Проходя мимо бокового зала, я заметил человека, который делал презентацию. Он был одет в слегка поношенную светло-голубую рубашку и, стоя на сцене, неуверенно излагал свои идеи на ломаном английском — говорил о реальном моделировании мостов и связи конструкции с природой. Я зашёл внутрь, чтобы послушать.
Когда я снова осознал происходящее, то обнаружил, что уже встал вместе со всеми и аплодирую ему.
Знаете, когда видишь блистательный ум, уже не можешь довольствоваться посредственностью.
Ум — это новая сексуальность.
Он стоял на сцене, застенчиво теребя ухо и опустив голову.
В то время я как раз разрабатывал свою систему для проекта «Синчи» и понял, что он — именно тот, кого я искал.
С детства я был человеком немного вульгарным, потому что мне всё легко давалось, и я не придавал значения чему-то «обыкновенному». Жизнь в Гонконге, Англии или Цзин Лане для меня не имела разницы — три дня на адаптацию к смене часовых поясов, и жизнь превращалась в череду отелей.
Прожив долгое время в Лондоне, я подумал, что было бы неплохо сменить обстановку. Цюрих — город небольшой, и мы наверняка встретимся.
Позже я, как и хотел, попал в лабораторию, куда он подавал заявку, но Чжоу Вэй Ши так и не появился.
Когда я вернулся в Юэхай, то увидел его фотографии с манящим выражением лица, которые активно распространялись среди бизнесменов — с чёткими ценами, без обмана.
Что ж, мне давно следовало привыкнуть — мир полон тех, кто умеет себя подать и гонится за славой.
Но, к счастью, Чжоу Вэй Ши был очень красив, настолько, что, даже если бы он сам пришёл ко мне, я бы не прочь был просто развлечься с ним.
Он стоял послушно и раздевался, притворяясь невинным проститутом на первом заказе, но в мужчинах, поднявшихся из трущоб, всегда чувствуется этот несмываемый запах низов.
К счастью, он был умён — осторожно следил за моей реакцией, тихо постанывал, чтобы мне понравиться, а потом говорил, что хочет увидеть маму и брата.
Если бы он не был таким умным, это было бы просто невыносимо.
Когда я наказывал его, мне нравилось хватать его за волосы сзади и наблюдать в зеркале, как он тяжело дышит. Он был действительно прекрасен, невероятно прекрасен.
У Чжоу Вэй Ши были слегка вьющиеся волосы, которые после мытья, когда ещё не до конца высыхали, придавали ему экзотичный вид, хотя его лицо было чисто азиатским — с мягкими, спокойными чертами, словно он стоял под деревом в сезон цветения и ловил падающие лепестки.
После встречи с ним мне часто снились сны. В университетском городке росли деревья джакаранды, которые летом расцветали в тон морю и небу, украшая береговую линию.
Мне снилось, будто я сижу в старинном здании Лиги плюща, а тёплый влажный средиземноморский ветер срывает лепестки джакаранды. Я свистел человеку под деревом, который держал в руках стопку толстых книг, а мужчина с чёрными волосами поднял на меня взгляд.
Во сне у него неизменно было лицо Чжоу Вэй Ши.
Мимолётное трепетание сердца — это маленький сбой в человеческом организме.
Иногда, когда я был пьян, мне хотелось, чтобы Чжоу Вэй Ши был неполноценной личностью, жалким существом, неспособным жить без любви. Чтобы он был слабым, льстивым, покорным омегой, который довольствуется дешёвой любовью и умоляет меня о внимании.
Тогда, возможно, он перестал бы меня интересовать.
Люди без харизмы не разбираются в науке, физике, истории или военном деле, не понимают даже пустых разговоров и не смогли бы, глядя на мою программу, уверенно указать: «Здесь ошибка, здесь неправильно подключён порт».
Пока он спал, я смотрел на его лицо, которое в бессознательном состоянии казалось ещё мягче, и вдруг осознал, что просто хочу сломать его достоинство и приковать к себе.
После выписки из больницы он плохо себя чувствовал — от малейшего ветра у него всё болело, и он не мог бывать в людных местах. Но при этом он был гордым и не хотел, чтобы другие это заметили.
Я часто тайком наблюдал за ним из-под его окна. Если загорался свет в спальне — значит, он поужинал. Если в ванной — он мылся. Мусор он выносил раз в три дня. В последнее время он почти не ел, иногда поздно ложился, и на следующий день у него были ещё более тёмные круги под глазами.
Однажды я увидел, что свет в ванной не гаснет уже несколько часов, и забеспокоился. Тогда я попросил Сяо Суна позвонить ему.
Я слышал их разговор — он, похоже, только что проснулся, у него был небольшой насморк, и он сказал, что в выходные уезжает на конференцию, так что можно не приносить ему диетическое питание.
Я проверил, куда он едет, и поднял уровень размещения и питания на конференции до максимума.
Возможно, Чжоу Вэй Ши в этом не нуждался, но людям иногда просто нужно немного самоутешения.
Позже наши отношения, казалось, улучшились, а может, стали ещё хуже. В любом случае я был счастлив, потому что наконец смог спать у него дома.
Первые несколько ночей он смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Я гладил его, но он не реагировал. Когда я прижимал его голову к груди, он бессознательно плакал.
Чжоу Вэй Ши умел плакать — я это давно знал.
— Малыш, можешь плакать громче. Я люблю тебя, я не хочу, чтобы тебе было тяжело, — целовал я его.
Он понимал, обнимал меня за шею, прижимался ко мне и тихо всхлипывал, как маленькое животное.
Во сне Чжоу Вэй Ши хмурился, но если я выпускал немного феромонов, он успокаивался и позволял мне обнимать себя, не протестуя.
Он в юности тоже крепко держал мать за руку?
Он в юности тоже боялся будущего, окутанного туманом?
Он в юности тоже любил кого-то?
Я привык к жизни, где надо быть жёстким, где важны деньги и власть.
Но когда я лежал рядом с ним, я думал, что мне больше не нужны ни роскошные машины, ни красивые женщины.
Мне ничего не нужно.
Мне нужна только половина его кровати.
http://tl.rulate.ru/book/5565/196206
Готово:
