— Сяо Юй… Сяо Юй, прости отца, я только что потерял голову, — сказал он. Он больше не осмеливался говорить с Чэн Линьчжоу и повернулся к Сун Цзинь Юю. — Прости меня в этот раз, хорошо?
Он бросился к сиденью, опустился на колени и попытался встретиться взглядом с Сун Цзинь Юем.
— Мы растили тебя столько лет и никогда не обделяли, верно? Тратили деньги на твоё обучение, на разные занятия… Хотя бы ради твоей мамы, у неё слабое здоровье, ты ведь не хочешь расстраивать её, правда?
Чэн Линьчжоу едва сдержал ярость, с трудом подавив желание ударить Сун Чэн Чжана ногой, и прикрыл ладонью лицо жены.
— Отец.
Первым заговорил Сун Цзя Хао, сидевший напротив. Его голос звучал ровно, но при внимательном слушании можно было уловить скрытую дрожь и боль:
— Разве брат тебе чем-то обязан? Деньги, которые ты на него потратил, он вернул тебе в тысячекратном размере, не так ли? Он учился ради тебя, после университета отказался от работы ради нашей семьи, а позже поехал учиться за границу на собственные сбережения. Время, которое он провёл с мамой, забота, которую он ей уделял — разве мы с тобой можем сравниться с ним?
— …И ты мог позволить этому подонку домогаться его? О чём ты вообще думал?
Сун Цзя Хао сложил руки на коленях, его сгорбленная спина напоминала лук, натянутый до предела, а всё тело излучало глубочайшее отчаяние.
Он не был его родным братом.
Мечта, которая казалась такой желанной, стала реальностью, но сейчас он чувствовал лишь одно — он недостоин. Как он мог быть настолько слепым все эти годы? День за днём он тонул в собственных чувствах, не замечая истинных страданий брата, ограничиваясь пустыми уговорами, когда родители проявляли несправедливость, и никогда не предпринимал по-настоящему решительных действий. Он наивно полагал, что его любви достаточно, чтобы восполнить всё.
Какое право он имел бороться за любовь брата?
— Заткнись!
Сун Чэн Чжан, не получив ответа, уже был на грани срыва, и слова Сун Цзя Хао стали последней каплей. Он резко повернулся с криком:
— Что ты понимаешь?! Как можно во всём винить твоего дядю? Он с детства умел соблазнять, разве не ты и те из семьи Чэн крутились вокруг него, как псы?! Он просто от природы подлый—
Глухой удар прервал его речь, сменившись звуком черепа, ударившегося о кафель.
Сун Чэн Чжан лежал на полу, его взгляд затуманился, а лицо выражало шок и недоумение, будто он столкнулся с самым невероятным ударом судьбы.
Этот удар нанёс… Сун Цзя Хао?
Сун Цзя Хао ударил его? Его собственный сын ударил его? Ради чужого?
— Я готов быть его псом, и это мой осознанный выбор, — Сун Цзя Хао опустил взгляд на отца, лежащего на полу, и его слова звучали как предупреждение и исповедь одновременно. — Моя жизнь уже давно принадлежит ему, и ради него я способен на всё.
Его голос по-прежнему не дрогнул, но в пустом зале воцарилась мёртвая тишина.
Сун Цзинь Юй не видел этой сцены, так как Чэн Линьчжоу полностью закрыл ему обзор, но он услышал всё, и его тело дёрнулось в конвульсии, а губы закусились до крови.
Чэн Линьчжоу почувствовал ледяное прикосновение его ладони и, не раздумывая, обнял его:
— Пошли.
Сун Цзинь Юй схватил его за руку. Он поднялся с места, медленно подошёл к тому месту, где лежал Сун Чэн Чжан, и посмотрел на его перекошенное лицо:
— Ты тогда, когда мне было шесть лет, сделал это намеренно? Намеренно не стал спасать меня первым, когда я тонул, чтобы выслужиться перед начальством?
Сун Чэн Чжан тяжело дышал, но не произнёс ни слова.
— Ты никогда не заботился обо мне как о приёмном сыне, верно? Даже если бы Сун Цзя Хао не было, — Сун Цзинь Юй усмехнулся, вынося себе приговор. — Я с самого начала был всего лишь инструментом для твоего продвижения по службе.
В ответ — молчание и тяжёлое дыхание остальных.
Больше говорить было не о чём.
Он слегка развернулся, и Чэн Линьчжоу тут же подхватил его на руки, широкими шагами вынося из зала полицейского участка.
…
Усадив жену на заднее сиденье, Чэн Линьчжоу поцеловал его в лоб:
— Подожди немного, я выведу того парня.
Сун Цзинь Юй медленно убрал руку с его плеча.
Чэн Линьчжоу закрыл дверь, расправил рукава и быстрым шагом вернулся в здание.
Ему нужно было выпустить пар, иначе ярость разорвёт его изнутри.
У Цзы Е сразу передали помощнику. Юноша держался относительно спокойно и лишь спросил, как его учитель. Получив утвердительный ответ, он без возражений сел в другую машину.
— Сун Юань должен умереть, — Чэн Линьчжоу стоял в стороне, вне зоны слышимости, тщательно вытирая кровь с пальцев. — Не слишком быстро, пусть умрёт как можно мучительнее.
Помощник склонил голову:
— Слушаюсь.
— Сун Чэн Чжана судят по всей строгости, включая прошлые преступления. И ещё — найдите людей, чтобы избили его.
Помощник уже собирался согласиться, когда услышал ледяное продолжение:
— Пусть Сун Цзя Хао сделает это сам, а Чжу Сюэ будет присутствовать. Если он не сможет поднять руку, ему больше не видать мою жену.
Даже привыкший к методам босса, помощник внутренне содрогнулся. Украдкой взглянув на его тёмные, как бездонный омут, глаза, он почувствовал, как волосы встали дыбом.
Это… даже для него было жестоко.
Закончив с распоряжениями, Чэн Линьчжоу выбросил испачканную салфетку и вернулся к «Бентли».
— Почему так долго?
Едва открыв дверь, он получил недовольный взгляд.
Чэн Линьчжоу посмотрел на часы — не прошло и семи минут.
Сун Цзинь Юй обиженно отвернулся. Чэн Линьчжоу обнял его сзади, поцеловав в надутые белоснежные щёки, и жена тут же размяк, повернувшись и прижавшись к его груди.
— Какая же ты послушная, — Чэн Линьчжоу провёл пальцами по длинным волосам жены, нащупал на шее лёгкую испарину и ловко собрал их в хвост запасной резинкой. — Такая умница, такая прелесть — разве в детдоме не выстраивались очереди из желающих тебя усыновить? Почему другим не так повезло?
http://tl.rulate.ru/book/5551/194103
Готово:
