Чжун Жуйчжи и так чувствовал себя неловко, как он мог такое сказать? Но внешне он согласился:
— Ага. Значит, этот электронный завод — он и папа вместе открыли?
Это нужно было уточнить. Если у них хорошие отношения, то обязательно нужно сказать Чжун Чжоуцзюню, что он жил у Цан Ицзина во время работы в деревне. Иначе они могут случайно проговориться.
Хотя Чжун Чжоуцзюнь был настолько гордым, что до достижения цели никогда не признался бы, что он член семьи Чжун, но в разговоре с другом упомянуть, что у него есть сын, который учится в Шанхае, вполне возможно.
Но если их отношения плохие, то говорить не нужно.
Иначе, судя по отношению Цан Ицзина перед расставанием и его упорству в звонках за эти два года, он может действительно прийти к Чжун Чжоуцзюню и выложить всё про их отношения. Тогда будет сложно.
Чжун Хунцзя ответил:
— Нет, если бы это было так, то у него было бы реальное производство. Как бы это объяснить… Цан Ицзин сейчас занимается чем-то вроде зарубежного профессионального управляющего. У него в управлении много предприятий, но ни одно из них не принадлежит ему лично.
— А твоя компания?
Чжун Хунцзя сказал:
— Юридическое лицо — не он.
Это было странно. Чжун Хунцзя заметил недоумение Чжун Жуйчжи и объяснил:
— У него в управлении ещё и довольно крупный частный инвестиционный фонд. У таких людей, как он, суммы, с которыми они работают, огромны. Возможно, он считает, что отсутствие активов на своё имя — это самая безопасная стратегия.
— Что? Частный инвестиционный фонд? — Первые два слова он произнёс громче, но следующие четыре уже понизил голос, чтобы Цан Ицзин не услышал. — Папа говорил, что сейчас в Гуандуне хорошие перспективы, можно заработать на чём угодно. Разве не лучше заниматься реальным производством? Зачем… заниматься венчурными инвестициями?
— Частные инвестиции и венчурные — это не совсем одно и то же, но… он, вероятно, занимается и тем, и другим. Иначе как бы он смог всего за год с небольшим купить мою компанию? — объяснил Чжун Хунцзя. — Венчурные инвестиции — это начальный способ сбора капитала, а частные инвестиции — это убежище для накопленных связей и средств. Пока регулирование на юге не будет полностью налажено, его частный фонд будет поглощать все свободные средства в Гуандуне и, возможно, даже на всём юге, включая Чжэцзян и Шанхай.
Это было довольно ясно. Хотя юридическое лицо — не он, но инвестором, стоящим за этим, определённо был он.
— Твой этот друг с первого дня в Гуандуне демонстрировал неприкрытую жажду денег. Любит деньги, умеет их зарабатывать, обладает высокой чувствительностью к финансам, — продолжал Чжун Хунцзя. — Среди китайцев, уехавших за границу, некоторые ещё до катастрофы, даже до основания КНР, перевели большие суммы за рубеж. Сейчас эти люди хотят инвестировать в Китай, держат деньги наготове и ждут подходящего момента. А ещё есть частные инвесторы. Все эти деньги нуждаются в человеке, который сможет их собрать и использовать в Гуандуне. Судя по текущим тенденциям, скорее всего, это будет Шэньчжэнь.
— Когда он только приехал, Баоань был всего лишь рыбацкой деревней. Шэньчжэнь через десять лет станет совершенно другим местом, — Чжун Хунцзя очистил личжи и протянул его Чжун Жуйчжи. — Честно говоря, если бы не требование деда, я бы точно не хотел уезжать. Но заработав деньги в Америке, через несколько лет можно вернуться и инвестировать в Китай. Это тоже неплохо.
Чжун Жуйчжи не разбирался в инвестициях:
— Разве заниматься таким делом не очень рискованно?
— Высокая доходность в краткосрочной перспективе всегда сопровождается высоким риском, — Чжун Хунцзя всё же успокоил его. — Но то, чем сейчас занимается Цан Ицзин, — это общая тенденция. Сейчас открытость направлена на объединение технологий, денег и талантов всего юга для развития Шэньчжэня, а затем использование этого бренда для привлечения иностранных инвестиций. Ты говоришь, откуда в одном уезде столько денег…
Чжун Хунцзя сделал паузу и, глядя на недоумение Чжун Жуйчжи, улыбнулся:
— Шэньчжэню нужны такие люди, как Цан Ицзин, или, можно сказать, что текущая экономика страны обязательно должна иметь таких людей.
Он не сказал, что Цан Ицзин — лишь один из таких людей, но на данный момент он самый крупный и имеет тенденцию поглощать более мелкие предприятия.
— Занимается сбором денег? — спросил Чжун Жуйчжи.
— Если точнее, это преобразование активов. Через его руки реальные активы превращаются в виртуальные цифры акций, которые затем увеличиваются в цене. Когда виртуальное снова станет реальным, — сказал Чжун Хунцзя, — это будет не только его личный успех, но и успех Шэньчжэня.
Он не договорил: если Цан Ицзин потерпит неудачу, его место займёт кто-то другой, потому что успех Шэньчжэня неизбежен.
Экономика, таланты, технологии — всё это политические козыри.
Власть, возможно, позволит этому происходить в контролируемых пределах, но никогда не потерпит провала.
Поэтому для Чжун Жуйчжи то, чем занимался Цан Ицзин, казалось не таким уж рискованным и даже поддерживалось политикой.
Так что он не стал задумываться об этом.
Продукты уже были подготовлены тётей, и Цан Ицзин быстро справился с готовкой.
Первым донёсся аромат кокосового супа с курицей.
— Как вкусно пахнет.
— Это местное блюдо Шэньчжэня, — сказал Чжун Хунцзя. — Молодая курица, тушёная в кокосовой воде. — Он знал, что Чжун Жуйчжи держал петуха в качестве питомца. — Ты ешь курицу?
Чжун Жуйчжи ответил:
— Ем, только Вово нельзя.
Сказав это, он встал, чтобы пойти на кухню за супом:
— Я помогу.
Цан Ицзин услышал шаги за спиной и обернулся.
Белая рубашка, свободные шорты нейтрального цвета до колен, кроссовки.
Волосы на затылке собраны в маленький хвостик.
Цан Ицзин улыбнулся:
— Проголодался? Я налью тебе куриного супа.
— Почему ты мне ничего не сказал? — спросил Чжун Жуйчжи.
Цан Ицзин ответил:
— Как только я звонил, ты либо готовился к экзаменам, либо был на занятиях. А однажды вообще сказал, что вода закипела, и повесил трубку. У меня не было возможности сказать.
Он налил суп и поставил его на край стола:
— Остынет, потом пей.
Затем приготовил соус для макания, вынул куриную ножку и крылышко:
http://tl.rulate.ru/book/5573/197279
Сказали спасибо 0 читателей