Лу Иньтин почти с горькой усмешкой заметил, что в присутствии Цзян Сюйчжоу его эмоции всегда проявлялись ярче. Его голос звучал тихо и мягко:
— Я еще не решил, возможно, мы и не поженимся.
Неужели он действительно не решил это?
Цзян Сюйчжоу был уверен, что Линь Чэньань не оставил Лу Иньтину никакой свободы выбора.
— Если... — начал Лу Иньтин, понимая, что ему не с кем больше посоветоваться.
Многие из его знакомых, скорее всего, посоветовали бы ему отказаться от этого брака. Лу Иньтин понимал их, ведь они заботились о его благе.
Но Цзян Сюйчжоу был другим.
Он был слишком рационален, его логика анализа была холодна, и он слишком хорошо понимал, чего на самом деле хочет Лу Иньтин.
Но Лу Иньтин только начал говорить и сразу же замолчал.
Не стоило спрашивать Цзян Сюйчжоу, их отношения уже не были прежними.
Многое невозможно вернуть.
Но, похоже, Цзян Сюйчжоу знал, о чем он хочет спросить.
— Ты знаешь, чего хочешь, — Цзян Сюйчжоу раскусывал конфету, стоя на безлюдной улице, его лицо было холодным. — Ты просто сомневаешься, и поэтому тебе так больно.
В этот момент Лу Иньтин почувствовал, что Цзян Сюйчжоу действительно его понимает.
Раньше боль, которую причинял Линь Чэньань, возможно, была длительной, но редко настолько глубокой, чтобы Лу Иньтин чувствовал себя словно в тисках.
Безответная любовь мучительна, но если ничего не требовать или принять реальность, в которой нет ответа, то, вероятно, все будет так же, как раньше у Лу Иньтина: после боли он возвращался к обычной жизни.
Самыми мучительными для Лу Иньтина были два момента: первый, когда их отношения покровительства закончились, и он больше не мог быть рядом с Линь Чэньанем, что причиняло ему невыносимую боль.
И второй — сейчас, когда он, кажется, действительно не может ничего не требовать, а Линь Чэньань не может дать ему даже любви.
Из-за конфликта их позиций все выплеснулось наружу.
Цзян Сюйчжоу не ошибся в том, что любовь Лу Иньтина пошатнулась.
Возможно, это не сама любовь колебалась, а та боль, которая раньше была скрыта, теперь пробилась наружу и охватила его сердце.
Но действительно ли он может перестать любить?
Лу Иньтин не знал ответа.
Если бы мог, зачем бы он так страдал?
Лу Иньтин опустил голову, слезы снова потекли по лицу. Он все еще легко плакал.
Цзян Сюйчжоу почти на автомате протянул ему салфетку.
Глядя на плачущее лицо Лу Иньтина, Цзян Сюйчжоу отвел взгляд, возможно, боясь, что слишком сильно пожалеет его и снова окажется в тупике.
— Чжоучжоу... — Лу Иньтин плакал прямо на улице, но, к счастью, прохожие не обращали на него внимания, давая ему возможность спокойно выплакаться.
Он не болел, но говорил так, словно в бреду, его голос дрожал: — Если бы можно было вернуться в самое начало...
Лу Иньтин не хотел бы любить кого-то другого.
Цзян Сюйчжоу тоже не любил бы его.
Просто быть друзьями на всю жизнь, расти вместе и умереть вместе.
Лу Иньтин думал, что он слишком наивен, но Цзян Сюйчжоу, должно быть, полностью понимал его наивность.
Цзян Сюйчжоу был еще большим идеалистом, чем он, готовым пожертвовать собой ради своих убеждений.
Лу Иньтин рыдал, но даже его плач был сдержанным.
Слезы не переставали течь, он вспоминал многое и многих, но в итоге все равно вспомнил Линь Чэньаня.
В следующей жизни не люби его.
Лу Иньтин сказал себе.
Любовь действительно мучительна, она так долго терзала Цзян Сюйчжоу, и теперь Лу Иньтин тоже не смог избежать этого.
Цзян Сюйчжоу молча ждал, пока он выплачется.
Его спокойное выражение лица было почти снисходительным, но он все же холодно сообщил Лу Иньтину жестокую правду:
— Я сделаю тебя еще более несчастным.
Он не ответил на этот наивный вопрос о возможности возврата, а сказал:
— Тебе нужна любовь, а не быть любимым.
— Ведь ты не влюбишься только потому, что кто-то тебя любит. — Цзян Сюйчжоу с легкой насмешкой приподнял уголок губ, больше не в силах сдерживаться, взял чистую салфетку и вытер нескончаемые слезы Лу Иньтина.
Лу Иньтин смотрел на него своими красивыми глазами, полными недоумения, а Цзян Сюйчжоу пальцем стер последнюю слезу.
Он сказал:
— Дорогой, любовь всегда такая, не плачь так часто.
*
Лу Иньтин сидел у окна, машинально вертя телефон в руках.
Он запил таблетку водой, а в голове звучали слова Цзян Сюйчжоу.
Любовь всегда такая.
Цзян Сюйчжоу, вероятно, гораздо раньше его понял, что такое любовь — и ее красоту, и ее боль, и был гораздо сильнее его.
И, вероятно, гораздо безумнее.
Лу Иньтин не хотел осуждать Цзян Сюйчжоу, ведь он сам, хоть и не был склонен к крайностям, мог понять эту боль.
Если поставить себя на его место, возможно, Лу Иньтин тоже сошел бы с ума.
Он и сейчас был недалек от этого.
Просто у Лу Иньтина не было разрушительных инстинктов, поэтому он просто погрузился в длительное состояние апатии.
Как кофе, который слишком горький, чтобы его пить, или любимые десерты, которые всегда слишком сладкие, Лу Иньтину трудно было найти баланс, чтобы искренне любить, но не быть слишком навязчивым.
Он просто инстинктивно так поступал.
Возможно, как сказал Шэн Цзинмин, он именно такой — человек, который влюбляется в тех, кто его не любит, и любит привязываться.
И, как сказал Цзян Сюйчжоу, ему нужна любовь, а не быть любимым.
Но, наверное, любовь такова.
Многие считали, что он не стоит таких страданий, но Цзян Сюйчжоу понимал его.
Лу Иньтин думал, что, возможно, кто-то говорил ему Цзян Сюйчжоу, что он тоже не стоит таких страданий.
Включая самого Лу Иньтина.
Но Цзян Сюйчжоу так не считал.
Точно так же Лу Иньтин до сих пор не считал, что это того не стоит.
Если бы Линь Чэньань действительно не стоил этого, Лу Иньтин первым бы отказался.
У Линь Чэньаня не было плохого характера, он не был злым и не обманывал — он просто не любил его, а его характер был слишком холодным, поэтому он был слишком равнодушным.
Но это действительно причиняло ему боль.
Но пока человек не достигнет предела, пока не ударится о стену, он всегда будет думать: давай попробуем еще раз.
Как и Лу Иньтин, который сейчас закрыл глаза, и горячие, кислые слезы закапали из его глаз.
http://tl.rulate.ru/book/5584/198506
Готово:
