Лу Линь быстро сообразила, что под второй свадьбой имеется в виду церемония Цзиньняня и Мяньмяня. Она была вполне довольна Ши Цзиньнянем, но считала, что Мяньмянь только недавно вернулся в семью, он ещё слишком молод, и торопиться с женитьбой не стоит.
— Папа, мама, давайте будем поскромнее, — сказал Шэнь Цзинчуань. — Скоро будет банкет по случаю возвращения Мяньмяня, затем свадьба А Юя. Если у третьего брата появится кто-то и свадьба Мяньмяня не совместится, то придётся устраивать три свадьбы подряд.
Шэнь Цзинчуань не особо заботился о том, будет ли это выглядеть слишком помпезно, у него были на это средства. Но скромность — это аргумент, который лучше всего мог убедить родителей. Отец всю жизнь не любил излишней показухи, и если семья Шэнь начнёт устраивать одну за другой вечеринки и свадьбы, он задумается, не слишком ли это бросается в глаза и не повлияет ли на его карьеру.
Родители не знали о событиях до обратного хода времени, но раз уж их сын и парень из семьи Ши так сильно любят друг друга, то почему бы не пожениться пораньше? Ши Цзиньнянь специально спрашивал его о свадьбе, но он тогда не дал прямого ответа, потому что свадьба А Юя и Гу Линьфэна ещё не была окончательно решена.
Шэнь Янькай, выслушав, слегка изменился в лице. Добавив к этому недавнее сообщение Шэнь Цинцы о желании пойти на свидание, он полностью поддержал мнение старшего сына. Если у третьего сына появится девушка, свадьбу нужно будет ускорить, но нельзя забывать и о свадьбе Цзиньняня и Мяньмяня. Три свадьбы подряд — это слишком громко.
— Дорогая, что ты думаешь? — спросил Шэнь Янькай с серьёзным выражением лица. — Я считаю, что старший сын прав, нам нужно учитывать его работу.
Лу Линь улыбнулась, взглянув на старшего сына. Она прекрасно понимала его истинные намерения: старшему сыну было всё равно, будет ли это выглядеть слишком помпезно. Из трёх братьев он больше всех любил Мяньмяня. Если старший сын тоже хочет, чтобы Мяньмянь и Цзиньнянь поженились поскорее, то пусть всё будет сделано вместе. Вероятно, второй и третий сыновья, включая самого Мяньмяня, тоже ждут не дождутся свадьбы.
— Да, не стоит слишком бросаться в глаза, лучше сделать всё вместе, — согласилась Лу Линь, выбрав дату 26 сентября. — Раз уж всё решили, завтра я свяжусь с матерью Линьфэна.
Когда вопрос со свадьбой был улажен, Шэнь Цзинчуань вернулся в свою комнату, включил телефон и замер. На экране его телефона были три поста Шэнь Цинцы в социальной сети. Весь экран был заполнен фотографиями дорогих цветов, а фоном служил Баошаньюань. Но Шэнь Цзинчуаня заставило замолчать не обилие цветов, а подпись брата: [Какая романтичная любовь! Весна пришла, сезон спаривания животных, и людям тоже хочется влюбиться. Я человек, и я тоже хочу влюбиться].
У него и Шэнь Цинцы было мало общих друзей, кроме родителей, братьев, Гу Линьфэна и Ши Цзиньняня. Он видел только, что отец поставил лайк. Остальные словно исчезли. Шэнь Цзинчуань выключил экран телефона, молча пожалев отца. Не нужно было думать, чтобы понять, что брат просто увлёкся, а завтра остынет.
Сегодня был банкет по случаю возвращения Мяньмяня. Цзян Мяня разбудил Ши Цзиньнянь, и тот, полуоткрыв глаза, надел специально подобранный Лу Линь серый костюм с воротником-шалью. Все костюмы были тёмных тонов, чтобы подчеркнуть Цзян Мяня, а три брата и Ши Цзиньнянь надели костюмы с острыми лацканами, волосы также были слегка уложены.
В зимнее время в родовом поместье никого не было, так как дедушка Шэнь уезжал на юг для восстановления здоровья, но ради встречи с никогда не виденным внуком вернулся на две недели раньше. Родовое поместье семьи Шэнь находилось в пригороде, до него было около часа езды.
Цзян Мянь сидел на заднем сиденье, держась прямо, боясь испортить причёску, но его рука тайно держалась за руку Ши Цзиньняня. Лу Линь и Шэнь Янькай дали Ши Цзиньняню статус зятя семьи Шэнь, чтобы он сопровождал Цзян Мяня в родовое поместье для внесения в родословную.
Когда машина остановилась у ворот поместья, управляющий дедушки Шэнь подошёл, чтобы открыть дверь для Цзян Мяня.
— Четвёртый молодой господин, пожалуйста, выходите.
— Спасибо, — вежливо улыбнулся Цзян Мянь, сжав пальцы Ши Цзиньняня. — Пойдём вместе.
— Мяньмянь, я не смогу сопровождать тебя на всех этапах, — мягко предупредил Ши Цзиньнянь. — Три брата будут с тобой, а я буду наблюдать со стороны.
Ему ещё не хватало официального статуса, чтобы участвовать в поклонении предками.
— Хорошо, — кивнул Цзян Мянь и вышел из машины.
Снаружи было много людей, встречающих его, но никого, кого бы он знал. В семье Шэнь было несколько поколений, и все, кто жил в этом регионе и за его пределами, приехали на такое важное событие. К счастью, как только он вышел, рядом были его родители, Ши Цзиньнянь и братья.
— Мяньмянь, это твой дядя и тётя, — по очереди представил Шэнь Янькай. — Это старший брат и старшая сестра из семьи дяди.
Лу Линь заранее рассказала Цзян Мяню о родственных связях в семье Шэнь, и он всё запомнил, вежливо поздоровавшись со всеми. Дядя и его семья жили не в Цзинши, но специально приехали на это событие. После короткого обмена любезностями все отправились к дедушке Шэнь.
Родовое поместье было выполнено в китайском стиле, простом и величественном, без излишней роскоши. Последний раз его серьёзно ремонтировали, когда Лу Линь и Шэнь Янькай женились.
Родовой храм находился недалеко от поместья, и дедушка Шэнь ждал там. Цзян Мянь последовал за родителями в храм, а Ши Цзиньнянь вошёл вместе с братьями.
— Папа, это наш четвёртый сын — Мяньмянь, — представил Шэнь Янькай, а затем обратился к Цзян Мяню. — Мяньмянь, это твой дедушка.
Дедушка Шэнь сидел на главном месте, ему был 91 год, и он был самым старшим в семье Шэнь. Проведя зиму на юге, где климат был мягче, он выглядел бодрым и с улыбкой рассматривал Цзян Мяня, словно ожидая, что тот поприветствует его.
Цзян Мянь помнил наставления матери и ласково произнёс:
— Здравствуйте, дедушка!
Как только Цзян Мянь произнёс это, дедушка Шэнь расплылся в улыбке и поманил его к себе.
— Подойди, дай дедушке посмотреть на тебя.
Цзян Мянь почувствовал, что никогда не виденный дедушка был доброжелательным, и не испугался, подойдя ближе и давая ему рассмотреть себя. В таком юном возрасте, прожив предыдущие годы в трудностях, он был редким дарованием, красивым и приятным.
Дедушка Шэнь всё больше им восхищался, но одновременно испытывал сострадание. Похвалив младшего внука, он также похвалил невестку Лу Линь. Дедушка Шэнь хорошо понимал, что семья Шэнь достигла своих успехов и репутации во многом благодаря Лу Линь.
После внесения в родословную и поклонения предками атмосфера стала более расслабленной. Ши Цзиньнянь, как новый член семьи Шэнь, был очень доволен. В его возрасте он жил день за днём и не беспокоился о том, будут ли у его потомков дети, это была забота его сына.
Когда важные дела были завершены, все начали общаться. Цзян Мянь наконец смог перевести дух и начал тихо шептаться с Шэнь Цинцы, который стоял рядом.
— Сань-гэ, я так много говорил и встретил столько людей! Немного нервничаю, — Цзян Мянь показал маленький кусочек ногтя, чтобы изобразить, насколько он нервничал.
Шэнь Цинцы хитро улыбнулся и прошептал:
— Тогда давай, я тебя угощу, чтобы ты успокоился.
Услышав про угощение, любитель вкусненького Мяньмянь сразу же согласился.
Шэнь Цинцы, убедившись, что никто не смотрит, взял брата за руку и тихонько двинулся к жертвенному столу. В детстве, во время праздничных подношений предкам, Шэнь Цинцы всегда был самым непослушным и воровал подношения. За это он не раз получал: в детстве тумаки, а повзрослев выговоры. Но он не исправлялся и снова шёл на дело.
Вдвоём они тихонько присели за жертвенный стол, который был прикрыт наполовину красной скатертью. Шэнь Цинцы, пока все были заняты, протянул руку, стащил тарелку с пирожными и сунул её Цзян Мяню, а потом прихватил ещё и гроздь винограда. Шэнь Цинцы, словно пёс, принёсший хозяину кость, сказал:
— Мяньмянь, ешь. Что ещё хочешь? Я тебе принесу.
— Есть картошка фри или маленький торт? — спросил Цзян Мянь, кусая изысканное пирожное.
Шэнь Цинцы: ...
— Этого точно нет, зато есть жареный цыплёнок.
Тем временем Ши Цзиньнянь заметил, что Цзян Мянь куда-то ушёл с Шэнь Цинцы, и дал знак Шэнь Цзинчуаню. Двое мужчин в вопросах присмотра за Цзян Мянем уже достигли определённого взаимопонимания. Шэнь Цзинчуань понял и направился к жертвенному столу. И вот, когда Шэнь Цинцы потянулся к жертвенному столу стащить цыплёнка, по его руке шлёпнули. Шэнь Цинцы резко поднял голову и встретился взглядом с бесстрастными глазами старшего брата.
Конец. Снова влетит.
Шэнь Цинцы сунул руку за пазуху, лицо его перекосилось. Если поймает отец — отругает, а если старший брат — то и побить может. Отец до сих пор злится за отказ от свидания, так что, возможно, достанется от обоих.
Цзян Мянь не знал о прошлых «подвигах» третьего брата. Сидя под жертвенным столом и кусая сладкое пирожное, он широко раскрыл светло-карие глаза и, улыбаясь Шэнь Цзинчуаню, сказал:
— Дагэ, ты тоже залезешь к нам перекусить?
Услышав, как наивно брат приглашает старшего, Шэнь Цинцы аж весь покрылся мурашками.
http://tl.rulate.ru/book/5586/199187
Готово:
