Таксист время от времени поглядывал в зеркало заднего вида на пассажира на заднем сиденье.
Пассажиры, которые в спешке садятся в машину, не говорят, куда ехать, а просто просят побыстрее трогаться, встречаются нечасто.
Только что он стоял на обочине, ожидая клиентов, и своими глазами видел, как этот молодой парень бежал с другой стороны улицы, нарушая красный сигнал светофора на пешеходном переходе.
Он бежал, устремив взгляд прямо перед собой, вообще не смотря по сторонам. Машины на дороге из-за него гудели, как оркестр; один автомобиль резко затормозил, водитель опустил окно и высказался с максимальной «дружелюбностью».
Последний раз он подбирал такого пассажира полгода назад: женщину лет сорока, в пижаме, с лицом, залитым слезами и соплями. Она буквально свалилась на заднее сиденье с опухшими лбом и скулами, явно её избил муж. Неизвестно, за кого она вышла замуж, но мужики, которые бьют женщин, последние твари, тьфу.
Но сейчас на заднем сиденье была совсем другая картина. Во-первых, мужчин, подвергающихся домашнему насилию, мало; во-вторых, его лицо было слишком бледным, даже голубые вены просвечивали.
С таким лицом, даже если бы его ограбили в переулке, грабитель, наверное, сжалился бы и оставил ему денег на такси.
Пассажир не говорил, куда ехать, и водителю не нужно было давить на газ. Он взглянул на счетчик, держа руль, пропустил несколько машин и продолжал ехать со скоростью около пятидесяти километров в час. Затем он снова посмотрел в зеркало заднего вида и на этот раз заметил черный рюкзак рядом с пассажиром.
Взглянув на блестящую металлическую молнию на рюкзаке, он заговорил:
— Решили, куда едем? Может, в аэропорт?
Парень оторвал взгляд от окна, но его глаза все еще были расфокусированы, будто он не слышал вопроса.
Водитель собирался повторить, но вдруг услышал голос:
— Не в аэропорт!
Он вздрогнул, поднял глаза на зеркало заднего вида. Парень говорил сам с собой:
— В Бяньюэ только один аэропорт, не надо туда.
— Тогда куда? — спросил водитель.
Пассажир наконец сосредоточил взгляд на зеркале:
— На вокзал в южной части города, самый дальний.
— Хорошо, как скажете, — водитель повернул руль и перестроился в правый ряд. — Могу остановить здесь? Дальше парковаться неудобно.
Хэ Линнань кивнул.
Он расплатился по QR-коду, открыл дверь.
Свежий воздух ворвался в ноздри. Тело, которое целый час тошнило в такси, наконец начало приходить в себя, но тут в голове зазвучал сигнал факса, и перед глазами по частям проявилось изображение половины таблетки.
Легкость мгновенно исчезла. Он глубоко вдохнул; рёбра сжали сердце, печень, легкие и желудок в один комок: удушье и боль стали ещё сильнее.
Цинь Мянь всё узнал.
Хэ Линнань вошёл в здание вокзала вместе с толпой. Через некоторое время достал телефон, чтобы купить билет.
На чёрном экране отразилось его лицо. Он нажал боковую кнопку, но телефон не реагировал; затем нажал кнопку включения.
Экран загорелся, появился главный экран, но через мгновение всплыло предупреждение о низком заряде батареи, и телефон снова выключился.
Экран снова стал зеркалом, и Хэ Линнань снова увидел своё лицо.
Не уродлив, но, увы, с психическим расстройством.
Он моргнул, поднял голову, нашёл место с розеткой, занял его, достал зарядное устройство из рюкзака и подключил телефон.
Неудивительно, что телефон молчал.
Рекламный ролик перед турниром был снят, смонтирован, и TAS его утвердили.
К счастью, он всегда носил рюкзак с собой: паспорт и удостоверение личности были при нём, а в квартире остались только старые вещи, настолько старые, что их даже неловко было бы отдать на благотворительность.
Держа выключенный телефон в руке, он достал из кармана рюкзака запасную SIM-карту и инструмент для её замены.
Лоток для карты открылся. Хэ Линнань какое-то время смотрел на SIM-карту внутри, затем снова вставил лоток обратно.
Телефон немного зарядился, и ему удалось включить его. На экране начали появляться сообщения, напоминающие о пропущенных звонках, все от Цинь Мяня.
Дождавшись, пока сообщения перестанут появляться, Хэ Линнань набрал номер Кэлэ.
Трубку подняли почти сразу, и голос Кэлэ тут же зазвучал в динамике:
— Хэ Линнань? Что случилось?
— Не кричи, слушай, — начал Хэ Линнань. — У тебя есть время сводить Цинь Мяня в больницу? Проверь, вылечился ли он от апноэ.
— Ты куда пропал? Мянь...
— Дай мне телефон! — Это был голос Цинь Мяня.
Хэ Линнань на мгновение замер. Редко когда он слышал, чтобы Цинь Мянь повышал голос. Звук из трубки был слегка искажён, и он инстинктивно задержал дыхание.
Казалось, если он не заговорит, Цинь Мянь не поймёт, что на другом конце провода он.
— Эти таблетки лечат обсессивно-компульсивное расстройство, да? — Дыхание Цинь Мяня стало мягче, и тон его голоса напоминал успокаивающий. — Я самовольно проверил ту половинку таблетки, это было неправильно. Но ОКР не такая уж серьёзная проблема, зачем ты убегаешь?
Хэ Линнань удивился, отодвинул телефон от уха и посмотрел на экран, где горело «В разговоре».
Если бы это было вскоре после того, как ему поставили диагноз шизофрении, он, возможно, поверил бы Цинь Мяню. Многие препараты для лечения психических заболеваний имеют пересекающиеся области применения: некоторые лекарства помогают как при ОКР, так и при биполярном расстройстве, агорафобии. Если бы он услышал такие слова тогда, то, возможно, ослабил бы защиту, подумав, что Цинь Мянь не знает о его настоящем диагнозе.
В конце концов, быть воспринимаемым как человек с ОКР куда лучше, чем с шизофренией. Намного лучше.
Но он болел уже больше десяти лет и прекрасно знал, от чего лечит его лекарство.
Более того, в отчёте о проверке той половинки таблетки был указан состав на английском, а Цинь Мянь, хоть и не знал китайского, английский понимал.
Ложь, которую легко было раскрыть при малейшем размышлении.
— Хухэ Лу, — Хэ Линнань усмехнулся, держа телефон. — Моё лекарство лечит шизофрению.
Он сказал это.
Сказал это, не оставив себе пути к отступлению, больше не нужно было бояться, что Цинь Мянь узнает о его болезни.
В трубке на мгновение воцарилась тишина, затем Цинь Мянь заговорил:
— Ничего страшного. Я помогу тебе найти врача, ты не сильно болен, скоро поправишься...
— Наш контракт давно истёк, — сказал Хэ Линнань. — Рекламный ролик тоже снят, мне давно пора уходить.
Цинь Мянь снова замолчал, через некоторое время произнёс:
— Хэ Линнань, если ты уверен, что я тебя не найду, тогда уходи.
Угроза звучала как мольба.
Хэ Линнань опустил телефон. Большой палец, наведённый на кнопку завершения разговора, дрогнул и в конце концов нажал.
Он заменил SIM-карту на запасную, а старую выбросил в мусорку.
Подняв голову, он вдруг заметил на экране плакат с рекламой часов. Хэ Линнань узнал эти часы, узнал эту руку с выступающей костью, узнал и Цинь Мяня, который их рекламировал.
Публичным людям не рекомендуется демонстрировать татуировки на публике в Китае, поэтому Цинь Мянь обычно носит водолазки во время интервью. На рекламном экране на его шее не было кольцевой татуировки.
Хэ Линнань внимательно рассмотрел изображение и предположил, что это не фотошоп, а просто тональный крем, скрывающий тату; при ближайшем рассмотрении можно было разглядеть текстуру кожи.
Он откинулся на спинку сиденья, поднял голову и уставился на рекламный щит, представляя, как бы выглядел Цинь Мянь, если бы не схватил нож и не перерезал себе горло.
Каким был бы Цинь Мянь, если бы не потерял Цицигэ.
В тренировочном центре.
Пальцы Цинь Мяня, сжимавшие телефон, побелели. Видя, что телефон может пострадать, Кэлэ поспешил сказать:
— Мянь, не бросай! Это мой телефон...
Костяшки пальцев Цинь Мяня снова порозовели, и он протянул телефон ему.
Кэлэ взял свой телефон, только начал расслабляться, как вдруг раздался громкий треск.
Цинь Мянь опрокинул стеклянный столик в комнате отдыха. Большая часть стекла разбилась; осколки подпрыгнули несколько раз на полу, один из них отскочил к ногам Кэлэ.
Кэлэ широко раскрыл глаза. Когда он покупал этот столик, продавец сказал, что стекло закалённое! Разбилось так, значит, продавец соврал.
Но сейчас, очевидно, важнее было не то, обманул ли продавец. Он знал Цинь Мяня пять лет: с тех пор как тот работал на стройке, затем стал спарринг-партнёром, а потом открыл свой тренировочный зал.
Неважно, сбежал ли подрядчик с деньгами, получал ли удары за деньги в качестве спарринг-партнёра или судьи на мелких турнирах открыто судили в пользу других, он никогда не видел Цинь Мяня злым. Эмоциональная стабильность это хорошо.
Но такая стабильность, как у Цинь Мяня, становилась пугающей.
Столик лежал, как черепаха, на спине. Кэлэ смотрел на него, и на затылке у него появилось странное ощущение холода.
http://tl.rulate.ru/book/5531/190895
Готово:
