Вечером Цяо Фань написал ему: [Как прошёл первый день на работе?]
Вэнь Сун только что высушил волосы, забрался в постель и ответил Цяо Фаню: [Ты не поверишь, но в первый же день меня отправили в командировку, и клиентская компания оказалась «Юньту»!! Невероятно, правда?]
[Что ты имеешь в виду?]
[Это значит, что с завтрашнего дня я буду работать в «Юньту» три месяца! Я буду рядом с мужем, смогу видеть, как он работает!]
Цяо Фань отправил смайлик с пренебрежением: [Ну и что? Уже два месяца, как ты беременна, а ты всё ещё радуешься таким пустякам.]
Вэнь Сун не обиделся: [Скажи, если я встречу его в «Юньту», как лучше поздороваться?]
[Скажи: «Привет, муженёк!»]
Вэнь Сун засмеялся, держа телефон.
Цяо Фань оставался спокойным: [Командировка в «Юньту» слишком странная. Может, он сам всё устроил?]
Вэнь Сун рассмеялся: [Сяо Фань, у тебя богатое воображение, муж бы не стал устраивать такое.]
[А вдруг?]
Вэнь Сун всё ещё смеялся: [Разве что звёзды упадут с неба.]
[Кстати, я сегодня навещал Пэнпэна.]
Увидев имя «Пэнпэн», улыбка на лице Вэнь Суна мгновенно исчезла. Он не стал ждать сообщения и сразу же позвонил:
— Как Пэнпэн?
Цяо Фань замялся, вздохнул:
— Всё в порядке, только сиделка… всё так же небрежно к нему относится.
Пэнпэн тоже был ребёнком из детского дома, с врождённой деформацией позвоночника. Его бросили у ворот детдома, когда ему не было и четырёх лет. К тому времени его тело уже было заметно искривлено, но детдом не мог обеспечить ему должного лечения, и он упустил лучшее время для операции. Сейчас Пэнпэну девятнадцать, он уже десять лет лежит в постели, его мышцы полностью атрофировались, и он не может самостоятельно ухаживать за собой.
Он не может есть, одеваться или мыться сам, а из-за сдавленных нервов у него часто случается недержание мочи, и сиделка постоянно ругает его. Вэнь Сун, который уже покинул детдом, больше всего беспокоился именно о нём.
Поэтому, когда Чжоу Яньчжи предложил ему жениться, хотя он никогда об этом не мечтал, он, глядя в глаза Чжоу Яньчжи, словно под гипнозом, кивнул.
Потому что рядом с Чжоу Яньчжи он чувствовал себя в безопасности, чувствовал, что будущее стоит того, чтобы его ждать. Казалось, стоит ему немного постараться, и он сможет продолжать поддерживать своих друзей.
— Я только что устроился на новую работу, немного занят, через несколько дней принесу ему что-нибудь.
— Не покупай ничего для этой Цинь. В прошлом месяце я дал ей пятьсот юаней, чтобы она каждый день вывозила Пэнпэна на солнце, а как только я ушёл, она сказала у его кровати: «Мечтай, я сиделка из государственного детдома, а не личная нянька».
Глаза Вэнь Суна потемнели.
— Не думай об этом, просто навести его. Наша жизнь должна продолжаться, — Цяо Фань немного расслабился и спросил: — Завтра ты идёшь на работу в компанию Чжоу Яньчжи, нервничаешь?
— Очень.
— Ну и слабак, — Цяо Фань усмехнулся. — Когда-нибудь вас увидят вместе, и все узнают, что этот стажёр на самом деле жена генерального директора…
Лицо Вэнь Суна мгновенно покраснело.
Спустя долгое время он уткнулся лицом в одеяло и тихо сказал:
— Этого не случится, я не позволю никому узнать.
Вэнь Сун всю ночь видел прекрасные сны.
Во сне муж лежал рядом с ним, слышал, как он жалуется на токсикоз, и раскрывал объятия, как будто утешая ребёнка, обнимал его, одной рукой обхватывая его талию, другой похлопывая по спине, мягко успокаивая и помогая ему заснуть.
Этот сон был слишком нежным, воздух был наполнен ароматом соснового дерева — информационными феромонами Чжоу Яньчжи. Вэнь Сун был в восторге, всё его тело парило, и он катался в объятиях мужа, капризничая.
Прошло неизвестно сколько времени, когда он услышал звонок будильника.
Этот звук, словно колдовство, раздражал его.
Вэнь Сун накрыл уши подушкой.
На какое-то время стало тихо, но затем будильник снова зазвонил, и он зарылся в одеяло.
Теперь он точно не услышит, подумал он с удовлетворением.
Но не прошло и минуты, как чья-то рука через одеяло похлопала его по плечу. Он откатился в сторону, но рука последовала за ним и похлопала его по голове.
Прекрасный сон был разрушен!
Он не мог нормально спать с тех пор, как забеременел!
Он высунул круглую голову из-под одеяла и сердито сказал:
— Надоело! Не мешай моему прекрасному сну!
Высказавшись, он снова начал засыпать.
В полусне он услышал знакомый смех.
Этот голос… Неужели это не сон?
Вэнь Сун встрепенулся и резко открыл глаза, увидев Чжоу Яньчжи, стоящего у кровати.
Чжоу Яньчжи был одет в элегантную рубашку и брюки, галстук не был завязан, воротник слегка расстёгнут. Его взгляд скользнул по белому животику Вэнь Суна, выглядывающему из-под пижамы, и он мягко улыбнулся:
— У тебя ещё и утренний характер.
Вэнь Сун замер, моргая.
— Восемь двадцать пять, — Чжоу Яньчжи указал на часы на запястье. — Если не встанешь, опоздаешь.
Вэнь Сун сразу же сел, но ещё не совсем проснулся, с растрёпанными волосами, в мятой пижаме и с наполовину отклеившимся ингибиторным пластырем на шее, тупо смотрел на Чжоу Яньчжи.
— Иди умываться, — снова сказал Чжоу Яньчжи.
Вэнь Сун очнулся и поспешил встать с кровати. В спешке он перепутал тапочки, и Чжоу Яньчжи наклонился, чтобы помочь, но Вэнь Сун остановил его:
— Не надо, не надо, я сам, спасибо, муж.
Они были очень близко, и Чжоу Яньчжи почувствовал сильный аромат ландыша, слегка замер, пальцы сжались.
Вэнь Сун опустил голову и побежал в ванную.
Чжоу Яньчжи не должен был самовольно входить в комнату омеги, но он слышал, как будильник Вэнь Суна звонил дважды, а время шло, и Вэнь Сун всё не просыпался.
На самом деле, он мог бы и не будить его, просто попросить технический отдел перенести время встречи на день позже. Но Вэнь Сун всегда пунктуален, никогда не опаздывает и не уходит раньше, а первый день стажировки имеет большое значение. Чжоу Яньчжи подумал и всё же решил разбудить его.
Как только он вошёл, он увидел, что одеяло сбилось в комок.
В памяти всплыло то утро, когда Вэнь Сун точно так же свернулся под одеялом, превратившись в шарик. Только тогда Вэнь Сун был весь в красных следах, на шее остались следы временной метки, и Чжоу Яньчжи касался его, а он дрожал.
Вспомнив эту картину, глаза Чжоу Яньчжи потемнели.
Повернувшись, он увидел на тумбочке сильный ингибитор и обезболивающее, его лицо стало ещё мрачнее. Он взял обезболивающее, увидел, что на нём написано «Обезболивающее для беременных», но всё равно не успокоился, сфотографировал его на телефон, а краем глаза заметил ещё два сморщенных кусочка имбиря, не зная, для чего они.
http://tl.rulate.ru/book/5504/187396
Готово:
