Его глаза были красными, хотя он не плакал – кровеносные сосуды явно проступили, и он всегда умел принять жалобный вид. Шан Сыю разжал его пальцы, не проронив ни слова, потому что Чэн Шэн упомянул Ван Чэн Юя, и Шан Сыю не мог успокоиться, а Чэн Шэн отказывался сдаваться, умея лишь изображать беспомощность.
Шан Сыю игнорировал его и направился к выходу. Чэн Шэн последовал за ним, и вместе они захлопнули дверь, после чего молча застыли у лестницы в ожидании лифта. Был уже десятый час вечера, но вместо того, чтобы остаться дома, оба вышли на улицу.
Лифт спустился вниз, они вышли из подъезда, и Шан Сыю повернул на восток, а Чэн Шэн – на север. В небе висел полумесяц, заливая землю холодным светом, а ветер шелестел листьями, создавая шум, типичный для летней ночи.
Шан Сыю закрыл глаза, чувствуя усталость. Целый день на работе, а дома пришлось ещё и учить Чэн Шэна. Тот мог бы и не понимать – это не было проблемой, но зачем ему было упоминать Ван Чэн Юя? Как будто нарочно дразнил.
Уже поздно, и в жилом комплексе почти не осталось гуляющих. Шан Сыю услышал за собой быстрые шаги, а затем почувствовал, как его руку схватили.
— Ты прошёл так далеко и ни разу не обернулся, — Чэн Шэн тяжело дышал, запыхавшись от бега, и его прерывистое дыхание обжигало подбородок Шан Сыю, словно перья павлина, щекочущие кожу.
Шан Сыю выдернул руку и спокойно сказал:
— Зачем оборачиваться? Чтобы увидеть, как ты ищешь Ван Чэн Юя?
Он буквально не мог произнести ни одной фразы без упоминания Ван Чэн Юя – такой он ревнивый и обидчивый. Чэн Шэн огляделся, убедившись, что вокруг никого нет, набрался смелости, прижал Шан Сыю к стене и взял его руку, чтобы дать потрогать цепочку.
Это было похоже на то, как ведут собаку на поводке… Чэн Шэн с отвращением отметил эту мысль, но не смог удержаться и тихо, заискивающе спросил:
— Может, перестанешь злиться?
— Нет, — коротко ответил Шан Сыю, дёрнув за косую цепочку, тянущуюся от плеча к поясу. Его длинные пальцы обвили её дважды, и Чэн Шэн невольно сморщился – цепь слегка врезалась в кожу.
Чэн Шэн придвинулся к нему ближе, чтобы уменьшить натяжение, и их тела почти соприкоснулись, излучая тепло. Порыв ветра пробежал между ними, словно раздувая тлеющие угли, готовые вспыхнуть.
— Так что же мне сделать, чтобы ты перестал злиться? — жалобно спросил Чэн Шэн, теряя остатки гордости. Прохладный ветер, казалось, остужал его мысли, но как только ум успокаивался, сердце начинало бунтовать. Он понимал, что поступил плохо, упомянув Ван Чэн Юя перед Шан Сыю. Если бы Шан Сыю заговорил о своём бывшем, он бы, наверное, прокусил ему губу и затем никогда больше с ним не разговаривал.
— Догадайся сам, — ответил Шан Сыю.
Чэн Шэн застонал от нетерпения, уткнувшись лицом в его плечо и беспокойно теребя его. Облака плыли по небу, и лунный свет, пробиваясь сквозь них, отбрасывал на землю лишь одну тень – длинную и одинокую. Тень Чэн Шэна сливалась с тенью Шан Сыю, и тот, взглянув на мелькнувший силуэт, слегка смягчился.
Чэн Шэн неловко дотронулся до его губ. Шан Сыю почувствовал лёгкую солоноватость, когда кончик языка коснулся пальца Чэн Шэна, уловив вкус его кожи. Это было негигиенично, но Шан Сыю не остановил его, и Чэн Шэн, словно шаловливый ребёнок, засунул ему палец в рот. Но Шан Сыю всё понял. Он сомкнул зубы, слегка наказав его, сжимая тонкий палец между резцами.
— Ай! — Чэн Шэн поморщился от боли, его выразительные брови сдвинулись, и только через мгновение он выдавил: — Кусай по очереди, только не злись.
Ночь становилась глубже, в траве стрекотали сверчки, и тишина сгущалась.
Чэн Шэн вытащил указательный палец и засунул вместо него средний, снова требуя:
— Только не злись, ладно?
Шан Сыю не отвечал, но Чэн Шэн почувствовал, как давление зубов сменилось лёгким покалыванием, а затем и вовсе исчезло. Когда он осознал, что его пальцы теперь не кусают, а ласкают языком, на его лице наконец появилась улыбка, и ямочки на щеках спрятались в темноте, будто крадучись.
— Пошли домой, — Чэн Шэн обвил его шею руками, повиснув на нём, и потребовал: — Неси меня.
Шан Сыю отстранился:
— Иди сам.
Но Чэн Шэн, будто не расслышав, закружился вокруг него, настойчиво повторяя:
— Неси, ну неси меня.
Шан Сыю остановился, и Чэн Шэн тоже замер. Шан Сыю сделал шаг – Чэн Шэн тут же последовал за ним.
— Ну пожалуйста, только немного, — тихо умолял он. — Я лёгкий, ты справишься.
Шан Сыю пристально посмотрел на него, но так и не наклонился.
— Ге, пожалей меня, — Чэн Шэн ухватился за него, и в его голосе зазвучали нотки отчаяния, хотя слёз не было. Если бы Шан Сыю согласился, он бы, конечно, не плакал. Чэн Шэн подсчитал, что за этот вечер он сделал четыреста семьдесят пять шагов к Шан Сыю, и тому нужно было всего лишь один шаг навстречу – всего один.
Но холодность Шан Сыю была ледянее ночного воздуха. Он молчал, и казалось, будто он дальше, чем сама луна.
Чэн Шэн, не дождавшись, почувствовал, как сердце сжимается от боли. Он слегка сгорбился, опустив голову, и после долгой паузы пробормотал:
— Ладно, не надо… Я и сам дойду.
Шан Сыю пошёл вперёд, а Чэн Шэн постепенно отставал. Обычно он шагал быстро, почти не касаясь земли, но сегодня его ноги будто увязали в грязи, и каждый шаг давался с трудом.
http://tl.rulate.ru/book/5581/198151
Готово:
