Чэн Шэн зажмурился, и слёзы ручьями потекли по его лицу, привлекая внимание прохожих. Со стороны это выглядело так, будто взрослый обижает ребёнка.
Он плакал так жалобно, что, когда Шан Илянь вышла, то сразу увидела своего сына и рыдающего напротив него мальчика. Она шлёпнула Шан Сыю по спине, раздался звонкий хлопок, от которого Чэн Шэн всхлипнул и растерянно посмотрел на неё.
— Это ты его довёл до слёз? — спросила Шан Илянь.
Шан Сыю уже собирался кивнуть, но Чэн Шэн сам вытер слёзы и промолвил:
— Нет, не братик, это я сам. Мне так грустно, вот я и плачу. — И снова собрался заплакать.
Появился Колт, подхватил Чэн Шэна на руки. Вся их семья была высокой, и мальчик, оказавшись в крепких объятиях Колта, почувствовал себя так, будто сел на аттракцион. Испугавшись, он потянулся к единному знакомому человеку — Шан Сыю, ища у него защиты.
Шан Сыю сделал вид, что не замечает этого. Чэн Шэн повернулся к Колту, разглядывая его выразительные глаза, узкое лицо и непривычную, иностранную внешность, напоминающую западных актёров из телевизора. Колт, растрогавшись от детского взгляда, нашёл его милым — совсем не таким, как его собственный сдержанный сын. Он слегка подбросил худенького ребёнка и спросил:
— Почему ты расстроился?
Шан Сыю подумал, что его отец лезет не в своё дело, и с безразличным видом взглянул на мальчика, неосознанно наполнив взгляд предостережением. Чэн Шэн дрогнул и, запинаясь, проговорил:
— Мои цинтуани... цинтуани упали.
Шан Илянь рассмеялась:
— И из-за этого?
Чэн Шэн кивнул, облизнув губы при воспоминании о лакомстве, и его глаза загорелись.
— Купим, — сказал Колт, для которого желание ребёнка съесть цинтуань казалось пустяком, в отличие от его собственного сына, которому даже жевать и глотать было лень.
Чэн Шэна понесли покупать цинтуани. Вчетвером они двинулись в путь, Шан Сыю шёл последним и вдруг напомнил:
— Колт, ты не можешь просто так уводить чужих детей.
Он был прав: ребёнок остался один, и его семья начнёт волноваться, если он исчезнет. Чэн Шэн же хитро подмигнул и сказал:
— Потом скажу, потом Шэншэн сам позвонит папе.
Сначала надо купить цинтуани!
Колт купил Чэн Шэну цинтуани в магазине напротив больницы — целых четыре штуки. Маленький рисовый пирожок мальчик обхватил обеими руками и принялся грызть. Он протянул один Шан Сыю, но тот лишь взял его, даже не развернув. Они сидели на скамейке, наблюдая, как ребёнок ест: его ротик раскрывался так широко, что он напоминал маленького тигрёнка.
— Голова как у тигра, — заметила Шан Илянь.
— И уже в таком возрасте умеет вымогать, — добавил Шан Сыю.
— Нет, Шэншэн не вымогает, — пробурчал Чэн Шэн, надувшись.
Колт, расплываясь в умилении, погладил его мягкие волосы и спросил:
— Может, купим ещё?
Чэн Шэн благоразумно покачал головой: если съест слишком много, живот заболит, и папа не разрешит. Шан Сыю тронул Колта и сказал:
— Дай ему телефон, пусть позвонит.
Чэн Шэн так увлёкся едой, что совсем забыл о звонке. Лишь расправившись с одним цинтуанем и насытившись, он набрал Чэн Ина. Трубку взяли, но он даже не сказал «алло», а сразу закричал:
— Папа! Цинтуани! Хи-хи!
— Ты опять сбежал куда-то?! — проревел Чэн Ин.
Чэн Шэна не смутил сердитый голос, он лишь рассмеялся, прижавшись к ноге Шан Сыю, и сказал:
— Папа, не волнуйся, Шэншэн скоро вернётся, не теряйся!
— Чэн Шэн, ты опять убежал ради еды?! — возмутился Чэн Ин. — Когда же ты научишься! Передай телефон взрослому!
Шан Сыю взял телефон из рук Чэн Шэна и, опережая события, заявил:
— Мы ждём вас в больничном саду. — И положил трубку.
У Шан Илянь и Колта были дела, поэтому они оставили Шан Сыю присматривать за ребёнком до прихода родителей. Перед уходом Колт потрогал щёчку Чэн Шэна и сказал:
— Если захочешь ещё, пусть брат купит.
Шан Сыю решил, что этот ребёнок — настоящая ходячая обжорка: он умял два цинтуаня и только потом остановился, оставив один, потому что больше не лезло. Живот у него надулся, идти он не хотел, поэтому тащился за Шан Сыю и ныл:
— Братик, возьми на ручки.
http://tl.rulate.ru/book/5581/198153
Готово:
