Готовый перевод Three Minutes of Kissing / Поцелуй три минуты [❤️]: Глава 53

В день годовщины смерти Цицигэ.

Хэ Линнань открыл глаза и снова увидел у изголовья банку конфет «Белая Крольчиха».

Цинь Мянь никогда не объяснял, зачем он их кладет, и Хэ Линнань решил просто игнорировать эти конфеты.

Он не открывал банку, чтобы съесть одну, и не относил их в тренировочный центр, чтобы раздать, а просто ставил в маленький шкафчик в гостиной.

Он немного пришел в себя, босиком прошел по деревянному полу, раздвинул шторы.

Утренний свет хлынул в комнату. Хэ Линнань прищурился, вернулся к кровати и наклонился, чтобы поднять банку с конфетами.

Крышка с неглубокого железного края соскользнула, обнажив конфеты, завернутые в целлофан. Конфеты в банке лежали белой горкой, и солнечный свет, падая на них, отражался мириадами бликов.

Он взял банку и аккуратно поставил её в шкафчик в гостиной, выстроив в ровный ряд с предыдущими банками.

Сегодняшний день был особенным. Хэ Линнань, придя в тренировочный центр, намеренно посмотрел, был ли там Цинь Мянь и не пошел ли он один навестить Цицигэ.

К шести вечера он отказался от этой мысли. В Вайгу поминают огонь, а не людей, и Цинь Мянь, выросший в такой среде, не пошел бы на могилу Цицигэ в день её смерти.

Вечером предстоял ужин с представителями штаб-квартиры TAS.

Хэ Линнань тоже должен был присутствовать.

TAS собирались отправить оператора для съемок материала, чтобы сделать двадцатиминутный документальный фильм для предматчевой рекламы. Цинь Мянь предложил его кандидатуру в качестве оператора для этого ролика и представил PR-менеджеру азиатского региона TAS.

Хэ Линнань не хотел скромничать: он действительно подходил для этой работы. Цинь Мянь явно не любил, когда ему указывают, и Хэ Линнань беспокоился, что оператор из штаб-квартиры будет командовать и мешать тренировкам.

К тому же он сейчас работал на Цинь Мяня, снимая бои, так что съемка рекламного ролика не добавляла лишней работы.

PR-менеджер был иностранцем, и место для ужина он выбрал в западном ресторане, известном месте для селфи в Бяньюэчэне, где на выходные было сложно забронировать столик.

Разговор шел неплохо, но как только иностранец услышал, что Хэ Линнань участвовал в съемках фильма «Ясное небо», он вдруг начал восторженно хвалить У Цзяхуа.

Хэ Линнань почувствовал, как у него пульсируют виски: если он виноват, пусть его арестует полиция, но слушать, как хвалят этого старого козла У Цзяхуа, и при этом улыбаться, было настоящим адом.

Отвлекшись, он зевнул, и его взгляд случайно упал на соседний столик. Ребенок за соседним столиком встал и потянулся за маленьким хлебцем на другом конце стола, но не удержал его, и хлебец упал в суп. Брызги попали в лицо его отца. Мужчина тут же нахмурился и резко отчитал ребенка.

Ребенок послушно сел, надул губы, сдерживался, но не смог и разразился громким плачем.

В голове Хэ Линнаня что-то «гуднуло», нервные окончания мгновенно сработали, и в его сознание ворвался другой пронзительный плач.

— Мальчик, почему ты плачешь? Ты знаешь этого человека?

Детский плач был как две мощные руки, разрывающие его сосуды. Он положил руки на колени, левой рукой сжимая правую, но всё равно не мог остановить дрожь, не мог удержать себя.

Хэ Линнань поднял голову. PR-менеджер сидел напротив и продолжал говорить, а Цинь Мянь, повернувшись, вежливо слушал его.

Цинь Мянь...

Цинь Мянь здесь.

Нет, сейчас нельзя срываться, нужно продержаться еще немного.

Хэ Линнань закрыл глаза, поднял руку, чтобы опереться на край стола, выпрямил колени и изо всех сил поднялся на ноги, обращаясь к двум собеседникам за столом:

— Я в туалет.

Онемение губ сделало его речь невнятной, но он пил, и, возможно, его неразборчивость сочтут за опьянение. Теперь ему оставалось только дойти от стола до туалета.

Ребенок за соседним столиком все еще плакал. Отец шлепнул его несколько раз по спине, но ребенок не унимался, размахивая руками, чтобы оттолкнуть руку отца. Его маленькая рука задела стол, и тарелка с бифштексом упала на пол. Нож с соусом для стейка внезапно полетел в сторону Хэ Линнаня —

«Дзынь!»

Холодная дрожь поднялась по позвоночнику.

На плите еще оставался легкий аромат молочного чая, снег за юртой тоже пропитался этим запахом. Сердце Хэ Линнаня резко сжалось.

Нож для стейка на полу изменил форму, превратившись в тот самый нож, которым Цинь Мянь перерезал себе горло. Весь в крови, его руки были в крови, в крови Цинь Мяня.

Нож для стейка лежал на полу, преграждая путь Хэ Линнаню.

Сегодня они ужинали в ресторане, и Хэ Линнань не надел свои обычные свободные футболки, а выбрал облегающую рубашку.

Из-за этой рубашки взгляд Цинь Мяня то и дело непроизвольно притягивался к нему, хотя он понимал, что не должен смотреть на Хэ Линнаня в такой обстановке.

Эту рубашку Хэ Линнань надевал восемь лет назад.

Тогда он считал, что Хэ Линнань очень хорошо смотрится в этом светло-голубом цвете, и сейчас он всё так же хорошо смотрится, но, помимо этого, незаметно открыл замок в душе Цинь Мяня, выпустив его накопившиеся за годы фантазии.

Хэ Линнань снова пил, и, поскольку рядом были посторонние, Цинь Мянь не мог напрямую сделать ему замечание, лишь время от времени бросал взгляды, но Хэ Линнань их игнорировал.

Хэ Линнань пил по своей схеме: сначала лицо краснело, потом постепенно теряло цвет, становясь бледным и усталым.

Рекламный ролик должен был стать прелюдией к его бою с Цзи То через пять месяцев.

То, что Хэ Линнань согласился снять этот ролик, означало, что он обещал остаться с ним на пять месяцев.

Пять месяцев, это большой прогресс по сравнению с двумя или тремя месяцами.

Ребенок за соседним столиком все еще плакал, и родители посмотрели на него с извиняющейся улыбкой.

Нож, упавший от ребенка, все еще лежал на полу. Хэ Линнань слишком долго стоял на месте, и Цинь Мянь, кивнув PR-менеджеру, встал и подошел к нему:

— Оператор Хэ?

Хэ Линнань обернулся, медленно поднял веки, посмотрел на него и, без предупреждения, резко бросился на него!

Цинь Мянь не ожидал этого и сразу же упал на пол вместе с Хэ Линнанем.

http://tl.rulate.ru/book/5531/190883