Готовый перевод White Moonlight, But Dark and Possessive / Белый лунный свет, но темный и собственнический [❤️]: Глава 144

Голос звучал заискивающе, но Чжоу Сюаньцин не поддался на уговоры, нашёл табуретку и начал карабкаться наверх.

Лу Даохэн пристально наблюдал за ним, не понимая его замысла, и лишь беспомощно пробормотал:

— Осторожнее…

Не успел он договорить, как миниатюрная камера свалилась ему прямо на голову.

— Не хочешь меня выпускать? Тогда я разберу здесь всё до винтика!

С этими словами Чжоу Сюаньцин подхватил табуретку и направился к следующей цели.

Ещё в прошлый раз, обнаружив камеры, он запомнил все места их установки, так что теперь разбирал их с лёгкостью.

Единственное, что мешало — присутствие «главного виновника».

Разобрав первую камеру, Чжоу Сюаньцин с торжеством обернулся, чтобы посмотреть на реакцию Лу Даохэна, но к концу его уже заботила лишь ноющая боль в руках и прерывистое дыхание, и ему было не до «демонстрации побед».

Более того, он даже раздражённо приказал Лу Даохэну:

— Подай табуретку, тут тоже нужно снять!

Лу Даохэн прошёл путь от первоначального оцепенения через покорность до полной готовности услужить, поднося ему табуретку.

— Давай я сам…

— Что значит «сам»? Ты что, гордишься тем, что натыкал этих штук по всему дому? Ты вообще меня за кого держишь?

Собрав все камеры в кучу на столе и немного переведя дух, Чжоу Сюаньцин ткнул в них пальцем.

— Ну, объяснись. Зачем всё это?

Лу Даохэн с самого начала стоял рядом и наблюдал, даже когда Чжоу Сюаньцин намеренно пытался его разозлить, не проявляя никакой реакции.

Чжоу Сюаньцин ожидал вспышки гнева, но Лу Даохэн оставался совершенно равнодушным, словно ему было всё равно, что камеры уничтожают.

Это сбивало Чжоу Сюаньцина с толку: если они для него не важны, зачем было так стараться при установке?

— Дорогая, теперь, когда камеры сняты, ты довольна?

Способность Лу Даохэна уходить от ответа выводила Чжоу Сюаньцина из себя.

— Нет!

Разве можно чувствовать себя хорошо, когда тебя держат взаперти?

— Тогда что ещё нужно убрать? Говори — я всё выполню. Чем помочь?

— Выпусти меня, — сказал Чжоу Сюаньцин.

— Не могу.

— …

Лу Даохэн подошёл ближе, опустился на одно колено, взял лицо Чжоу Сюаньцина в ладони и, поймав его взгляд, произнёс:

— Всё, что угодно, кроме этого.

Чжоу Сюаньцину показалось, будто Лу Даохэн сейчас — как рыба в воде, готовая в любой момент утянуть его за собой в омут своей липкой, мокрой нежности.

Его взгляд был таким тягучим, что, даже уничтожив все камеры, Чжоу Сюаньцин всё равно чувствовал, будто в доме есть глаза, следящие за ним.

— Выбрось это.

Он указал на груду камер на столе, недовольно глядя на Лу Даохэна.

— Хорошо.

Тот ответил без колебаний, смахнув все камеры в мусорное ведро, а затем мягко посмотрел на Чжоу Сюаньцина.

— Всё выброшено.

Чжоу Сюаньцин едва не похвалил его, но вовремя вспомнил, кто во всём виноват.

— Теперь ты останешься со мной?

— Что?

Чжоу Сюаньцин замер, постепенно осознавая смысл сказанного.

— Я ставил их не для чего-то плохого. Просто хотел видеть тебя каждый день. Теперь я их выбросил, ты не злишься, останешься, да?

— Ты идиот! Ты понаставил камер по всему дому, чтобы подсматривать за мной?

Чжоу Сюаньцин проигнорировал вторую часть фразы, не веря этим сладким речам. Всё это было лишь для слежки, и ничего больше.

— Нормальный человек так не поступает!

Лу Даохэн поднялся, ничего не ответил, лишь мельком взглянул на мусорное ведро и что-то тихо пробормотал, но Чжоу Сюаньцин не разобрал.

Он был слишком зол, чтобы разбираться в причинах поступков Лу Даохэна, и просто продолжил сыпать обвинениями.

— Ты псих! Ты даже в ванной поставил эту дрянь! Удали всё, что записали!

Тут голос его дрогнул от обиды, а глаза покраснели от слёз.

Лу Даохэн тут же увёл его в кабинет, включил компьютер и молча стёр все записи.

— Готово.

— Не плачь, прости, я не должен был этого делать. Больше никогда не повторится.

Он не ожидал такой бурной реакции и не скрывал тревоги, то протягивая руку, чтобы вытереть слёзы, то отдергивая её, боясь разозлить ещё сильнее. В конце концов он просто обнял Чжоу Сюаньцина, повторяя «Прости» раз за разом.

На самом деле, после первого шока Чжоу Сюаньцин почти всё это время лишь притворялся, пытаясь вывести Лу Даохэна из себя и добиться свободы.

Он знал, что Лу Даохэн не станет показывать записи посторонним, но всё равно не понимал его мотивов.

Вместо того чтобы разозлиться, Лу Даохэн довёл его до слёз.

Какой позор!

Уставший после всего, Чжоу Сюаньцин сделал несколько глотков воды из руки Лу Даохэна и прилёг отдохнуть.

Рядом раздался голос Лу Даохэна, отвечающего на звонок.

— Приезжай в университет, я проведу дополнительные анализы.

— Не получится.

Лу Даохэн отказался:

— К тому же я уже в порядке.

Гуань Ян на другом конце провода повысил голос:

— Что значит «не получится»? Нужно определить стадию, чтобы начать лечение.

Лу Даохэн взглянул на Чжоу Сюаньцина, который уставился на него, и сказал:

— Чжоу-Чжоу дома.

Гуань Ян понизил тон:

— Ты решил ему всё рассказать?

— Похоже, состояние под контролем.

Услышав это, Чжоу Сюаньцин резко поднялся и схватил Лу Даохэна за руку с телефоном.

— Гуань Ян, спаси меня! Лу Даохэн спятил, он держит меня взаперти и не выпускает!

— …

В трубке воцарилась тишина, и только Лу Даохэн и Чжоу Сюаньцин устроили немой диалог взглядами.

Через мгновение…

— Лу Даохэн, я говорил о спокойном разговоре, а не об этом!

http://tl.rulate.ru/book/5515/188936