Упоминая Чэнь Бучу, Юдан вспомнил, как раньше Чжоу Чжао говорил, что у Чэнь Бучу есть брат по имени Чэнь Буцин. Он считал, что имя Чэнь Буцин неплохое, на один иероглиф больше, чем «Юдан», три иероглифа — это солидно.
После того как Цзэн Хайтан слегла, первой мыслью Юдана было занять денег. У кого? Дядьки были беднее церковной мыши, ради того чтобы женить сыновей и купить им жилье, они вложили даже свои похоронные сбережения.
Он занял у нескольких, написал расписки. Старший дядя, держа сигарету в зубах, желтым от табака пальцем тыкал в расписку и говорил:
— Ты, дурачок, зачем пишешь копейки? Вычеркни, вычеркни.
Второй дядя, пока жена не видела, отвел его в кладовку, открыл самый дальний деревянный шкаф и из-за рамки с фотографией своей матери с трудом вытащил несколько крупных купюр, сунул их Юдану. После этого жена позвала его, чтобы он пошел искать внучку домой ужинать, и второй дядя спокойно ушел.
Юдан также подумал о Чжоу Чжао. У Чжоу Чжао не было денег, но его семья была богата, когда он учился в старшей школе, ему даже нанимали няню. «Я займу совсем немного, для него это, возможно, капля в море».
С такими мыслями Юдан достал телефон и отправил Чжоу Чжао фотографию.
Через несколько дней после первой операции Цзэн Хайтан Юдан принес домой фрукты, которые прислал Чжоу Чжао, и отнес их в палату. Цзэн Хайтан велела Юдану отправить в ответ дары с их гор, она радовалась и ликовала, попросила женщину с соседней койки сфотографировать их. Она любила фотографироваться, надела заранее приготовленный парик, сняла кислородную маску, накинула новую одежду. Бабушка и внук сидели на больничной койке, на фоне сухих веток за окном и серых зданий сделали совместный снимок. Этот снимок был напечатан в нескольких экземплярах: один поставили перед портретом ее мужа, умершего двадцать лет назад, другой сожгли для родителей Юдана, погибших в автокатастрофе, а третий оставили в палате, чтобы вдохновить Цзэн Хайтан на реабилитацию.
Юдан хотел отправить эту фотографию, но размышлял, как подвести разговор к просьбе о деньгах.
Он написал: [Спасибо за подарок].
Удалил.
Снова написал: [Можно поговорить?]
Удалил.
Юдан мучился полчаса, в итоге собрал большую сумку с дарами гор и отправил их Чжоу Чжао по почте.
[Спасибо за подарок. Я тоже отправил тебе подарок, ничего ценного, все с наших гор, не обессудь]
[Ты подстригся?]
[Да]
[Ужасно?]
[Бодро. Но с длинными волосами ты выглядел лучше <(￣︶￣)>]
[Хорошо]
Юдан уставился на этот смайлик, дергая свои кончики волос. Действительно ли я выгляжу лучше с длинными волосами?
Он шел к автобусной остановке, глядя в телефон. Время было почти подходящее, чтобы купить обед для Цзэн Хайтан, Юдан размышлял, где бы купить дешевой говядины.
Телефон завибрировал, Чжоу Чжао написал: [У тебя гости дома?]
Юдан напрягся, быстро вернулся к фотографии, чтобы посмотреть на фон, слава богу, это не похоже на больницу, скорее на жилой дом. Он что-то пробормотал, думал, можно ли уже подвести к просьбе о деньгах, он снова удалял и писал, в итоге спросил, можно ли пожилым людям есть фрукты не по сезону.
В этот момент кто-то на мотоцикле остановился и окликнул его. Чэнь Бучу, с рыжими волосами, одетый в стиле, который Цзэн Хайтан называла «хулиганским».
Чэнь Бучу подвез Юдана в больницу, купил большую корзину фруктов и посетил Цзэн Хайтан до наступления вечера.
В деревне говорили, что после полудня нельзя навещать больных, это несет в себе мрачный смысл заката и угасания, что плохо для пациента. Юдан заметил, что Чэнь Бучу сильно изменился: раньше он ругался, каждое его слово сопровождалось вопросом о том, как дела у твоей мамы, у твоего отца, у всей твоей семьи. После окончания школы Чэнь Бучу, видимо, занялся большим бизнесом и стал почти что джентльменом.
Цзэн Хайтан говорила отрывочно, слюна скапливалась в уголках ее рта и через некоторое время капала. Чэнь Бучу опередил Юдана, вытирая ее, он терпеливо слушал, хотя у них не было общих тем. Поговорив некоторое время, Цзэн Хайтан захотела в туалет, Юдан взял ее руку и положил себе на плечо, обнял за талию и медленно повел в туалет. Чэнь Бучу пошел за ними и ждал у двери.
Он слышал, как Юдан говорил:
— Писай, не смотри на меня, я не уйду.
Цзэн Хайтан что-то мычала, намекая, чтобы он вышел. Юдану пришлось стоять за дверью, он обернулся и увидел Чэнь Бучу. На руке Юдана было несколько царапин, это были следы от Цзэн Хайтан, она не могла контролировать силу, тем более настроение. Несколько раз в туалете Юдан не мог правильно ее поддержать, боялся, что она упадет, и сначала сам становился на колени, подставляясь под Цзэн Хайтан.
Провожая Чэнь Бучу, Юдан все еще думал, как попросить у Чжоу Чжао денег. Чэнь Бучу вышел из палаты и остановился у поручня в коридоре. Он держал шлем, обернулся и посмотрел, как Юдан закрыл дверь палаты.
— Брат, не хочешь поработать со мной? С бабушкой в таком состоянии, тебе тяжело, правда?
Рыжие волосы Чэнь Бучу пахли химией, кончики просвечивали, как закат в конце коридора. Этот цвет в глазах Юдана постепенно темнел и превращался в густую, как кровь, память.
«У семьи Чэнь Бучу всегда были темные делишки, они много лет держали подпольное казино, в нашем районе они считались самыми богатыми. Работа, которую он мне предлагал, приносила быстрые деньги, но была немного против совести».
Во дворе витал странный запах, Юй Цзыпэй заказала суп из улиток, а куриный суп Юдана был еще в пути. Она ела, обливаясь жиром, и спросила, какая это работа.
Юдан опустил глаза и уставился на свои руки. Если в мире действительно существует талант, его талант был в том, что он больше всего ненавидел.
— Мошенничество в азартных играх, — Юдан отодвинулся, но весь двор был пропитан кислым запахом. Он повернул пальцы, и когда убрал руку, между пальцами появилось удостоверение личности.
Юй Цзыпэй широко раскрыла глаза:
— Охренеть!
— Мы с Чэнь Бучу с детства учились в одной школе. В детстве мы вместе воровали деньги у его отца, мне всегда удавалось. Потом его отец узнал, но не только не ударил меня, но и научил нескольким трюкам.
— Учить детей мошенничеству?
— Да, это как ремесло. Он хотел научить Чэнь Бучу, но тот был слишком глуп, чтобы научиться. После нашей встречи Чэнь Бучу предложил мне работать в его казино против тех, кто выигрывал слишком много. Он называл это... плановой экономикой.
— Ты продаешь, продаешь совесть?
http://tl.rulate.ru/book/5502/187253
Готово:
