Лу Иньтин нахмурился от этого начала, примерно понимая, что Мэн Хэн хочет ему что-то напомнить, но это слишком походило на наставление, пусть и мягкое.
— В каждом круге, классе и маленьком обществе есть свои правила, по которым они функционируют, — Мэн Хэн легонько стряхнул пепел с сигареты, глядя на Лу Иньтина, чье лицо в ночи выглядело изысканно красивым, но на нем было написано не неведение, а «я знаю, но не хочу так». — Поэтому и карты разные.
— Тинтин, ты держишь лучшие карты, но в этом кругу играешь по другим правилам, — Мэн Хэн улыбнулся, на его красивом лице не было насмешки, он просто констатировал факт. — Разве это не расточительно?
Лу Иньтин знал, что Мэн Хэн не хочет, чтобы он действительно так поступал, просто советует быть хотя бы немного умнее.
Мэн Хэн действительно так думал. Но тогда, глядя на молчаливое и мягкое лицо Лу Иньтина, одновременно наивное и упрямое, он оставался равнодушным к этому качеству непокорности, думая, что это действительно красивое лицо, и характер достаточно наивный и прямой.
Он даже хотел сказать, что, возможно, Лу Иньтин мог бы действовать умнее.
Например, обратиться к нему.
Но это был явно неприемлемый для Лу Иньтина выбор, поэтому Мэн Хэн ничего не сказал, ограничившись этим напоминанием. И как бы между делом сообщил Лу Иньтину, что мог бы подписать его контракт, ведь компания тоже занимается развитием новых талантов.
Прошло несколько лет, и Лу Иньтин действительно стал немного умнее, уже не так резок и прямолинеен.
Но, входя в новый круг, он снова выглядел наивным. Мэн Хэн был уверен, что Линь Чэньань не предъявлял Лу Иньтину таких требований и мог справляться со всеми делами за него, поэтому для обычных людей такая отстраненная позиция для Линь Чэньаня, напротив, была любовью.
Ведь любовь это не рациональность и не потребность, а потеря контроля, это желание, даже изучив тысячи здоровых моделей взаимоотношений, инстинктивно защищать и брать на себя всё, чтобы у партнера не было никаких возражений.
Поэтому любовь это не видение, не уважение, а только контроль и защита, но она сдерживается болью и пониманием партнера, из чего и рождается здоровая основа.
Сгоревшая сигарета вызвала у Мэн Хэна ироничную мысль: у таких людей тоже может быть любовь.
И он не мог не подумать, что Лу Иньтин наконец то получил то, чего хотел.
Ранение Линь Чэньаня сразу же обеспокоило настоящего главу семьи Линь, который находился в уединении на юге Франции.
Лу Иньтина отвезли на осмотр, перевязали рану на руке, и он поспешил к двери реанимации. Через стекло он увидел группу врачей, окруживших кровать; слезы затуманили его зрение, он не мог разглядеть Линь Чэньаня и заплакал еще сильнее.
Лян Синьхань поддержала его, на ее лице тоже было беспокойство.
— Он вне опасности, не плачь. Тинтин, ты в порядке?
Лу Иньтин покачал головой; по сравнению с травмами Линь Чэньаня он считал, что его рана это просто царапина.
Врачи входили и выходили, за дверью даже стояло несколько рядов охранников в строгой форме, с пистолетами на поясе, серьезно охранявших вход.
Электрокардиограмма стабилизировалась, один из врачей вышел и сделал жест, показывая, что пациент в безопасности.
Лу Иньтин, плача, хотел войти вместе с Лян Синьхань; ноги у него дрожали, в нем смешивались облегчение и страх.
Один из охранников остановил его.
— Дядя Линь, забыла сказать: это законный супруг Чэньаня.
Дед Линь Чэньаня, управляющий, носивший фамилию Линь, вернулся в страну по поручению старика, чтобы разобраться с ситуацией. Его элегантный, но холодный взгляд скользнул по лицу Лу Иньтина.
Красные от слез глаза, влажное и бледное лицо, на котором естественно читалась печаль после рыданий, изящный нос и бледные губы выглядели хрупкими, а мягкость и наивность его характера были очевидны с первого взгляда.
Управляющий с высоким профессионализмом, конечно, не выразил недовольства выбором своего молодого господина жениться на таком нежном человеке; он просто осмотрел его, кивнул и пропустил.
Семья Линь считала себя выше семьи Лян; Лян Синьхань не была нелюбимой невесткой из традиционных историй, но и особой теплоты в их отношениях не было.
Как и сейчас, даже после ее слов, Лу Иньтин все равно подвергся оценивающему взгляду.
Центром этого круга всегда был Линь Чэньань, и даже зная, что Линь Чэньань естественно будет защищать Лу Иньтина, Лян Синьхань не могла не беспокоиться, что Лу Иньтина могут обвинить в происшедшем.
С точки зрения Лян Синьхань, даже если бы настоящим сыном был Линь Чэньань, она все равно всегда действовала бы с его позиции. Но и то, как сильно Линь Чэньань ценил Лу Иньтина, было очевидно; Лян Синьхань тоже нравился характер Лу Иньтина, и в этот момент она не могла не вздохнуть.
Лу Иньтин не обращал внимания на этот взгляд, ведь он никогда не мечтал о том, чтобы выйти замуж за семью Линь, и не требовал, чтобы его действительно приняли.
В историях было много сложных интриг в богатых семьях; Лу Иньтин не хотел в них участвовать, он соглашался слушать только Линь Чэньаня.
Лишь бы Линь Чэньань хотел жениться на нем и признавал его.
— Странно, — Лян Синьхань просмотрела отчеты и выслушала объяснения врачей, подтвердивших, что жизненные показатели стабильны, но есть повреждения внутренних органов и переломы; на ее обеспокоенном лице все же мелькнуло недоумение.
Лу Иньтин почти боялся смотреть на Линь Чэньаня; даже если врачи говорили, что вероятность пробуждения высока, он все равно боялся этой неопределенности.
Услышав слова Лян Синьхань, он повернулся к ней.
— Ничего, Тинтин, не плачь все время; с ним, скорее всего, все будет в порядке.
Лян Синьхань протянула Лу Иньтину стакан воды, боясь, что он обезводится от слез, затем села.
— Раньше тоже были такие случаи, он сам выпрыгивал из машины. Даже если с ним были другие люди, он реагировал быстро, ведь с детства его учили таким навыкам; он хорошо разбирается в гонках, дайвинге, банджи джампинге и прочем.
Лян Синьхань продолжила:
— Однажды я и Айлин, ты ее знаешь? Маленькая девочка. Мы ехали с ним в одной машине, и кто то устроил перестрелку; тогда он спас нас всех, мы отделались царапинами. Я часто говорю, что с ним выходить из дома безопаснее, чем с агентом.
— Но после этого он согласился, чтобы с ним всегда были охранники. Ведь одна ошибка может иметь непредсказуемые последствия.
Лян Синьхань смотрела на еще не пришедшего в себя Линь Чэньаня; даже если она, как и Лу Иньтин, беспокоилась, она все же рассуждала рационально:
— Поэтому тогда он должен был бы выпрыгнуть с тобой из машины. Даже если бы только для твоей защиты, он бы минимизировал ущерб.
Не так, как сейчас.
Лу Иньтин вспомнил ту сцену.
Сразу же слезы потекли сильнее.
Он вспомнил, что тогда хотел защитить Линь Чэньаня, поэтому инстинктивно бросился на него.
Линь Чэньань из за этого замешкался.
Лу Иньтин закрыл лицо руками; слезы текли сквозь пальцы, его худые плечи дрожали, он тихо повторял «прости».
Он был слишком наивен и невежественен, всегда делал то, что заставляло Линь Чэньаня разбираться с последствиями.
Он думал, что ему не нужно многому учиться, но теперь понял, что не может всегда быть тихим и послушным мужем, который слушает Линь Чэньаня.
Линь Чэньань тоже не мог всегда защищать его, и Лу Иньтин даже не мог сам защитить Линь Чэньаня.
Лу Иньтин все больше сожалел; стоя у кровати и глядя на Линь Чэньаня, он дрожал от рыданий.
http://tl.rulate.ru/book/5584/198659
Готово:
