Лу Иньтин сказал:
— Ничего страшного.
Линь Чэньань тоже вышел из машины, и Лу Иньтин посмотрел на него.
— Когда закончишь, дай знать, — холодно бросил Линь Чэньань, взглянув на него.
Лу Иньтин кивнул.
Линь Чэньань направился внутрь и постучал в дверь одной из комнат.
Следовавший за ним Лу Иньтин широко раскрыл глаза, не понимая, что тот задумал.
Дверь открылась, и послышался сонный голос Сюй Сыяня:
— ...Кто там, так рано утром?
Лу Иньтин стоял рядом, ещё не успел повернуться на звук, как Линь Чэньань резко захлопнул дверь, прямо в лицо Сюй Сыяню.
— Ты что, убить меня решил? В этой съёмочной группе вообще есть нормальные люди? Ты кто...
Вынужденно проснувшийся Сюй Сыянь нахмурился, уже собираясь открыть дверь и посмотреть, кто его так обидел, как услышал холодный, но приятный голос.
— Сюй Сыянь, лучше бы ты и на съёмках спал голым.
Очевидная угроза, сказанная с сарказмом.
У Сюй Сыяня даже ноги задрожали, вспомнив, как однажды, ещё не совсем проснувшись, он открыл дверь Линь Чэньаню, и тот тоже ударил его дверью по лицу.
Но сейчас, одеваясь, он чувствовал скорее злость: недавно Нин Сюэляо, неизвестно с чего, разбудил его, чтобы позвать завтракать.
Как странно, Сюй Сыянь, не завтракавший уже лет десять, был в полном замешательстве, но всё же почувствовал, что это было сделано с добрыми намерениями, поэтому открыл дверь, чтобы вежливо отказаться.
И тут же получил пощёчину.
Нин Сюэляо, видимо, стиснув зубы, прикрыл глаза:
— Сюй Сыянь, ты что, совсем с ума сошёл?
— ...
Сюй Сыянь, столкнувшись с такой консервативностью своего супруга, начал одеваться, небрежно бросив:
— В первый раз видишь? Ну, привыкай.
Но последние несколько дней Нин Сюэляо смотрел на него, как на извращенца, и Сюй Сыянь всерьёз задумался о том, чтобы отправить его за границу на перевоспитание.
— Ну, чем я вас всех обидел, — пробормотал Сюй Сыянь, открывая дверь с явным раздражением. — Один по лицу бьёт, другой дверью...
— У меня такая фигура, что вам всем не нравится?
Сюй Сыянь провёл рукой по волосам, не решаясь посмотреть на холодное лицо Линь Чэньаня, но всё же с уверенностью продолжил, обращаясь к воздуху:
— Если я вам не нравлюсь, так и скажите, но я всё равно не изменюсь.
Сюй Сыянь повернулся, готовый встретить ледяной взгляд Линь Чэньаня, но, увидев Лу Иньтина, забыл обо всех своих обидах.
Сюй Сыянь с восторгом протянул руку к Лу Иньтину, но не дотянулся, потому что не только Линь Чэньань бросил на него предупреждающий взгляд, но и сам Лу Иньтин, узнав о его привычке спать голым, слегка покраснел и смущённо смотрел на него.
И даже на мгновение инстинктивно прижался к Линь Чэньаню.
— ...
Сюй Сыянь с досадой убрал руку:
— Это что, в нашей стране так уж неприлично? Вы... ах, ладно, разве Цинская династия не пала?
Он снова провёл рукой по волосам, поправил воротник и, пытаясь найти поддержку, обратился к человеку за спиной Линь Чэньаня:
— Сяо Тин, мой ангелочек, ты ведь не предвзято ко мне относишься, правда? Про твоего мужа я уж промолчу.
Он увидел, как Лу Иньтин слегка покачал головой, и, обрадовавшись, хлопнул в ладоши и шагнул вперёд.
Лу Иньтин схватился за одежду Линь Чэньаня и осторожно отступил назад.
— Ну, я же одет, — с обидой сказал Сюй Сыянь.
Линь Чэньань слегка усмехнулся.
Сюй Сыянь подумал, что сейчас последует очередная колкость, но мужчина повернулся и холодно произнёс:
— Такой невинный?
Линь Чэньань сказал:
— Тогда зачем ты снимаешься в интимных сценах?
Сюй Сыянь тут же покачал головой. Он уже начал думать, что Линь Чэньань наконец проявил человечность, оставив свою крайнюю ревность и желание контролировать, ведь, видя, как Лу Иньтин инстинктивно ищет у него защиты, Сюй Сыянь в глубине души даже порадовался за них.
Но, как оказалось, этот мужчина остался прежним. Сюй Сыянь с сожалением покачал головой, понимая, что это и есть реальность.
Он с сочувствием посмотрел на Лу Иньтина, думая: «Сяо Тин, это не вина твоего мужа, все мужчины такие».
Говорить можно что угодно, но кто знает, что у них на уме.
Сюй Сыянь, не задумываясь, включил и себя в этот список, но всё же откашлялся, чтобы помочь Лу Иньтину:
— Это же не совсем интимная сцена, просто во время пожара я кого то спасал, так что физический контакт был неизбежен...
Линь Чэньань повернулся к нему:
— Я тебя спрашивал?
Сюй Сыянь замолчал, давая понять, что пусть Линь Чэньань делает, что хочет.
Он не смог смотреть на сцену, где невинная душа Лу Иньтина получает нагоняй от мужа, и, сказав, что пойдёт завтракать, покинул место событий.
В глубине души он надеялся, что этот капиталист не станет менять его сценарий, Лу Иньтин молчал, но Сюй Сыянь точно будет спорить с Линь Чэньанем.
И в итоге уступит силе капитала.
Лу Иньтин тоже думал, что его сейчас отругают, но он, как и Сюй Сыянь, считал, что это нельзя назвать интимной сценой.
Он отпустил руку Линь Чэньаня, чувствуя обиду и лёгкое раздражение.
Линь Чэньань был таким человеком, то холодным, то отстранённым, и Лу Иньтин решил, что, видимо, уже достаточно терпел, и высказал свои настоящие чувства.
Вспомнив, что все его доброта и теплота были пропитаны терпением, Лу Иньтин опустил голову, уставившись на мраморный пол, и подумал: «Вот он, Линь Чэньань, он действительно не способен любить».
Лу Иньтину не стоило надеяться. Всегда надеяться на такого мужчину, это глупо.
Лу Иньтин хотел говорить только о деле, но его слишком легко обмануть, и он невольно начинал сомневаться.
К счастью, Линь Чэньань не сможет притворяться всю жизнь, и Лу Иньтину не придётся быть глупцом вечно, самое большее, он снова будет обманут, разочарован и в конце концов действительно разочаруется.
— Ты собрался встречаться с полом? — раздался холодный голос Линь Чэньаня.
Лу Иньтин поднял глаза, и, как всегда, они были красными, и, к счастью, в отеле не было камер, его расстроенное выражение лица не попадёт в топы новостей.
Линь Чэньань уже устал вытирать ему слёзы, но всё же поднял руку и небрежно стёр выступившие слёзы.
— Ты правда очень плаксивый, — констатировал Линь Чэньань, а затем продолжил: — Скажешь слово, и уже плачешь. Я разве сказал, что запрещаю тебе сниматься?
Лу Иньтин сжал губы, хотел промолчать, но не смог сдержаться и тихо возразил:
— Ты точно так думаешь.
— Ты просто терпишь и уступаешь мне, ждёшь, пока я прощу тебя, а потом снова будешь плохо ко мне относиться, — голос Лу Иньтина звучал обиженно, но его упрёки больше походили на капризы.
Линь Чэньань:
— ...
Он холодно сказал Лу Иньтину:
— Ну а как иначе?
— Когда я тебе говорил, что я человек с мягким характером? — Линь Чэньань посмотрел на Лу Иньтина, взял его за подбородок и заставил посмотреть на себя.
Лу Иньтин надул губы, не желая с ним разговаривать, и хотел сказать, что пойдёт готовиться к работе.
Но тут его губы сжались, а затем Линь Чэньань сильно провёл по ним пальцем, глядя на них и спокойно сказав:
— Но ты же знаешь, что если я обещаю быть хорошим, то не обману.
Линь Чэньань прижал большой палец к мягкой и нежной губе Лу Иньтина, не давая ему открыть рот.
Он спокойно смотрел на влажные глаза Лу Иньтина и сказал:
— Так что ты можешь ожидать большего.
http://tl.rulate.ru/book/5584/198618
Готово:
