Холодные снежинки торопливо падали на тело Цзян Фэна, но он не боялся, он знал, что не умрёт сегодня ночью.
Ведь его сны были правдой, как он мог умереть?
Над его головой раскрылся чёрный зонт, укрывая его от снега и ветра. В поле зрения появилось лицо мужчины, красивое, с чёткими чертами.
На обычно бесстрастном лице Цзян Фэна появилась искажённая улыбка, и он, хрипло дыша, прошептал:
— Я знаю, мои сны — правда.
Мужчина, казалось, услышал его. Он наклонился, держа в руке ручку зонта, и с лёгкой улыбкой спросил:
— О, что тебе снилось?
— Хороший сон.
Цзян Фэн медленно поднял свою не сломанную руку, пытаясь дотянуться до холодной и изящной руки мужчины, но сил у него уже не осталось.
— Спаси… меня.
Рука Цзян Фэна беспомощно опустилась, и он потерял сознание.
Мужчина поднялся, всё ещё держа зонт, и отдал приказ:
— Отвезите его в больницу. Лечите раны на лице, постарайтесь, чтобы не осталось шрамов. Он ещё пригодится.
Цзян Фэна положили на носилки и увезли на скорой.
В доме Цзянов.
Цзян Линьмин в кабинете был в отчаянии. За последние два дня крупнейший поставщик «Цзянсем» односторонне разорвал контракт.
Их главный поставщик также расторг соглашение.
Он обзвонил всех, кого мог, умоляя о помощи, но никто не согласился.
Даже несколько других клиентов последовали их примеру и разорвали договоры.
Если в ближайшие дни он не найдёт инвестора, «Цзянсем» окажется на грани банкротства.
Сын пропал, компания на грани краха, за одну ночь у Цзян Линьмина появилось много седых волос.
После того как очередной звонок закончился вежливым отказом, Цзян Линьмин застыл, держа телефон и опираясь на стол.
Внезапно телефон снова зазвонил. Это был незнакомый номер. Цзян Линьмин, не раздумывая, ответил, но прежде чем он успел что-то сказать, с другой стороны раздался холодный, бесстрастный голос:
— Хотите увидеть своего сына, отправляйтесь в Центральную больницу.
Баошаньюань.
Тёплый свет настольной лампы оставлял небольшое пятно света в темноте. Юноша, прижавшийся к мужчине, морщил лицо, тихо всхлипывая и бормоча во сне:
— Цзюаньцзюань… Цзюаньцзюань, не уходи… У-у-у…
Ши Цзиньнянь только что заснул, но, услышав плач, мгновенно проснулся.
Юноша в его объятиях, казалось, был в плену кошмара. Его губы шевелились, слова прерывались, глаза были закрыты, а слёзы, как бисер, катились по щекам, оставляя мокрое пятно на пижаме Ши Цзиньняня.
— Мяньмянь, проснись, — сказал Ши Цзиньнянь, беря салфетку, аккуратно вытирая слёзы и слегка щипая Цзян Мяня за щёку.
После нескольких мягких призывов Цзян Мянь наконец открыл глаза, медленно приходя в себя.
— Молодой господин, мне… мне приснился… Цзюаньцзюань.
Глаза юноши были полузакрыты, голос дрожал от обиды и печали.
— Цзюаньцзюань играл со мной, кусая за штанину, но потом он разозлился, сказал, что я не играю с ним, не обращаю на него внимания.
Слёзы снова покатились по его щекам. Цзян Мянь сжал шёлковую пижаму Ши Цзиньняня и продолжил тихо всхлипывать:
— Цзюаньцзюань был моим лучшим другом. Он не просто собака, он был для меня очень важен… очень важен.
— Я знаю, Цзюаньцзюань был для тебя важен, он был твоим другом.
— Цзюаньцзюань не злится на тебя. Он так тебя любил, он не будет злиться.
Ши Цзиньнянь обнял юношу, мягко поглаживая его тонкую спину. Его голос в тишине ночи звучал спокойно и утешительно.
Цзян Мянь тихо кивнул.
Хотя во сне Цзюаньцзюань только лаял, Цзян Мянь мог понять, что он говорит.
Ши Цзиньнянь продолжил мягко успокаивать:
— Если бы Цзюаньцзюань знал, что ты так плачешь, ему бы тоже было грустно, правда?
Цзян Мянь слушал, и его плач становился тише.
— Да, я… я не буду плакать.
— Ничего страшного. Поплачь сегодня, а потом, когда будешь вспоминать Цзюаньцзюань, уже не будешь плакать, — терпеливо утешал Ши Цзиньнянь, его голос был мягким и тёплым.
Цзян Мянь тихо всхлипывал ещё некоторое время, пока, наконец, не замолчал. Ши Цзиньнянь уже подумал, что он заснул, когда юноша, не двигаясь, пробормотал полусонным голосом:
— Молодой господин, завтра утром можно съесть два кусочка торта? Плакать так утомительно.
Ши Цзиньнянь: …
— Нет, — ответ был категоричным.
— Хорошо… — Цзян Мянь не осмелился спорить. Он уже чувствовал себя виноватым за то, что разбудил молодого господина.
Низкий голос Ши Цзиньняня снова раздался над его головой:
— Но завтра вечером можно съесть два кусочка торта.
Завтра был его день рождения, и Шэнь Цинцы с другими заказали торт. Тогда Цзян Мянь сможет выбрать свой любимый.
— У-у-у… Молодой господин, спасибо, вы так добры.
Юноша невнятно пробормотал это, закрыл глаза и затих.
Утром Цзян Мянь не получил торт, но ему подали миску лапши с круглым яйцом пашот.
Лапша была приготовлена на крепком бульоне, с кусочками курицы и двумя деликатесными морскими ушками. Аромат был насыщенным, и Цзян Мянь, едва сев за стол, невольно сглотнул слюну.
В доме Цзянов Цзян Мянь никогда не отмечал дни рождения и не знал, что в этот день едят лапшу долголетия.
Завтрак Ши Цзиньняня обычно состоял из западных блюд или изысканных китайских закусок, таких как суп с пельменями, шао-май с молоком или каша.
За время, что Цзян Мянь жил здесь, он ни разу не ел такой простой завтрак, как миска лапши.
— Какой необычный завтрак! — Цзян Мянь снова вдохнул аромат еды, словно любопытный ребёнок. — Молодой господин, как это называется?
Ши Цзиньнянь взял палочки, его лицо оставалось спокойным, голос тоже не выдавал эмоций:
— Лапша долголетия.
http://tl.rulate.ru/book/5586/198933
Готово:
