нетронутым. В отличие от «Плача по увядшим цветам», у «Чешуи и снега» была платформа диаметром пятьдесят сантиметров, на которой сидела русалка, сделанная из сахара.
Платформа вместе со специально изготовленной опорой во время теста на устойчивость заставила всех утверждать, что это самая устойчивая сахарная скульптура, которую можно было бы перевозить даже на грузовике без проблем.
И именно эти две скульптуры, которые все судьи и специалисты по проверке утверждали, что не могут упасть сами по себе, за одну ночь превратились в груду осколков.
Тётя Ли, нахмурившись, присела рядом с разбитым на части «Плачем по увядшим цветам», изучая состояние осколков, затем встала, чтобы внимательно рассмотреть направление падения.
Судя по оставшимся следам, две скульптуры упали не одновременно.
— Если бы они упали из-за смещения центра тяжести, вряд ли бы обе упали в одном направлении, — сказала Тётя Ли. — И между этими двумя скульптурами было немалое расстояние, почему же осколки так сильно перемешались?
— Вы имеете в виду, что кто-то мог подстроить это? — спросил один из судей.
— Пока мы не увидим записи с камер, я не могу делать выводов, — сказала Тётя Ли, её глаза полны беспокойства.
Она не питала больших надежд на камеры наблюдения. Если кто-то действительно вмешался, вряд ли он оставил бы такие важные доказательства. Она могла лишь надеяться, что камеры зафиксировали всё чётко.
Ду Цзянбянь опустил глаза и промолчал. Сегодня он не надел свои чётки, только небольшую нитку на руке, которую теперь перебирал пальцами.
Как трёхкратный чемпион Мирового конкурса сахарного искусства в личном зачёте, Ду Цзянбянь хорошо знал этот конкурс и его участников. Вероятность того, что работы команд «Хутао» и «Тысяча пиков» сами по себе вышли из строя, была менее одного процента, но вероятность того, что конечный результат будет списан на проблемы с работами, превышала восемьдесят процентов.
Мировой конкурс сахарного искусства, чтобы защитить свою репутацию, если не найдёт идеального козла отпущения, сделает виноватыми сами команды.
Жаль только две хорошие работы, которые только что появились на свет и уже были уничтожены.
http://tl.rulate.ru/book/5500/186931
Готово:
