Готовый перевод Gaining the Favor of a Sickly Male Entrepreneur / Завоевание благосклонности больного предпринимателя: Глава 137

Шан Сыю прищурил глаза и лениво, пока взрослых не было рядом, позвал:

— Поросёнок.

Чэн Шэн раскинул ручонки, вяло и капризно потянувшись:

— Братик, возьми поросёнка на ручки.

Надоедливый, как никто другой. Шан Сыю скрыл раздражение в глубине взгляда, но всё же наклонился, чтобы поднять мальчика, и направился с ним в сад. В его надёжных объятиях Чэн Шэн свернулся калачиком, разворачивая третий цинтуань. Шан Сыю хмуро наблюдал и уже собирался остановить его, как вдруг липкое рисовое пирожное оказалось у него перед самым ртом.

— Братик, куси.

Шан Сыю уловил лёгкий горьковатый аромат и без аппетита покачал головой. Еда для него была пыткой — он ненавидел ощущение, когда пища проходила по горлу, и яростно сопротивлялся этому.

Чэн Шэн не понимал, почему отказываются от вкусняшки, поднесённой прямо ко рту. Коротенькие ручонки обхватили шею Шан Сыю, одна из них упрямо тянулась с угощением. Ребёнок уговаривал взрослого тем же тоном, каким воспитатели в садике уговаривали его самого поесть, обязательно добавляя в конце частицу "ну":

— Куси хоть чуть-чуть, ну, сладенькое, мягенькое.

Шан Сыю откинул голову, избегая угощения, но Чэн Шэн надул губки:

— Не уклоняйся, кушай, ведь вкусно же.

— Сам ешь, — оставался невозмутимым Шан Сыю.

Чэн Шэн снова поднёс пирожное к его губам и тихо промолвил:

— Братик, один кусочек, остальное я доем, ну.

Его сияющие, полные ожидания глазёнки были слишком обманчивы. Шан Сыю, пойманный этим взглядом, перестал возражать, но так и не открыл рот. Тогда Чэн Шэн сам откусил кусочек, развернул пирожное и протянул ему, давая понять, что раз он попробовал, то и брат должен.

— Братик, куси, ну.

Шан Сыю почувствовал, будто мир протягивает ему оливковую ветвь: горьковатый запах, пленительная весенняя пора и ощутимый вес ребёнка на руках — всё это словно призывало его. Почему бы не попробовать?

Он приоткрыл рот и слегка захватил зубами липкую оболочку, откусив совсем немного. До начинки не добрался, и слава богу — она не была сладкой, лишь терпкой на вкус.

Чэн Шэн доедал остатки, играя с едой, поскольку уже наелся. Шан Сыю усадил его на скамейку, но тот, словно неугомонный, тут же вскарабкался ему на колени, устроившись поудобнее.

Всё перепачкал, пока ел. Чэн Ин, подойдя, увидел именно эту картину: его сын сидит на коленях у незнакомца и уплетает пирожные. Так и не научился осторожности, этот обжора!

— Шэншэн! — окликнул он.

Чэн Шэн вздрогнул, широко раскрыл глаза и, глядя на отца, тут же сообщил Шан Сыю:

— Братик, папа пришёл.

Чэн Ин сразу спросил:

— Сколько ты уже съел?

— Три, хихихи, — Чэн Шэн похлопал себя по животику, пересчитывая: — Один, два, три.

Чэн Ин бросил на Шан Сыю колкий взгляд. Тот опешил: что, теперь он виноват? Твой же сын сам захотел есть, а теперь ты на меня злишься?

— А ну-ка поблагодари дядю и живо пошёл гулять, чтобы живот не болел! — Чэн Ин был в ярости. Проклятый ребёнок опять будет ночью капризничать из-за тяжести в животе.

Чэн Шэн неохотно слез с колен Шан Сыю, но перед этим спросил:

— Братик, а можно твой номер телефона?

Шан Сыю ответил:

— Нельзя.

Чэн Шэн надул губки, глаза уже наполнились слезами:

— А как же я буду по тебе скучать?

— Никак. Просто не скучай, — Шан Сыю решил, что малыш просто хочет, чтобы он водил его за пирожными. Дети такие хитрые.

Чэн Ин унёс сына на руках, а тот, словно щенок, смотрел на Шан Сыю преданными, влажными от слёз глазёнками, полными тоски, пока совсем не скрылся из виду.

Шан Сыю резко проснулся. Беспричинные воспоминания всегда прячутся в тени, появляясь внезапно, как ветер, дождь или облака. В полумраке он разглядел спящего рядом Чэн Шэна и вдруг снова вспомнил того малыша, после чего сразу же пожалел о ссоре перед сном. Сердце у него хоть и жёсткое, но всё же живое, а значит — по природе мягкое. Он всегда был резок с Чэн Шэном, требовал, чтобы тот постоянно уступал, хотя Чэн Шэн ещё так мал. Сколько бы лет ему ни было, для Шан Сыю он всегда останется ребёнком.

Он почувствовал угрызения совести и толкнул Чэн Шэна. Тот проснулся, ещё не совсем понимая, что происходит, и Шан Сыю, не зная, что сказать, просто замолчал.

Чэн Шэн решил, что тому приснился кошмар, и, ещё не до конца очнувшись, начал похлопывать его по спине, хрипловатым, сонным голосом успокаивая:

— Всё хорошо, я здесь, я с тобой. Давай обнимемся и спать.

Шан Сыю вздохнул.

Чэн Шэн, превозмогая сон, приподнялся на локте, наклонился над Шан Сыю и начал целовать: сначала лоб, затем линию роста волос, дугу бровей, высокую переносицу и наконец — губы.

— Засыпай у меня на груди, — прошептал он, веки уже тяжелели, и он притянул Шан Сыю к себе, обняв так крепко, будто хотел слить их воедино.

Сердце Шан Сыю растаяло от такой нежности. "Нужно относиться к нему добрее", — подумал он.

Тихое бормотание Чэн Шэна постепенно превратилось в сонные всхлипы, и вскоре он сам уснул. Шан Сыю обнял его за талию, сжал так сильно, будто хотел вдавить в себя, и Чэн Шэн, слегка поёрзав от неудобства, но не сумев вырваться, покорно затих в его объятиях, погружаясь в сон.

http://tl.rulate.ru/book/5581/198154