Тон Линь Чэньаня был безразличен, его выражение лица слегка отстранённым. В тот момент Лу Иньтин вдруг осознал, каким Линь Чэньань был сейчас: таким же, каким он увидел его впервые в интернет-кафе.
Линь Чэньань прижал палец к губам Лу Иньтина, одним движением раздвинул их и коснулся мягкой внутренней поверхности. Взгляд Лу Иньтина был полон замешательства и желания уклониться, но Линь Чэньань холодно произнёс:
— Ты и сейчас не пошевелишься?
Лу Иньтин осторожно лизнул палец Линь Чэньаня.
Линь Чэньань тут же продвинулся глубже, к горлу, и Лу Иньтин закашлялся, едва не прикусив его палец.
...Два движения вперёд, затем назад.
— Действительно неглубоко, — оценил Линь Чэньань.
...
Весь вечер Лу Иньтин пребывал в состоянии растерянности и недоумения.
Казалось, Линь Чэньань действительно намеревался научить Лу Иньтина, как быть инициативным. Раньше он не утруждал себя лишними словами, но теперь холодно объяснял Лу Иньтину, что делать на каждом этапе прелюдии.
...
Лу Иньтин видел, что Линь Чэньань явно недоволен его медлительностью и неумелыми действиями. Тот закурил сигарету и в итоге просто включил ему видео.
...
Едва начались первые сцены, как из динамиков раздались звуки. Лу Иньтин закрыл лицо руками, ему было слишком стыдно смотреть.
Линь Чэньань просто перемотал видео вперёд.
Лу Иньтин начал покрываться холодным потом.
— Старший брат, выключи, пожалуйста, — он слегка отвернулся, его голос был мягким и умоляющим.
Лу Иньтин знал, что Линь Чэньань действительно хочет его, но он сам не мог с этим смириться. Он чувствовал, что если дойдёт до этого, его охватит такой ужас, что он, возможно, даже вступит в схватку с Линь Чэньанем, хотя понимал, что не сможет победить.
Но это неизбежно превратится в насилие, и обоим будет плохо.
Линь Чэньань не выключил видео, просто наблюдал, как Лу Иньтин дрожит.
Его спина, тонкая как крылья бабочки, была покрыта лёгким румянцем, а дрожь делала его одновременно красивым и соблазнительным.
— Повтори всё, что было в начале.
Линь Чэньань нажал на паузу, когда Лу Иньтин начал дрожать сильнее.
В этом мире люди боятся самых разных вещей, но страх Лу Иньтина перед просмотром подобных сцен был поистине странным.
— Но я не могу это произнести... — голос Лу Иньтина был искренним и осторожным.
Если бы Линь Чэньань хотел услышать такие слова, ему следовало бы обратиться не к Лу Иньтину. Но он хотел слышать их только от него, и это одновременно облегчало и тревожило Лу Иньтина: он не был таким человеком, у него не было таких странных предпочтений.
Линь Чэньань понимал, что нельзя торопиться, хотя его терпение в отношении Лу Иньтина было на исходе.
— Я сказал повторить, — он сделал паузу.
Без звука. Лу Иньтин понял его намёк.
...
Дождь усиливался, капли громко стучали по стеклу. Лу Иньтин в замешательстве повернулся к окну, но Линь Чэньань снова повернул его лицо к себе и поцеловал.
Лу Иньтин, хоть и смущался, довольно быстро научился повторять движения, хоть и делал это скованно и медленно. Он был похож на невинного юношу, продающего свою невинность ради поддержки, и его чистота и наивность раздражали.
В тот момент Линь Чэньань чуть не сказал ему, что даже самая чистая невинность может надоесть, но промолчал, потому что сам не устал. Он просто разозлился из-за Лу Иньтина, одновременно раздражаясь его невинностью и возбуждаясь его действиями.
Линь Чэньань подумал, что Лу Иньтин действительно умеет соблазнять, что бы он ни делал.
Поэтому он решил остановиться на сегодня, а учить Лу Иньтина дальше можно будет позже. Его член уже был напряжён, а Лу Иньтин действительно обхватил его ногами и слегка приподнял бёдра, чтобы облегчить процесс.
— Не будь таким развратным, — Линь Чэньань шлёпнул его по ягодицам, когда Лу Иньтин с мягким голосом потянулся к нему для поцелуя.
Лу Иньтин решил, что Линь Чэньань действительно непредсказуем: то требует страсти, то останавливает её. Он был уж больно деспотичным.
Кровать скрипела, Лу Иньтин лежал без сил, позволяя Линь Чэньаню делать с ним что угодно.
Возможно, днём уже были предпосылки: Лу Иньтин чувствовал жар во всём теле, голова слегка кружилась, и он понял, что, возможно, у него температура.
— Старший брат, кажется, у меня жар... — он уткнулся лицом в подушку, не решаясь добавить, что, может быть, стоит остановиться.
— Если ты не даёшь, то какой смысл в твоём жаре?
Линь Чэньань даже не остановился, его движения были почти безжалостными.
Лицо Лу Иньтина покраснело, первым чувством был стыд, а уже потом обида.
Он признал, что хотел привлечь внимание Линь Чэньаня, но почему это было неправильно? Раньше он говорил о своём состоянии только тогда, когда ему было действительно плохо, но теперь, когда Линь Чэньань сказал, что любит его, Лу Иньтин решил, что больше не будет терпеть до последнего.
Но реакция Линь Чэньаня была совсем не той, на которую он надеялся.
Лу Иньтин действительно начал сопротивляться, ему даже хотелось сказать, чтобы Линь Чэньань перестал его любить. После того как тот признался в своих чувствах, он стал относиться к Лу Иньтину как к своей собственности, потеряв даже ту долю воспитания и сдержанности, которую проявлял раньше.
Лу Иньтин вдруг понял вечный вопрос: что лучше — человек, который не умеет любить, но любит тебя, или человек, который не любит, но хорошо к тебе относится.
Хотя Линь Чэньань не совсем подходил ни под одну из этих категорий.
Более того, он сочетал в себе все недостатки.
В итоге Лу Иньтин понял, что он не хочет, чтобы Линь Чэньань переставал его любить, он просто хотел, чтобы тот был к нему добрее.
Если цена за это — потеря любви, Лу Иньтин с грустью подумал, что лучше оставить всё как есть.
Возможно, тихие всхлипы Лу Иньтина пробудили в Линь Чэньане остатки совести, и он сжал его за шею.
— Прими лекарство, — сказал он.
Его тон был холодным, как будто он требовал, чтобы Лу Иньтин принял противозачаточные, а не проявлял заботу.
Лу Иньтин уже научился игнорировать тон Линь Чэньаня, сосредотачиваясь только на его действиях, иначе большую часть дня он чувствовал бы себя несчастным.
http://tl.rulate.ru/book/5584/198592
Готово:
