Яркий свет не мог скрыть накаленной атмосферы. Юноша жалобно стоял на коленях на диване.
— Молодой господин, как в прошлый раз, — его голос был мягким, с мольбой.
Ши Цзиньнянь не смог устоять перед таким искушением, резко свалил его на диван и, нависая над ним, смотрел на этого котёнка, который снова мечтал о плотских утехах.
Всего пару дней назад он уже помог ему, а сейчас, спустя всего один день, он снова ожил и начал фантазировать.
И при этом он просил так уверенно, так наивно, без тени смущения.
Это заставляло Ши Цзиньняня чувствовать лёгкую вину за свои желания.
Он наклонился и слегка укусил его розовые, мягкие губы.
— Маленький развратник, только не плачь потом.
Длинная ночь. В свете ярких ламп юноша обнимал одеяло, пряча лицо, и тихо жаловался.
— Болит…
Его голос звучал обиженно, мягко, вызывая щемящее чувство в сердце.
Под пижамой с черепашками на задней части шеи виднелись розовые следы.
Даже от лёгкого поцелуя его кожа покраснела.
Ши Цзиньнянь глубоко вздохнул и нежно успокоил его.
— Молодой господин будет понежнее, я намажу лекарство, и скоро всё пройдёт.
Он не смог удержаться, помог Цзян Мяню, но и сам получил свою долю.
Просто его маленький глупыш был слишком нежным.
Намазав лекарство, Ши Цзиньнянь с удовлетворением обнял его и лёг, поцеловав его полуприкрытые веки.
— Малыш, спи, завтра всё будет хорошо.
Юноша хмыкнул в ответ.
Лекарство оказалось эффективным. На следующее утро на бедре остался лишь небольшой красный след, который почти не болел, если его не трогать.
Цзян Мянь, одетый в мягкие домашние штаны, был на руках у Ши Цзиньняня, когда они спустились завтракать.
На завтрак снова была мягкая каша с мясом и зеленью, а также два маленьких пирожка с мясной начинкой.
Вкусно, но казалось, что он не наелся.
— Мяньмянь, потрогай свой живот.
Ши Цзиньнянь, взглянув на выражение лица Цзян Мяня, сразу понял, что тот чувствует себя недоевшим.
Большая миска каши с мясом и зеленью, два пирожка, этого должно было хватить, чтобы наесться на семь-восемь десятых.
— Он стал чуть больше, правда? — спросил Ши Цзиньнянь.
Цзян Мянь серьёзно потрогал живот и покачал головой.
— Не чувствую.
Ши Цзиньнянь ущипнул его за щеку, но не стал торопить.
— Ничего, если будешь чаще трогать, почувствуешь.
— Молодой господин, — Чжан Шу быстро подошёл, его выражение лица было странным, — третий молодой господин Шэнь у ворот, впустить его?
— Впустить! Впустить! — Цзян Мянь первым заговорил, думая, что Шэнь Цинцы пришёл помочь ему с подарком.
Впустить, конечно, нужно, но почему этот глупыш так спешил увидеть Шэнь Цинцы?
Ведь только вчера он отдал ему всего десять тысяч.
Ревновал он ревновал, но Ши Цзиньнянь всё же кивнул, разрешая войти.
— Брат Цзиньнянь, прости меня!
Человека ещё не было видно, но голос Шэнь Цинцы уже долетел. Цзян Мянь и Ши Цзиньнянь одновременно посмотрели в сторону гостиной.
Шэнь Цинцы был одет в майку, подчёркивающую мускулы, накинул на плечи голубое полотенце, на лбу была повязана голубая лента, а в руке он держал Маомао, быстро подбегая к ним.
Он выглядел так, будто был голым, только с голубым плащом.
Его странный наряд совершенно не вписывался в атмосферу Баошаньюаня.
Чжан Шу молча шёл рядом.
Молодёжь и их художественные выходки, он не понимал.
Но третий молодой господин Шэнь был красив, и, несмотря на странность, выглядел привлекательно.
Цзян Мянь округлил глаза, его взгляд перебегал с Шэнь Цинцы на Маомао, он хотел смотреть на обоих.
Ши Цзиньнянь без выражения лица отвел взгляд.
Это его способ просить прощения? Что за ерунда.
— Маомао, кланяйся!
По команде Шэнь Цинцы Маомао вытянул передние лапы и поклонился перед столом.
— Брат Цзиньнянь, прости меня. Мой второй брат сказал, что если я не получу твоего прощения, то год не получу карманных денег.
Шэнь Цинцы говорил обиженным тоном, искренне извиняясь.
Вчера он получил пинок от второго брата, и его задница всё ещё болела. Он уже глубоко раскаялся и обещал, что больше не будет перекармливать Цзян Мяня.
Вчера он чувствовал себя ужасно виноватым. Видя, как Цзян Мянь худой, он хотел подкормить его, чтобы тот набрал немного веса, и думал, что немного лишнего не повредит.
Цзян Мянь был в шоке, он не мог понять. Встав, он, как зритель, стал рассматривать Шэнь Цинцы, ткнул пальцем в искусственные мускулы на его майке, а затем присел рядом с Маомао.
Шерсть собаки была гладкой; она вытянула передние лапы в поклоне, но её глаза всё время следили за Цзян Мянем. Увидев, что он присел рядом, её круглые глаза загорелись от возбуждения.
Ши Цзиньнянь, увидев, как Цзян Мянь тычет в майку, не смог сдержать недовольства.
— Прощаю тебя, но быстро сними всю эту ерунду и убирайся.
Ши Цзиньнянь пожаловался Шэнь Юю, чтобы тот преподал урок Шэнь Цинцы.
Если тот будет продолжать кормить Цзян Мяня чем попало, его желудок никогда не поправится.
— Брат Цзиньнянь, я хочу ещё поиграть с Цзян Мянем, не могу уйти, я даже Маомао привёл, — Шэнь Цинцы достал из-за спины свитер. — Раз уж я здесь, я пойду переоденусь в ванной.
Шэнь Цинцы переоделся быстро, сунул майку и полотенце в руки Чжан Шу и великодушно сказал:
— Чжан Шу, возьми это на дрова!
Чжан Шу: …
Ты видишь, что я рад?
Баошаньюань не нуждался в таких дровах.
Чжан Шу молча принял вещи.
— Молодой господин, иди на работу! Сегодня я хочу поиграть с братом Шэнем, можно? — Цзян Мянь гладил голову Маомао и начал торопить.
Только когда Ши Цзиньнянь уйдёт, он сможет показать брату Шэню подарок.
Ши Цзиньнянь глубоко вздохнул, убеждая себя, что его глупыш больше всего любит его, и позволить Шэнь Цинцы поиграть с ним немного не помешает.
Но, несмотря на это, его голос был полон ревности, когда он произнёс:
— Как хочешь.
И направился к выходу.
Цзян Мянь, поглощённый радостью, даже не заметил, что его молодой господин снова расстроен; он обнимал собаку и радостно улыбался.
Шэнь Цинцы тоже не обращал внимания на Ши Цзиньняня.
Как только Ши Цзиньнянь вышел за дверь, Шэнь Цинцы тут же спросил:
— Цзян Мяньмянь, где подарок, который ты приготовил для брата Цзиньняня? Покажи мне.
http://tl.rulate.ru/book/5586/198987
Готово:
