— Чжоу Вэй Ши думал, что Чжоу Чжи за свою жизнь наговорила слишком много лжи, поэтому и назвала его Вэй Ши, что значит «единственная правда».
Судьба уводит тех, кто окутан ложью, чтобы вернуть их на сияющий путь вечного света.
Маленького Чжоу Вэй Ши отправили в Хайши через службу опеки, к тому пустому, безликому человеку.
Его отец так и остался пустой оболочкой.
— Детский сад уже закончился, и мы идём забирать Сяочжэна, — сказала Бай Жо Мэй, наклонившись и погладив Чжоу Вэй Ши по голове.
Хотя ему продолжали вводить подавляющие препараты, период восприимчивости Чжоу Вэй Ши наступил точно по графику. Жгучая боль и странные ощущения в теле свалили его на пол, а высокая температура не спадала. Бай Жо Мэй ввела ему первый в жизни ингибитор, и когда он в беспамятстве прижался к ней, прошептав «мама», она не оттолкнула его.
С этого дня в жизни Чжоу Вэй Ши появилась не только Чжоу Чжи, но и мама.
Вскоре ему предстояло второе обследование желез, и он окончательно стал Омегой, которому больше не нужно скрываться.
Однако конфликт между движением за равноправие и Азиатским альянсом обострился, сделав жизнь низших Омег ещё тяжелее.
Как и Чжоу Чжи, Бай Жо Мэй по-прежнему представляла его публике как Бету.
Тогда Чжоу Вэй Ши ещё не понимал, что Бай Жо Мэй, как и Чжоу Чжи, не испытывала недовольства из-за того, что он Омега. Они просто ненавидели собственное положение Омег, но, сломленные реальностью, возложили свои слабые надежды на него.
Их ожидания не были грандиозными: они не мечтали, чтобы их ребёнок стал Альфой, одним на миллион. Они лишь хотели, чтобы он был крепче, быстрее, чтобы его не контролировали феромоны. Чтобы он был Бетой, которому легче выжить, Бетой, которой не нужна метка Альфы для защиты от насилия. Этого было достаточно.
Тогда он прожил бы ту самую тихую жизнь, о которой они мечтали.
Литература любит воспевать несгибаемую волю, будто бы стойкости достаточно, чтобы выдержать любую бурю. Но каждый Омега знает: перед врождёнными генами доминирования даже самого стойкого Омегу может сломать всего один период течки.
Бай Жо Мэй, будучи Омегой, воспитывающей двоих детей, жила ещё тяжелее, чем Чжоу Чжи. Её постоянно оскорбляли, отпускали похабные шутки, и слова были настолько грязными, что их нельзя было слушать.
Но Бай Жо Мэй по-прежнему хорошо относилась к Чжоу Вэй Ши: штопала ему одежду, ходила на родительские собрания, ругалась с родителями одноклассников, которые его обижали. Каждый день она аккуратно причёсывала его волосы, пряча незрелую железу, и со смехом говорила всем:
— Вэй Ши ещё не дифференцировался… а железа развивается быстро? Наверное, потому что у нас в семье часто едят рыбу, вот и питание хорошее.
«Чжоу Чжи уже покинула меня, — подумал Чжоу Вэй Ши. — Не хочу, чтобы Бай Жо Мэй тоже пострадала из-за меня».
Так продолжалось до зимних каникул, когда ему исполнилось шестнадцать.
Это был последний срок, когда он мог повлиять на дифференциацию своих желез. Ему нужно было убедиться, что они больше не будут расти, навсегда остановившись на третьем гендерном обследовании. Это был его последний шанс исполнить желание Чжоу Чжи и Бай Жо Мэй.
В те дни Бай Жо Мэй много работала, а Ли Чжэн жил у бабушки.
День за днём он поднимался на крышу, тренируясь владеть скальпелем на закате. Для глубокого разреза железы лучше всего подходило лезвие №11 с рукоятью №3, но держать 22-сантиметровый инструмент в обратном хвате было сложно, а 16-сантиметровый перевешивал из-за лезвия.
В один ясный вечер, проведя целый день наедине с голубым ветерком из браслета Чжоу Чжи, Чжоу Вэй Ши взял скальпель и в последний раз поднялся на крышу.
Железа была связана с артерией, поэтому пришлось сверяться с медицинским учебником и рентгеновскими снимками гендерного обследования. Он сделал аккуратный разрез в форме полумесяца и, поскольку самостоятельно накладывать швы не мог, просто заклеил рану медицинским пластырем.
Кровь капала, стекая по его худому обнажённому торсу вдоль позвоночника.
Он помнил, что на крыше того старого дома стояло больше десятка цветочных горшков. Если смотреть между олеандром и веткой османтуса, можно было увидеть 126 уличных фонарей на Тайпин-стрит, чьи огни указывали на небоскрёб Yuanchang Group в центре города, словно на клубящиеся облака.
Перед ним раскинулся сверкающий стальной город, а организация по защите прав Омег «Крылья облачной радуги» купила огромный LED-экран на небоскрёбе на целый год, чтобы продвигать «Закон о равных правах». Ярко-красные иероглифы бросались в глаза так же, как кровь на его железе:
[Измени этот мир.]
В тот день Чжоу Вэй Ши вычеркнул слово «Омега» из своего словаря.
Это было 26 августа 2291 года, спустя 13 лет, 4 месяца и 25 дней после принятия «Закона о равных правах Омег».
Все законы устаревают в момент их принятия. Когда 16-летнему Чжоу Вэй Ши больше всего нужен был «Закон о равных правах», он оставался всего лишь лозунгом, и лишь сейчас, в 28 лет, он наконец вступил в силу.
А те Омеги, что уже были раздавлены и растоптаны, давно развеялись, как ветер.
http://tl.rulate.ru/book/5565/196122
Готово:
